Бхагаван Шри Раджниш (ОШО). БИБЛИЯ РАДЖНИША в 4-х томах. Том 1, книга 1. Содержание Беседа 1 - БЕЗМОЛВИЕ - ТЯГА ВНУТРЕННЕГО НИЧТО Беседа 2 - НЕ СЛЕДУЙТЕ ЗА МНОЙ, ПОТОМУ ЧТО Я ПОТЕРЯЛ СЕБЯ Беседа 3 - БОЖЕСТВЕННОСТЬ СУЩЕСТВУЕТ, НО НЕТ НИКАКОГО БОГА Беседа 4 - ОПИУМ, НАЗЫВАЕМЫЙ РЕЛИГИЕЙ Беседа 5 - БЫТЬ МЯТЕЖНЫМ - ЗНАЧИТ БЫТЬ РЕЛИГИОЗНЫМ Беседа 6 - ТАК НАЗЫВАЕМЫЕ СВЯТЫЕ КНИГИ - ПРОСТО РЕЛИГИОЗНАЯ ПОРНОГРАФИЯ Беседа 7 - ОТ "КРЕСТИАНСТВА" ДО ДЖОНСТАУНА Беседа 8 - ЖАЖДА ВЛАСТИ: РАК ДУШИ Беседа 9 - ПРОСТО РОДИТЬСЯ - НЕДОСТАТОЧНО, ЧТОБЫ БЫТЬ ЖИВЫМ Беседа 10 - ВАШЕ ДЕТСТВО - ОБУЧЕНИЕ В ПСИХОЛОГИЧЕСКОМ РАБСТВЕ Беседа 11 - ДА, Я УЧУ ВАС СЕБЯЛЮБИЮ Беседа 12 - ЖИВИТЕ СЕЙЧАС - МОЛИТЬСЯ БУДЕТЕ ПОТОМ Беседа 13 - ГОТОВАЯ К УПОТРЕБЛЕНИЮ РЕЛИГИЯ ИЗ МАГАЗИНА ПОДЕРЖАННЫХ ТОВАРОВ Беседа 14 - Я - ГНОСТИК Беседа 15 - СВЯЩЕННИК И ПОЛИТИК - МАФИЯ ДУШИ Введение БИБЛИЯ РАДЖНИША - это чистое, непосредственное общение. Это не проповедь по какому-либо случаю, не фрагментарное воспоминание, пересказанное и записанное много после того, как сам источник прекратил свое существование. БИБЛИЯ РАДЖНИША - это чистое, непосредственное приобщение. Это - живой просветленный Учитель Бхагаван Шри Раджниш, говорящий о Его религии, о жизненной, расцветающей религии Раджнишизма. С одной стороны, известие о том, что Бхагаван снова заговорил после 1315 дней безмолвия, пришло, как сюрприз. Но все же, с другой стороны. Его решение заговорить снова было, в конце концов, не таким уж сюрпризом - непредсказуемость нашего Учителя всегда восхищала нас. И, как Он сказал нам в тот первый вечер, период безмолвия хорошо послужил Его цели. "Эти дни безмолвия, - говорил Он, - помогли отстраниться от меня тем, кто испытывал по отношению ко мне интеллектуальную любознательность, рациональный интерес. А кроме того, они помогли мне найти моих настоящих, подлинных людей, которым не нужны слова, чтобы быть со мной... Но сегодня, -продолжал Он, - я вдруг решил заговорить снова, снова, спустя 1315 дней, по простой причине: картина, которую я пишу всю свою жизнь, нуждается в нескольких мазках здесь и там для завершения ее..." "Теперь впервые я говорю со своими собственными людьми - неиндусами, не мусульманами, не христианами, не иудеями. Это большая разница, и только благодаря этой разнице я могу нанести завершающий мазок на картину, которую пишу". Лекции в этом первом томе БИБЛИИ РАДЖНИША как раз таковы: Учитель говорит со Своими собственными людьми. И между ними возникает восхитительная, тесная связь. < Учитель раскрывает себя вам, дает вам возможность почувствовать близость ", - говорит Бхагаван. Эти беседы как интимные разговоры с возлюбленной, как глубочайшее, сердечное общение с самым близким и самым дорогим другом. За годы, проведенные в Бомбее и Пуне, в Индии, беседы Бхагавана на английском и хинди заполнили 350 потрясающих томов, в большинстве своем уже опубликованных издательством Раджниш Фаундейшн Интернейшнл. В те годы Он еще не беседовал только с раджнишистами, "с моими собственными людьми", - Он общался с буддистами при помощи Будды, с индусами при помощи Кришны, с христианами при помощи Христа. "Да, - признавался Он недавно, - я использовал всех этих людей, как "подкидные доски"... Если Кришна вернется, он будет очень зол, особенно на меня. Но он не собирается возвращаться, так что проблемы нет. Я не думаю, что мы встретимся когда-нибудь. И даже если мы встретимся, - радостно посмеивался Он, - я могу просто попросить извинения". А что по поводу этих религий, произрастающих в памяти этих людей? "Все эти религии прошлого, -говорит Бхагаван, - антижизненны. Ни одна - ради жизни, ни одна - ради живущих, ни одна - ради смеха. Ни одна религия не воспринимает чувство юмора как свойство религиозности. Поэтому я говорю, что моя религия - это первая религия, которая рассматривает человека в его всеобщности, в его естественности -воспринимает человека целиком, как он есть. Вот что для меня означает святость - не нечто священное, но нечто, принятое во всей его целостности... Это первая религия, которая ничего не отвергает из вашей жизни. Она принимает вас целиком, как вы есть, и находит пути и методы сделать целое более гармоничным..." " Старые религии основаны на системах верования, -указывает Он. - Моя религия абсолютно научна. Это не вера, это не вероисповедание. Это чистая наука..." "В качестве своего метода наука использует наблюдение; религия также использует наблюдение в качестве метода, но называет это медитацией. Это наблюдение, чистое наблюдение вашей собственной субъективности. Наука называет свою работу экспериментом, религия называет свою работу переживанием... Поэтому я не дал вам никаких верований, я дал вам только методы. Я лишь объяснил вам мое переживание, я рассказал вам способ, как я испытал это... Я не предложил вам ничего, что не основывалось бы на здравом смысле, логике, эксперименте, переживании". И в этом удивительная красота и значительность БИБЛИИ РАДЖНИША. Это событие, беспрецедентное в человеческой истории: ведь еще не было микрофонов, чтобы записывать Будду, следуя за ним через Бихар. А здесь представлен из первых рук опыт человека, достигшего предельного цветения. И больше нет "подкидных досок". Здесь есть сам Бхагаван Шри Раджниш в полном великолепии. Он больше не играет на флейте Кришны. Теперь Он просто поет свою собственную песнь. БИБЛИЯ РАДЖНИША - это революция, которая испугает даже тех, кто слышал слова Бхагавана ранее. В этих беседах проявляется полностью новое измерение. Неожиданно Бхагаван вынул Свой меч истины и безжалостно порвал в клочья лживость истории. Все покровы сорваны, показывая человека, его религию, его политику во всей их бесполезности. Даже Бог, Великая Белая Надежда, уходит навсегда. Религия за религией, миф за мифом, все они разрезаны на маленькие кусочки, тщательно обследованы и брошены по ветру, как клочки бумаги при расторжении брака. Научные методы медитации Бхагавана и широкий комплекс новаторских терапевтических программ проводятся в Раджнишпураме в Международном Медитациошюм Университете Раджниша, штат Орегон, США, а также в Медитационных Центрах Раджниша и Коммунах Нео-санньясы по всему миру. А в этих лекциях раскрывается Сам Бхагаван. Вот они, слова без мистики или фетишей суеверия. Вот они, слова как маяки, указывающие нам путь к дому. "Я просто обыкновенный человек, - говорит Он. -Как всякий другой. Если и есть какая-нибудь разница, то она не в качестве, она только в знании. Я знаю себя, вы нет". "Когда вопрос касается нашего бытия, я принадлежу тому же существованию, той же экзистенции. Вы дышите тем же воздухом, но вы просто не пытались познать себя. В тот момент, когда вы познаете себя, разница совсем исчезнет. Теперь же все в точности так, словно я стою и смотрю на восход солнца, а вы стоите рядом со мной с закрытыми глазами. Солнце восходит и для вас точно так же, как оно восходит для меня. Оно так прекрасно, так красочно не только для меня, но и для вас. Но что может солнце? Вы же стоите с закрытыми глазами. Вот единственная разница. Велика ли эта разница? -спрашивает Он. - Вас нужно лишь встряхнуть и сказать: "Откройте глаза. Уже утро. Ночь прошла"". БИБЛИЯ РАДЖНИША - это не святая книга. Не является она и священным писанием. Она - открытое любовное приглашение. Она - приглашение прийти и отпить из реки, что бежит широко, истинно и свободно. Махасаттва Свами Кришна Прем М.М., Доктор философии (Международный Медитационный Университет Раджниша), Ачарья Беседа 1 БЕЗМОЛВИЕ - ТЯГА ВНУТРЕННЕГО НИЧТО 30 октября 1984 года Бхагаван, Почему Вы называете Вашу религию первой и последней религией? Для меня нелегко снова начать говорить. Говорить мне всегда было непросто, потому что я пытался выразить невыразимое. Тем более сейчас. После тысячи трехсот пятнадцати дней безмолвия я чувствую, что прихожу к вам как будто из совершенно другого мира. На самом деле, так оно и есть. Мир слов, языка, концепций и мир безмолвия так диаметрально противоположны, что не имеют точек соприкосновения, они нигде не встречаются. Они не могут встретиться по самой своей природе. Безмолвие - это состояние без слов; и говорить теперь - все равно, что учить язык снова, начиная с букваря. Но это для меня не новое переживание; это случалось со мной и ранее. В течение тридцати лет я говорил беспрерывно. Это было так напряженно, поскольку все мое существо тянулось к безмолвию, а я направлял себя к словам, языку, концепциям, философиям. Не было другого способа передать людям что-либо, а мне нужно было передать им откровения необычайной важности. Не было способа уклониться от ответственности. Я должен был нести ее. В тот день, когда я реализовал свою собственную сущность, я стал таким завершенным, что замолчал. Больше не о чем было спрашивать. Один из моих университетских профессоров, всемирно известный профессор, доктор С.К.Саксена - он многие годы был профессором философии в Америке - много раз, бывало, просил меня задать ему какой-нибудь вопрос. А это было в те дни, когда я был так исполнен, так удовлетворен; у меня не было никаких вопросов, нечего было искать. Поэтому я говорил ему: "У меня есть ответы; вопросов у меня нет". Он смеялся и говорил, что я сумасшедший: "Как можно иметь ответы, не имея вопросов?" Я настаивал: "Пока у вас есть вопросы, вы никогда не будете иметь ответов. Если вы не прекратите спрашивать, вы не найдете главный ответ. И он не приходит в форме ответа, но он ответит на все, не отвечая на какой-то конкретный вопрос, но просто отвечая на все вопросы: возможно, невозможно, вероятно, невероятно". После моего просветления ровно тысячу триста пятнадцать дней я пытался хранить молчание - насколько это было возможно в тех условиях. В силу некоторых причин я должен был говорить, но разговор мой был телеграфным. Мой отец очень сердился на меня. Он так сильно любил меня, что имел на это все права. Когда он посылал меня в университет, то взял с меня обещание, что я буду писать ему по крайней мере одно письмо каждую неделю. И когда я замолчал, я написал ему последнее письмо, в котором сказал: "Я счастлив, невыразимо счастлив, предельно счастлив, и из самой глубины моего существа я знаю, что навсегда останусь таким, как сейчас, буду ли я пребывать в теле или нет. В этом блаженстве есть нечто от вечности. Поэтому теперь каждую неделю, если вы настаиваете, я буду писать одно и то же снова и снова. Это не будет выглядеть нормальным, но я обещал, и поэтому каждую неделю буду опускать в почтовый ящик открытку с надписью "ditto" (то же самое). Пожалуйста, простите меня, а когда получите письмо с надписью "ditto", перечитайте это письмо". Он подумал, что я совершенно сошел с ума. Немедленно он ринулся из деревни, прибыл в университет и спросил меня: "Что с тобой случилось? Увидев твое письмо и твою идею с этим "ditto", я подумал, что ты сошел с ума. Но, глядя на тебя, мне кажется, что это я сумасшедший; весь мир сошел с ума. Я возвращаю твое обещание и слово, которое ты дал мне. Не нужно писать каждую неделю. Я буду теперь читать твое последнее письмо". И он хранил его до самого последнего своего дня; оно лежало у него под подушкой. Человек, заставивший меня заговорить, - тысячу триста пятнадцать дней я хранил молчание - был также очень странным человеком. Сам он хранил молчание всю свою жизнь. Никто не слышал о нем; никто не знал о нем. И был он самым драгоценным человеком, которого я встречал в этой или в любой другой из моих жизней в прошлом. Его имя было Магга Баба. Это не совсем имя; "магга" означает просто "кувшин". Он обычно носил с собой кувшин - единственную свою собственность - пластиковый кувшин. Из этого кувшина он пьет, с этим же кувшином просит на пропитание. Люди бросают что-нибудь в кувшин: деньги, пищу, воду - вот и все. А если кто-нибудь захотел бы взять из его кувшина, то не встретил бы возражений. Так что люди берут у него деньги или пищу - особенно дети, нищие. Он не запрещал никому бросать, он не запрещал никому брать. И был он абсолютно безмолвен, так что ни у кого не было даже понятия о его имени, поскольку он никогда не называл себя. Его просто начали называть Магга Баба - из-за кувшина. Но глубокими ночами, когда никого не было, я, бывало, посещал его. Было очень трудно найти время, когда никого не было, поскольку он притягивал к себе различных странных людей. Он не разговаривал, так что интеллектуалы к нему не ходили - только простые люди. И что же делать с ним? В Индии ходить к человеку, который реализовал себя, называется сева. Буквально это означает "служение", но такой перевод не дает объяснения, поскольку слово сева имеет священный смысл, которого не имеет слово "служение". Когда вы ходите к человеку, который познал, что вы еще можете делать, как не служить ему? Так что люди упорно приходили к нему и массировали его ноги, а кто-то массировал голову, но он ничего никому не говорил. Он не говорил ни "да", ни "нет". Иногда они не давали ему даже спать, поскольку массировали его впятером или вшестером. Так они исполняют севу. Много раз я вынужден был выгонять от него людей, а жил он в бунгало, открытом со всех сторон. Время от времени, особенно холодными зимними ночами, я, бывало, находил его одного тогда он говорил мне кое-что. Он заставил меня заговорить. Он сказал: "Посмотри, я был в безмолвии всю свою жизнь, но они не слышат, они не слушают. Они не понимают, это недоступно им. Я потерпел неудачу. Я оказался не в состоянии сообщить то, что нес в себе, а теперь мне осталось не так много времени. Ты молод, перед тобой долгая жизнь. Пожалуйста, не прекращай говорить; начни. Трудно, почти невозможно выразить сообщаемое в словах, ведь оно пережито в состоянии безмолвствующего сознания. Как обратить это безмолвие в звук? Кажется, что нет такого способа. Его действительно нет". Но я понял смысл слов Магга Бабы. Он был очень стар и говорил мне: "Ты будешь в таком же положении. Если ты не начнешь вскоре, то внутреннее безмолвие, вакуум, внутреннее ничто, затянет тебя вовнутрь. И тогда придет время, когда ты не сможешь выйти. Ты утонешь в этом. В тебе предельное блаженство, но весь мир полон несчастья. Ты мог бы показать путь. Возможно, кто-нибудь и услышал бы, возможно, кто-нибудь и пошел бы по этому пути. По крайней мере, ты чувствовал бы, что сделал то, что ожидало от тебя само существование. Да, это ответственность". Я обещал ему: "Я постараюсь сделать все, что смогу". И вот тридцать лет я говорю непрерывно, используя для этого любой мыслимый повод. Но я дошел до смысла, до которого не дошел Магга Баба. Он спас меня от своего разочарования; но я дошел до нового понимания, до нового смысла. Я забросил свою сеть во все стороны, чтобы поймать в нее максимальное число людей, имеющих потенциал для цветения. Но затем я почувствовал, что слов недостаточно. Теперь я нашел своих людей и организовал некое безмолвное приобщение, которое поможет по двум причинам. Во-первых, те, кто не понимает безмолвия, будут отброшены. И это будет хорошо. Это будет хорошая прополка. Иначе эти люди будут продолжать цепляться за меня, за мои слова, потому что их интеллект получает удовлетворение. А я здесь не для того, чтобы удовлетворять их интеллект. Мое назначение много, много глубже, оно лежит в ином измерении. Эти дни безмолвия помогли отстраниться от меня тем, кто испытывал по отношению ко мне интеллектуальную любознательность, рациональный интерес. Кроме того, и это во-вторых, это помогло мне найти моих настоящих, подлинных людей, которым не нужны слова, чтобы быть со мной. Они могут быть со мной без слов. В этом различие между общением и приобщением. Общение идет через слова, приобщение - через безмолвие. Так что эти дни безмолвия были чрезвычайно плодотворны. Теперь остались только те, для кого достаточно моего присутствия, достаточно моего существа, для кого достаточно жеста моей руки, для кого достаточно моих глаз; для кого больше не нужен язык. Но сегодня я решил снова заговорить - снова заговорить спустя тысячу триста пятнадцать дней - по простой причине: картина, которую я пишу всю свою жизнь, нуждается в нескольких мазках здесь и там для завершения ее. Потому что в тот день, когда я неожиданно замолчал, все осталось незавершенным. Перед тем, как я уйду от вас, уйду из своего физического тела, я хотел бы завершить картину. Я говорил с индусами, с христианами, с иудеями, с мусульманами, с джайнами, с буддистами, с сикхами, с людьми, принадлежащими почти всем так называемым религиям. И вот впервые я говорю со своими собственными людьми: не индусами, не мусульманами, не христианами, не иудеями. Это большая разница, и только благодаря этой разнице я могу нанести завершающий мазок на картину, которую пишу. Что дает эта разница? С вами я могу говорить прямо, непосредственно. С индусами я вынужден был общаться при помощи Кришны, и я не был счастлив этим. Но другого пути не было. Это было необходимое зло. С христианами я мог говорить только при помощи Иисуса. Мне это было нелегко, но другого пути не было. Нужно выбирать наименьшее из зол. Позвольте мне объяснить вам. Я не соглашаюсь с Иисусом по всем основным вопросам. На самом деле, есть много вопросов, которые я оставил без ответа, поскольку даже касаться их было бы разрушительно для тех христиан, которые приходили ко мне. Теперь они чисты. Люди говорят, что я занимаюсь промыванием мозгов. Нет, я не промываю мозги людям. Я определенно прочищаю им мозги, - но я сторонник сухой чистки. И вот теперь я могу говорить вам в точности то, что думаю; иначе это лежало бы на мне тяжким бременем. Необходимо/было говорить о Махавире, поскольку без этого невозможно было бы заполучить в свои слушатели ни одного джайна. И с Махавирой я не соглашаюсь по всем основным вопросам. На самом деле, мое несогласие относится к большему числу пунктов, чем согласие. Поэтому я вынужден был совершать странную работу. Я должен был выбирать те пункты, с которыми мог согласиться; и совсем ничего не говорить о тех пунктах, по которым я был абсолютно против. Но и в тех пунктах, по которым было некоторое согласие, мне нужно было справляться с еще одной задачей: дать их словам новый смысл, дать их словам мой смысл. Это был не их смысл. Если придет Махавира, он будет в гневе; если придет Иисус, он будет в гневе. Если где-нибудь вся эта толпа из Иисуса, Махавиры, Будды, Лао-цзы, Чжуан-цзы встретит меня, они все сойдут от меня с ума, поскольку я заставил их говорить то, что им никогда и не снилось. Они не могли говорить этого. Иногда даже я вкладывал в их слова смысл, идущий против их основ. Но другого пути не было. Весь мир разделен. Невозможно найти ни одного чистого человека. Он или христианин - тогда он несет грязь одного рода; или индус - тогда он несет грязь другого рода. Теперь я могу говорить точно и прямо даже то, что может звучать горько. Шила спросила, почему я называю свою религию первой и, возможно, последней религией. Да, я называю ее первой религией, потому что религия -это наивысшее цветение сознания. До настоящего времени человек не был способен постичь ее. Даже теперь едва лишь один процент человечества способен постичь ее. Массы все еще живут в прошлом, отягощены прошлым, обусловлены в поведении прошлым. Сейчас едва лишь один процент человечества в состоянии постичь религию. Все старые религии основываются на страхе. Настоящая религия разрушает страх. Она не основывается на страхе. Во всех старых религиях концепция Бога связана со страхом, с утешением. Иначе нет обоснования, нет свидетельства, нет доказательства существования Бога. Люди, верящие в Бога, - это на самом деле люди, неспособные доверять самим себе. Им нужен отец, большой Папа. Они все еще в детстве. Их умственный возраст что-то около двенадцати лет, не более того. Им нужен кто-то, кто даст им смелость, кто направит их, кто защитит их. Они просто боятся остаться одни. Они боятся смерти, которая приближается с каждым днем. Им нужен кто-то, кто защитит их от смерти. Это защита от вашего страха. Если страх исчезнет, окажется, что Бога нет. Если вы будете способны доверять самим себе, быть собой, то Бога не будет. Вы будете смеяться над всей этой концепцией Бога. Вот Иисус молится Богу, постоянно поднимая свои руки к небу, как если бы Бог пребывал там, на небесах. И он не только молится, он принимает и ответы - слышит голоса! Вот они, симптомы невроза. Сказать по правде, Иисус - это психический больной. Он хороший парень. Он добрый человек. Но то, как он ведет себя, доказывает многое. Он фанатик. Он носит в себе ум такого же рода, что и Адольф Гитлер. Он фашист. Он полагает, что будут спасены только те, кто следует за ним. Все остальные, кто не следует за ним, попадут в вечный ад. Только простак мог сказать такое. Кто он, чтобы спасать кого-нибудь? Но он утверждает, что он единственный рожденный сын Бога. И он искренне верит в это. Он не только говорит, он искренне верит в это. До самого распятия он искренне верит в это. Только распятие приносит небольшое понимание этому душевно нездоровому человеку. Только на кресте он кричит: "Почему ты оставил меня?" Он определенно ожидал чуда. Он - единственный сын Божий, а Бог не приходит. А если он не приходит при распятии, то когда же? Если даже Иисус не спасается, то где гарантия, что спасутся собирающиеся последовать за ним? И дураки все еще верят, что будут спасены, если последуют за Иисусом. Даже сам Иисус не спасается. И он знал это. Он долго ждал, что произойдет чудо, - но чуда не случилось. Чудеса не случаются вовсе. Они и не случались никогда. Они - лишь исполнение желаний мечтающих и галлюцинирующих людей. Они нереальны. Если вы верите в них, то они могут показаться почти реальностью, быть может, даже больше, чем реальностью. Это ваша вера создает галлюцинацию. Без этого нет ничего - никаких чудес. Но сам Иисус верил, что совершал чудеса; и он ждал чуда. Все это очень детские черты. Кроме того, он был немного шизофреником. Он все время говорил: "Блаженны смиренные, ибо их есть царство Божье". Но сам он не был смиренным человеком. Он был очень высокомерным. Если вы отягощены христианской обусловленностью, вы можете не увидеть, что он очень высокомерен. Но если вы чисты, вы увидите это ясно. Он входит в храм, великий храм иудеев, и расталкивает менял и торговцев, переворачивает их лавки, бьет их... и он говорит о смирении, покорности. Он и его последователи голодны, им отказали в пище в деревне. Он очень зол. Они подходят к фиговому дереву; еще не сезон для фиг, поэтому, естественно, на дереве фиг еще нет. И он от этого становится совершенно безумным и начинает проклинать дерево: "Ты тоже против нас; ты не даешь нам фиги". Ну, вот вам человек, проклинающий фиговое дерево, когда не сезон, - как вы назовете такого человека? И так говорю не только я. Его собственный Учитель... Иисус был учеником Иоанна Крестителя. Иоанн Креститель был заключен в темницу, и когда он услышал такое об Иисусе, даже он стал сомневаться, стоило принимать его в ученики или нет. Он послал весть Иисусу из своего заточения: "Думаешь ли ты на самом деле, что ты мессия, которого ждали евреи?" Он стал подозревать - слова и дела Иисуса противоречили друг другу. И то, как он ведет себя, не подобает религиозному человеку. Он поступает очень нерелигиозно. Религиозный человек не может стоять на такой точке зрения, как эта: "Я особенный, единственный сын Божий". Религиозный человек знает, что он так же обыкновенен, как любая обыкновенная вещь. Он всего лишь как листья травы, как звезды, как горы. Он никоим образом не особенный. Идея особости, необыкновенности, превосходства - это не что иное, как игра эго, порождающая всяческое высокомерие. То же самое было и с другими религиями. Я говорил о Махавире, но я не могу согласиться с поведением этого человека. Не могу я согласиться и с идеологией и наставлениями, которые он давал своим ученикам и которые абсолютно противоестественны. Махавира жил обнаженным. Но ведь это не случайно, что человек изобрел одежду. Это абсолютно естественная потребность, поскольку другие животные покрыты волосами по всему телу и защищены от зимы и холода. У человека нет такой способности. Даже если он порос волосами, они у него не такие густые, как у животного, живущего в снегах. Он не выживет. Он умрет. Он должен защищать свое тело. Его кровь не холодная, как у холоднокровных рыб, живущих в арктических морях. Их кровь холодна, холодна, как лед, она имеет определенный химический состав, предохраняющий ее от замерзания. Снаружи для нас леденящий холод, для этих рыб холода не существует. Человек - это животное с горячей кровью. Он нуждается в защите. Поэтому обнажить его - абсолютный идиотизм. А Махавира предписывал, что нельзя пользоваться никакими инструментами, даже такими простыми, как лезвие бритвы, не представляющими собой ни большой машины, ни большой технологии. Если вы хотите укоротить свои волосы, вам следует выдергивать их. Поэтому монахи-джайны круглый год выдергивают свои волосы. Это так глупо, так омерзительно, так неестественно... и для чего? Все обоснование этому в том, что если вы делаете так, то вы утверждаете свою добродетель и будете на небесах. С одной стороны, он говорит: "Не будьте алчными, алчность - это грех". А с другой стороны, он не учит ничему, кроме алчности, алчности к иному миру. Это представляется намного большей алчностью, чем алчность к этому миру: иметь деньги и хороший дом - это ничто по сравнению с вечными наслаждениями на небесах. А у джайнов семь небес, и, поэтому, чем больше вы истязаете себя, тем выше вы поднимаетесь. Представляется, что в Махавире есть определенный элемент мазохизма. Но я не мог говорить этого джайнам. Так что я нес в себе, в своем сердце, тяжелый груз. Мое здоровье было разрушено по многим причинам; самая главная из них - в том, что я говорил о людях, с которыми совсем не был согласен. Я не согласен - и не только не согласен, но нахожу их психопатическими, невротическими, шизофреническими, антижизненными. Все эти религии прошлого - антижизненны. Ни одна - ради жизни, ни одна - ради живущих, ни одна - ради смеха. Ни одна религия не воспринимает чувство юмора как свойство религиозности. Поэтому я говорю, что моя религия - это первая религия, которая берет человека во всей его целостности, во всей его естественности - воспринимает человека целиком, как он есть. Вот что для меня означает святость: не нечто священное, но нечто, принятое во всей его целостности. Возможно, всё вокруг вверх дном, и вам нужно поставить все на свое место; совсем как в составной картинке-загадке, вам нужно все поставить на свое место. И затем из этой целостности возникает религиозное сознание. Больше, чем о ком-либо еще, я говорил о Будде. Но он такой же антижизненный, как и все другие: "Эта жизнь должна быть использована только для достижения настоящей жизни, которая придет после смерти". Но никто не возвращался после смерти. Нет ни единого доказательства возвращения кого-нибудь после смерти, нет ни одного рассказа о том, что там есть жизнь. А все эти религии основываются на том предположении, что жизнь после смерти есть: жертвуйте этой жизнью ради той. А я говорю: "Жертвуйте той ради этой!" - поскольку это все, что у вас есть: здесь и сейчас. А если и есть какая-нибудь жизнь после смерти, то вы будете там, и тогда это тоже будет "здесь и сейчас". И если вы знаете, как жить здесь и сейчас, вы сможете жить и там. Поэтому я учу вас жить здесь и сейчас. Это первая религия, которая ничего не отвергает из вашей жизни. Она принимает вас целиком, как вы есть, и находит пути и методы сделать целое более гармоничным. У вас есть все необходимые составляющие. Все, что необходимо, - внутри вас, может быть, правда, не на нужном месте. Нужно все расставить по своим местам. И когда все поставлено на свои места, это я называю добродетелью. Тогда в вас возникает человек характера, человек, которого я могу назвать моральным, религиозный человек. Все старые религии основаны на определенных системах верований. Об этих верованиях нет смысла спрашивать, поскольку все они - фантазии, красивые вымыслы, - но все равно вымыслы. Вы не можете спросить: "Откуда вы знаете, что Бог создал мир?" Не было ни единого свидетеля, не могло быть по самой природе, поскольку если там уже был свидетель, то это было не начало мира. Нужно будет вернуться назад до этого свидетеля. Мир уже был; свидетель был там. Этого свидетеля достаточно для доказательства того, что мир уже существовал. Так что не может быть никакого свидетеля, видевшего Бога, создающего мир. Но все религии принимают это, и вам запрещено спрашивать, поскольку сомневаться - значит быть в "черном списке". И тогда семь кругов ада ожидают вас, со всеми мучениями, которые мог бы только представить какой-нибудь Адольф Гитлер, или Иосиф Сталин, или Мао Цзе-дун, Эти религиозные люди представили себе задолго до этого... все виды мучений. И не на несколько дней - христианство бросает вас в ад навечно. Такое абсурдное предположение! Христианство признает только одну жизнь. За одну жизнь сколько грехов вы можете совершить? Если вы постоянно день и ночь совершаете грехи в течение семидесяти лет, с первого до последнего дня, как постоянный грешник, то и тогда вечное наказание не может быть оправдано. Вечное наказание... навсегда? Этому не будет конца! И я не думаю, что вы совершаете грехи постоянно, каждый момент. Человек может совершить несколько грехов... может отправиться в тюрьму года на четыре, на пять лет; это может быть оправдано. Но вечный ад? Итак, они эксплуатируют ваш страх, страх ада, и алчут наслаждений на небесах. Вот весь их шаблон воздействия на человеческий ум. Я хочу сказать вам, что они - лишь так называемые религии. Они не религии совсем. Это первая религия. Я не обещаю вам никаких небес, я не пугаю вас никаким адом; ничего этого нет. Я не говорю: "Вы должны следовать за мной, только тогда вы спасетесь". Так говорить - абсолютный эгоизм. Иисус говорит: * Приходи, следуй за Мною". Даже моя книга об Иисусе озаглавлена "Приходи, следуй за Мною". Это не мои слова. Это слова Иисуса. Если вы спросите меня, я скажу: "Никогда! Не следуйте за мной, поскольку я потерял себя. Если только вы не выбрали для себя путь потеряться навсегда, как я... тогда все в порядке". По мне, всякий, кто провозглашает превосходство любого рода и то, что вы должны следовать за ним, находится на позициях фашиста. Мои санньясины - это не мои последователи, но мои попутчики, мои друзья, мои возлюбленные. Они что-то увидели во мне, как вы что-то видите в зеркале. Вы не последователь своего зеркала, - но в зеркале вы можете увидеть свое лицо. Учитель - это зеркало. Вы не обязаны следовать за Ним. Вы должны увидеть ваше лицо в Его зеркале - вот и все. И помните одну вещь: зеркало вовсе ничего не делает. Когда вы смотритесь в зеркало, это вы что-то делаете; вы смотритесь в зеркало. Зеркало не обеспокоено тем, смотритесь ли вы в него или нет. И зеркало не делает ровным счетом ничего, когда вы смотритесь в него; оно просто отражает вас. Это его природа, вот почему мы называем его зеркалом. Оно просто отражает. Это не деяние, это бытие. Учитель вовсе ничего не делает. Это Его бытие, Его присутствие становится источником отражения. Постепенно, мало-помалу, вы начинаете видеть себя в новом свете, на новом пути, в новом аспекте, в новом измерении. Старые религии основаны на системах верований. Моя религия абсолютно научна. Это не вера, это не вероисповедание - это чистая наука. Слово "наука" означает "познание". Конечно, эта наука отличается от той, которой учат в университетах. Та наука объективная,эта - субъективная. Иногда слова потрясающе значимы. Задумывались ли вы когда-нибудь над словом "объект"? Оно просто означает то, что препятствует вам, возражает вам, стоит на вашем пути, мешает вам (англ. object - "объект" и "возражать, протестовать"). Наука пытается наблюдать объекты, окружающие вас. Они не должны мешать вам. Они не должны вставать на вашем пути. Напротив, они должны стать вашим путем; они должны стать камешками для перехода через ручей, они должны использоваться. Они не должны оставаться врагами, окружающими вас. Так что все усилия науки заключаются в преобразовании объектов, препятствий, в друзей, чтобы они больше не препятствовали вам, но позволяли вам двигаться, приветствовали вас. И когда я говорю, что религия, моя религия, - это наука, то это означает, что религия наблюдает субъективность так же, как наука наблюдает объекты. Субъективность - это противоположность объективности, диаметральная противоположность. Объект встает перед вами преградой, субъективность - это бездонная глубина. Вам ничто не препятствует. Если вы пошли, вы начинаете падать в непостижимую бездну; вы никогда не достигнете конца. Но вы и не хотите идти до конца. Само это бесконечное падение является таким огромным экстазом, что невозможно думать об его окончании; оно не имеет конца. Объекты начинаются и кончаются; субъективность начинается, но никогда не кончается- В качестве своего метода наука использует наблюдение; религия также использует наблюдение в качестве метода, но называет это медитацией. Это наблюдение, чистое наблюдение вашей собственной субъективности. Наука называет свою работу "эксперимент (ехрепшеп!)", религия называет свою работу "переживание (ехрепепсе)". Обе они начинают с одной точки, но движутся в различных направлениях- Наука движется наружу; религия движется внутрь. Поэтому я не дал вам никаких верований; я дал вам только методы. Я лишь объяснил вам мое переживание, я рассказал вам способ, как я испытал это. И, однажды пережив это, я испробовал все способы, достигали они цели или нет. И я нашел сто двенадцать способов, с помощью которых можно достичь той же точки. И когда вы достигнете ее одним методом, остальные сто одиннадцать будут очень простыми, поскольку вы знаете точку, вы уже достигли ее. Теперь вы можете попасть в нее откуда угодно. Итак, я учил ста двенадцати методам медитации, - но не системе верований. Поэтому я называю это наукой. И я сказал, что это, возможно, также и последняя религия по той простой причине, что я не дал вам ничего, против чего можно было бы возражать. Я могу возражать Иисусу. Я могу возражать Махавире. Я могу спорить с Лао-цзы. Я могу спорить с Буддой. Со мной никто не может спорить, потому что я, прежде всего, не дал никакой догмы, с которой можно было бы спорить. Я дал только методы. Методы можно испытывать или не испытывать, но с методом нельзя спорить. Если вы испытаете его, я знаю, вы преуспеете. По моему собственному переживанию я знаю, что вы преуспеете -. в этом нет вопроса. Если же вы не испытаете его, то у вас не будет права ничего говорить по его поводу. И поскольку я вложил в свою религию все личные свойства человека, то ничего не осталось. Все религии что-то оставляли вне себя. Так что какая-нибудь другая религия имела возможность что-то взять себе. Буддизм не разрешает алкоголя; христианство допускает его. Я не предложил вам ничего, что не основывалось бы на здравом смысле, логике, эксперименте, переживании. Поэтому человек может быть против меня только в том случае, если он меня не знает. Если он знает меня, то он не может быть против меня. Я не даю ни одного пункта, по которому можно было бы быть против меня. И я могу говорить, что это последняя религия, потому что я не провозглашаю непогрешимости, как это делают глупые папы из Ватикана. Только идиот может говорить, что он непогрешим. А эти папы провозглашали свою непогрешимость две тысячи лет. И вот странная и красивая история о том, как один папа вынужден был поправлять другого палу, тоже непогрешимого! Один непогрешимый папа сжег заживо Жанну Д'Арк за то, что она была мятежной, была еретичкой, за то, что она не подчинялась приказам папы. Спустя триста лет, когда люди стали более и более понимать Жанну Д'Арк, ее жизнь, ее историю... папа, безжалостно убивший ее, становился все более и более виноватым в глазах людей. Спустя три сотни лет другой папа оказался перед необходимостью объявить Жанну Д'Арк святой. Теперь она святая - Жанна Д'Арк! Ее кости извлечены из могилы и стали предметом поклонения. Когда-нибудь другой папа найдет, что это неправильно, что она была ведьмой, - они снова вытащат ее кости из могилы и проклянут их, оплюют их, затопчут их в грязь и будут делать все, что захотят. Что же это за глупость? Эти непогрешимые люди! И странно, что даже в этом веке... Вот почему я говорю, что едва один процент людей подошел к той точке, когда они могут ощутить подлинную религию. Девяносто девять процентов все еще находятся под непогрешимыми папами. Они могут быть индусами, тогда непогрешимым является шанкарачарья. Вы, может быть, будете удивлены. Я знавал одного шанкарачарью - я знавал многих, но одним из них я интересовался очень сильно, поскольку он был из тех же мест, что и я, и я знал его, а он знал меня с детства. И я интересовался этим человеком потому, что на публике он ничего не принимал от меня, но в частной жизни он был абсолютно согласен со мной. И он говорил: "Вы можете называть меня лицемером - я такой. Но я придерживаюсь такой позиции, чтобы публично не говорить, что вы правы. Вы правы; если дело касается меня, то я следую за вами, я испытываю ваши методы, я читаю ваши книги". Это был непогрешимый шанкарачарья. На публике он не имел мужества признаться, что то, что он делает, неправильно. И то, что он делает в частной жизни, совершенно противоположно и отлично от того, что он делает публично. Этот человек умер. Он написал два завещания. Может быть, одно из них он писал раньше - на кого-то, кто, как он думал, имел очень большие способности быть шанкарачарьей... и забыл об этом завещании. А когда он умирал, он написал другое завещание на другого человека. Теперь эти двое судятся друг с другом о том, кто из них настоящий шанкарачарья. Эти непогрешимые люди! Сейчас суд закрыл храм, и он не будет открыт, пока суд не решит, кто же настоящий шанкарачарья. А это очень трудно решить, поскольку оба завещания написаны одним человеком, подписаны однимчеловеком. Так что почти двадцать лет это дело остается в подвешенном состоянии. Сменилось множество судей, но ни один из 1:их не смог завершить это дело. Как решить это дело? Они просто ждут, когда один из двоих умрет, и тогда дело решится. Иначе, на законном основании, решение невозможно. Оба имеют равные права. Эти непогрешимые шанкарачарьи, непогрешимые папы, имамы, калифы... что это не так, очень легко доказать тысячью и одним способом. Я не являюсь непогрешимым. Поэтому то, что я даю вам, - это открытая религия. Они же дали вам закрытую систему. Закрытая система всегда боится любой новой истины, поскольку новая истина колеблет всю систему. Ее нужно будет организовывать заново. Вы знаете эту историю... Когда Галилей обнаружил, что это не Солнце обращается вокруг Земли, а Земля обращается вокруг Солнца, непогрешимый папа немедленно вызвал его в суд и сказал: "Вам нужно отказаться от этого, поскольку Библия говорит, что Солнце обращается вокруг Земли. А Библия не может отклоняться от истины, поскольку она написана Богом". А если одно утверждение неправильно, то и все остальные утверждения становятся сомнительными. Галилей был очень интеллигентным человеком; я люблю его. Очень немногие люди хвалили этого человека-даже такой человек, как Бертран Рассел, обвинял его как труса. Я не думаю, что Рассел понял позицию Галилея, ведь Галилей пришел на суд и преклонил колени перед папой - он был очень стар, ему было семьдесят пять лет, он умирал; со своего смертного ложа он был принужден явиться на суд - и он спросил: "Что вы хотите от меня?" Папа сказал: "Вы просто скажете в своей книге, что Солнце обращается вокруг Земли, а прежнее утверждение устраните". Он сказал: "Очень хорошо. Я напишу в своей книге, что Солнце обращается вокруг Земли. Но, дорогой сэр, вы должны запомнить одно: ни Солнце, ни Земля не слушаются меня. Земля все равно продолжает обращаться вокруг Солнца. Я с этим ничего не могу поделать. Я внесу изменение в свою книгу. Книга моя, и я имею все права изменять ее, но вселенная... с ней я ничего не могу поделать". Я думаю, он был человеком огромного юмора и совсем не трус. И он сделал все правильно - зачем без надобности спорить с этими идиотами? Он сказал: "Хорошо. Но помните, не следует думать, что это изменит факт. Факт останется фактом". Таким образом. Библия - это закрытая система. То, что я дал вам, - это не закрытая система. Это открытый эксперимент. Любая истина, которая может возникнуть позже, будет поглощена этой системой без всякого конфликта, потому что, как я снова и снова говорю вам, в жизни нет противоречий; все противоречия дополняют друг друга. Даже противоречащее любому из моих утверждений может быть поглощено этой религией без страха, поскольку моя позиция такова: всякое противоречие дополняет что-то другое. Точно так же, как дополняют друг друга ночь и день, жизнь и смерть, дополняют друг друга и все противоречия, поэтому даже очень противоречивая истина, которая когда-либо придет в будущем, может быть поглощена и станет частью моей системы. Поэтому я говорю, что это первая и последняя религия. Не будет необходимости ни в какой другой религии. Беседа 2 НЕ СЛЕДУЙТЕ ЗА МНОЙ, ПОТОМУ ЧТО Я ПОТЕРЯЛ СЕБЯ 31 октября 1984 года Бхагаван, Иисус говорит: "Приходи, следуй за Мною". Вы против этого заявления. Что бы Вы хотели сказать об этом? Иисус говорит: "Приходи, следуй за Мною". Это говорит не только Иисус, это говорит и Кришна, это говорит и Будда. Все старые религии мира основываются на этом заявлении. Но это заявление - психологическая эксплуатация человека. Я не могу сказать: "Приходи и следуй за мной". Прежде всего те, кто сказал это, искалечили человечество, сделали человечество беспомощным. Они, конечно, удовлетворили определенную человеческую потребность. Люди не хотят быть самими собой. У них не хватает мужества прокладывать свой собственный путь, идти и прокладывать. Они хотят, чтобы их вели. Но они не знают, что если человека вести, то медленно, медленно, даже если у него и есть глаза, он будет терять их. Он будет смотреть глазами Иисуса, Кришны, Мухаммеда. Свои глаза будут не нужны ему; на самом деле, глаза будут лишь причинять ему беспокойство. Ведущий хочет, чтобы вы отдали ему свои глаза и смотрели его глазами; отдали ему свои ноги и шли его ногами; не верили в себя, но верили в него. С моей точки зрения, это преступление; это калечит, парализует, разрушает вас. И это можно наблюдать по всему миру. Все человечество разрушается такими заявлениями и такими людьми. Я говорю вам: "Придите, и я поделюсь с вами", - но я не говорю: "Следуйте за мной". Кто я такой, чтобы вы следовали за мной? И вам нужно также понимать, что каждый индивидуум настолько уникален, что если вы начнете следовать за кем-нибудь, то вы автоматически будете имитировать. Вы потеряете свою индивидуальность. Вы начнете превращаться в обманщика, лицемера. Вы не будете собой, вы будете кем-то другим. Вы начнете расщепляться. Вы будете носить маску: христианин, индус, мусульманин, буддист - это будет всего лишь маской, которую создали вы и человек, которому вы следуете. Это не ваше подлинное лицо. Вы идете против себя, и вы будете страдать - и все человечество страдает. Звучит довольно странно, что подобные утверждения преступны, потому что исходят они от прекрасных людей, таких, как Иисус, Будда, Конфуций... Вы можете понять и мое затруднение. Но я должен говорить обо всем так, как оно есть. Каждый ребенок старается подражать своим родителям, своим соседям, своим друзьям, своим школьным учителям... а все они, в свою очередь, стараются усилить это подражание. Я помню свое собственное детство. Это, конечно, очень случайно, что я родился в семье джайнов. Это очень редкая религия в Индии, это, возможно, самая древняя религия в мире. Но мой отец был, конечно, существом человеческим. Он, бывало, брал меня в храм, но при этом говорил, что я не обязан подражать ему. Он унаследовал идеи своих предков, но не нашел в них ничего. Он сказал мне: "Я не могу заставлять тебя следовать моими путями. Я могу лишь познакомить тебя с той дорогой, по которой шел я, с теми богами, которым я поклонялся, с теми молитвами, которые я совершал. Но ничего не случилось со мной. Я не буду настаивать, чтобы ты шел тем же путем. Напротив, я буду настаивать, чтобы ты не делал этого, если, конечно, ты не почувствуешь своего желания к тому". Я никогда ни за кем не следовал, и это дало мне очень многое. Великое благословение пришло ко мне в понимании, что для человеческого существа это возможно - не следовать. Я старался оставаться просто самим собой. Вам потребуется смелость. Вам потребуется разумность. Вам потребуется поиск истины. Только тогда вы сможете рисковать. Ин&че все эти люди вокруг вас, все они - торговцы... Иисус просто торговец, когда говорит: "Приходи, следуй за мной, поскольку те, кто следует за мной, найдут Бога, найдут небеса и все удовольствия там. А те, кто не следует за мной, навечно попадут во мрак ада". Этот человек не собирается никому помогать. Он эксплуатирует вашу потребность в наставлении, вашу потребность в поиске пути; главным образом, вашу потребность иметь какой-то смысл в своей жизни. И он обещает это: <Я готов дать его вам. Все, что вам нужно делать, - это верить в меня, без вопросов, без сомнений. Все, что требуется от вас, - это абсолютная вера". Просить веры - это калечить разумность человека, делать его посредственностью, осуждать его на вечное пребывание идиотом. Христианин не может спросить: " Что есть Бог? К чему вся эта чепуха вокруг Святого Духа?" И он совсем не представляется святым. Он насильник; он изнасиловал девственницу Марию. А эта троица: Бог, сын и Дух Святой - в нее не допущена ни одна женщина. Без матери рождается сын... В этой троице нет места для женщины. Никто не спросил: "А где доказательства того, что вы - единственный порожденный сын?" Но и не предполагается, чтобы вы спрашивали. Предполагается, что вы будете верить. Это торговая сделка. Он даст вам после смерти все удовольствия жизни; будут исполнены все мыслимые фантазии. И вы удивитесь, какого рода фантазии предлагали исполнить эти религиозные люди- Мухаммед говорит о своем рае - и запомните, слово "рай" (англ. рагаЛве) происходит от арабского "фирдоус", рай, в основном, это мусульманское понятие, - Мухаммед говорит, что в его раю реки вина- " Пейте, сколько хотите, тоните в вине, плавайте в нем". И там полно прекрасных женщин, которые всегда остаются молодыми, шестнадцатилетними. Им все время шестнадцать лет. Когда бы вы ни пришли, им шестнадцать; они не взрослеют. И не только это - поскольку в мусульманских странах гомосексуализм был давней традицией, Мухаммед обещает также молодых, прекрасных мальчиков для великих святых. Это торговая сделка. Оставайтесь искалеченными, неразумными, посредственными, глупыми, - а после смерти получите все. И никто не знает, что случится после смерти. Никто не возвращался и не рассказывал, что случается после смерти. Вот так они делают свой баснословный бизнес. Они продают такой товар, который невидим, неосязаем! А взамен они берут всю вашу человечность, всю вашу целостность. Они полностью разрушают вас. Я говорю: "Приходите, и я поделюсь с вами". Это совершенно иная точка зрения. Я познал что-то. Я видел что-то. Я пережил что-то. И я могу поделиться с вами этим. И помните, я не накладываю на вас обязательств, когда делюсь с вами этим; я обязан вам. Ведь когда туча полна дождя, это она оказывается обязанной земле за то, что та принимает ее воду. Я говорю вам: я полон некого восхищения, некого блаженства. И здесь нет вопроса торговли о том, что будет после смерти. Я не обещаю вам ничего в будущем. И я не прошу у вас ничего взамен, мне не нужно даже "спасибо", поскольку это я благодарен вам, что вы разделили что-то со мной. Моя религия - это религия тех, с кем можно поделиться, а не тех, кто будет следовать за мной. Это - религия любви. Сама идея следования делает меня больным. Это болезнь. Вам нужно быть самим собой, и когда вы расцветете, вы не будете таким, как я, или Иисус, или Будда. Вы будете точно таким, каким вы и являетесь: такого, как вы, никогда не было раньше, такого, как вы, никогда не будет снова. Для вас это единственная возможность. Вы неповторимы. Если вы начинаете следовать кому-либо, вы упускаете великую возможность, которую существование предусмотрело для вас, вы никогда не будете счастливы. Ни один христианин не счастлив, ни один индус не счастлив, ни один буддист не счастлив, они не могут быть счастливыми. Как можно быть счастливым?. Только представьте себе: если цветок розы пытается стать лотосом, лотос пытается стать розой, оба будут потрясающе страдать, поскольку ни роза не может стать лотосом, ни лотос - розой. Самое большее, они могут притворяться. А притворство - это не исполнение, не удовлетворение. Цветок розы может быть только цветком розы. И это несчастье, когда цветок розы начинает пытаться стать лотосом, его энергия уходит на это усилие стать лотосом. Он никогда не сможет стать лотосом, для этого у него нет потенциала. Он - не лотос, и ему нет нужды становиться лотосом. Если существование хотело бы, чтобы был лотос, был бы лотос. Существованию нужна роза. Пытаясь быть лотосом, роза потеряет свою энергию в бесполезном, безнадежном усилии и, возможно, никогда не сможет быть даже розой. Откуда она возьмет энергию быть розой, жизненные силы быть розой? Это одно из важнейших психологических явлений, которое нужно понять: каждая индивидуальность уникальна. Такой индивидуальности никогда не было раньше, такой индивидуальности никогда не будет снова. Если вы следуете за кем-то, вы предаете существование, поскольку вы предаете свое собственное сокровенное бытие. Вы предаете ваше цветение. И почему люди так легко становятся последователями? Почему весь мир следует то за тем, то за другим? И если иногда кто-то насыщается христианством, то становится индуистом; если индуист пресыщается индуизмом, то становится буддистом... но следование за кем-то продолжается. Шаблон поведения в целом остается тем же. Меняется священное писание, меняется ведущий, но следование, последователь... и весь процесс в целом остается тем же, все тот же разрушительный, самоубийственный процесс. Я против следования, потому что оно против основного психологического принципа уникальности индивидуума. Вам следует уделить немного больше внимания слову "индивидуум". Оно означает "неразделимый", то есть тот, которого нельзя разделить. В тот момент, когда вы следуете, вы разделяетесь. Вы есть нечто, и вы пытаетесь стать чем-то еще; вы есть где-то, и вы пытаетесь достичь чего-то еще. Так вы создаете напряжение в своем существе. Отсюда страдания во всем мире. Моя религия - это не религия следования. Я могу только делиться с вами всем, что случилось со мной. Я не говорю, что то же случится и с вами. Я просто говорю, что если могу видеть я, то и вы можете видеть. Если могу чувствовать я, то и вы можете чувствовать. Конечно, вы будете чувствовать по-своему. Рождающаяся поэзия будет вашей поэзией, не моей. Так что люди, которых вы видите здесь вокруг меня, -это не мои последователи. Я никого не веду. Эти глупые слова "ведущий", "лидер" очень хороши в политике, но не в религии. В политике, конечно, нужны идиоты. Большой идиот ведет малых идиотов. Но в религии нужна не идиотия, нужно цветение разума. Поэтому вся моя работа заключается, в основном, в том, чтобы поделиться с вами. Она просто... Я хотел бы рассказать вам старую прекрасную притчу. Львица рождает малыша в стаде овец. Малыш растет среди овец и, естественно, полагает, что он овца. Что еще может делать львенок? Однажды старый лев проходит мимо стада овец и видит - что за чудо: среди стада овец разгуливает прекрасный львенок. И ни овцы не боятся его, ни он своим поведением никак не отличается от них. Старому льву становится интересно. Он гонится за львенком. С большим трудом он хватает его, поскольку, как и все остальные овцы, львенок спасается бегством. Но наконец лев хватает его. И львенок начинает кричать и плакать, как овца. Старый лев говорит: "Прекрати всю эту чушь!" Он ведет его к ближайшему водоему, тащит его к водоему, заставляет его посмотреться в воду... и неожиданно львенок рычит, как настоящий лев. Старый лев ничего не делал. Он просто показал львенку его лицо, его настоящее лицо, и тот осознал, что он лев - что он не овца. Как раз этого осознания и достаточно. Это преобразование. Старый лев совсем ничего не делал. Он не говорил львенку: "Следуй за мной", - или: "Подражай мне", - или: "Эти заповеди - для тебя", - или: "Вот характер, которого ты должен достичь", - или: "Вот принципы", - или: "Вот вещи, которые ты не должен делать". Он не делал ничего такого. В этом функция Учителя: просто подвести вас настолько близко к его собственному переживанию, чтобы оно совершило в вас открытие. Неожиданный рев льва... и преобразование - и вы становитесь собой: ни индуистом, ни мусульманином, ни христианином. Но мир хочет стада, толпы. Он боится индивидуальностей, поскольку каждый подлинный индивидуум обязан быть мятежным, поскольку он будет настаивать на том, чтобы быть самим собой. Адольфу Гитлеру не нравились индивидуальности, и Иисусу не нравятся индивидуальности. И странная вещь - даже Иисус не может понять, что он не нравится евреям. Он родился евреем, он жил, как еврей, он умер, как еврей. Запомните, он в своей жизни никогда не слышал слова "христианин". Он не был христианином, поскольку слова "Христос" нет в арамейском языке, на котором он говорил и который был языком его матери. Не было этого слова и на древне-еврейском, который был языком образованных раввинов. Триста лет спустя после Иисуса, когда Библию переводили на греческий, древне-еврейское слово "мессия" перевели как "Христос". Спустя триста лет слово "Христос" обрело значение, и в честь Христа его последователи, конечно, стали называться христианами. Но Иисус не был христианином. Его единственное преступление состояло в том, что он был собой, индивидуальностью, пытающейся жить подлинно своей собственной жизнью, не беспокоящейся особенно о традициях. Вот почему евреи и были на него в таком гневе. Они бы полюбили его, они сделали бы его великим раввином; но он шел своим собственным индивидуальным путем, путем нетрадиционным. Он должен был умереть на кресте просто потому, что настаивал на том, чтобы быть индивидуальностью. Я удивляюсь, что такой человек, пострадавший от своей индивидуальности, снова совершает ту же ошибку с другими людьми: просит их следовать за ним. Раввины просили Иисуса об этом: "Следуй за нами. Не пытайся быть сам по себе". Они говорили: <-Следуй за Авраамом, следуй за Моисеем, следуй за Иезекиилем". Они спрашивали Иисуса: "Кто дал тебе эту власть?" И Иисус говорит: "Я сам себе власть". Вот так должна говорить индивидуальность: "Я сам себе власть. И я был раньше Авраама". Авраам был затри тысячи лет до Иисуса, а он говорит: • -.ту. В древней Индии в каждом царстве были мал" Л1е девочки, красивые девушки - их называли витка :ми, отравленными девушками. С самого первого дня их жизни им начинали давать яд - в маленьких дозах, с молоком. К тому времени, когда они вырастали, вся их кровь была отравленной. Змея может убить змею, но не такую девушку. И таких девушек держали в качестве детективов, в качестве убийц. Если царь хочет убить другого царя, он просто посылает ему девушку, а она так красива, что тот царь обязательно заинтересуется ею. Достаточно одного поцелуя такой девушки, и с царем покончено - даже не укус, просто поцелуй. Эти люди из вашего вопроса не могут представить себе нашу жизнь по той простой причине, что они никогда не были счастливы, просто счастливы. Они знали счастье, вызванное чем-то: они выигрывают в лотерею - на несколько мгновений они счастливы; они влюбляются в красивую женщину - на несколько дней они счастливы. Но они никогда не видели людей, которые счастливы без всякой причины - без лотереи, без влюбленности... люди просто счастливы. Да, я понимаю их затруднение. Но вы должны помочь им понять, что счастью не нужны причины. Для несчастья причины нужны; счастье просто естественно. Быть радостным - совершенно естественно. Чтобы быть несчастливым, нужны причины; но чтобы просто быть счастливым, никаких причин не требуется. Счастье самодостаточно. Это такое прекрасное переживание, нужно ли что-то большее? Зачем вам нужна для него какая-то причина? Его достаточно для него самого; оно является своей собственной причиной. Но чтобы понять это, им потребуется время. Не гневайтесь на них, если они не понимают; почувствуйте к ним сострадание, будьте добры с ними. Помогите им быть счастливыми с вами, чтобы они могли немного почувствовать вкус счастья без наркотиков, без гипноза, без какой-либо причины. И помните, счастье заразительно. Поэтому, если вы счастливы, тяните их в свой круг. Когда вы танцуете, тяните их в свой круг. И может быть, не зная того, они сами начнут танцевать, их самих захватит танец, и они удивятся тому, что происходит. Когда вы поете, тяните их в свой круг. Пусть они стоят; если они стоят по несколько минут, как мертвые столбы, не тревожьтесь. Они не мертвы, жизнь еще есть в них. Вы просто танцуете вокруг них, и свежая жизнь может начать подниматься в них; они могут начать танцевать и петь с вами. Они ничего не смогут понять, если вы не дадите им переживания того, что счастье случается без всякой причины. Логически убедить в этом невозможно, - но через существование вы сможете убедить их. И в этом вся цель нашей коммуны. Три тысячи людей - это огромная сила. Тяните этих людей в свой круг. Сначала они будут сопротивляться; не беспокойтесь, не обращайте внимания на их сопротивление. Они делают это, не ведая, что делают. Не обращайте внимания, не замечайте. Они думают, что быть серьезными - это что-то уважительное, респектабельное; пусть думают так. Вы просто пойте, танцуйте, радуйтесь, и вскоре они будут захвачены этим. Вот так мы собираемся захватить всю Америку! Беседа 10 ВАШЕ ДЕТСТВО -ОБУЧЕНИЕ В ПСИХОЛОГИЧЕСКОМ РАБСТВЕ 8 ноября 1984 года Бхагаеан, В чем различие между верой в мессию и доверием к Учителю? Вера слепа. Она не имеет для себя рационального доказательства. Она основывается на вашей психологической потребности, она не имеет объективного доказательства. Вы хотите верить, поскольку без веры вы чувствуете себя пустыми, просто деревяшкой, плывущей неведомо куда. Без веры вы чувствуете себя пустыми, настолько пусты-йи,- что даже не осмеливаетесь жить. Всмотритесь внутрь себя: эта пустота выглядит, как смерть. Ваша психологическая потребность заключается в том, что кто-то должен дать вам надежду, веру, своего рода опиум, чтобы вы могли уснуть. По крайней мере на время вы можете отложить все ваши страхи. С вами мессия, сын Бога - чего теперь бояться? Или посланник Бога - что теперь вам нужно для смысла жизни? Он дает вам смысл, он дает вам надежду, и он имеет авторитет. Но все это ваши представления... и все это эксплуатируется им. Это общее явление. Мессия, тиртханкара, аватара, паигамбара - они знают вашу психологическую потребность, психологическую потребность каждого; они эксплуатируют ее. Они говорят: "Вам не нужно беспокоиться. Вы должны только верить в меня". Они делают это так просто - риска нет. Вам ничего не нужно делать, кроме как верить, - неужели этого вы не сможете? И что вы получаете в этой торговой сделке? Все, что вам всегда нужно: надежду, будущее, осмысленность... иначе вы скучаете, иначе вы начинаете думать: "Зачем жить?" Мессия показывает вам путь, показывает вам цель, дает вам почувствовать себя значительным, почувствовать, что вы не случайны, что Бог имеет что-то, что должно быть исполнено через вас. Он удовлетворяет вашу психологическую потребность. Он не уничтожает ваш страх, вашу бессмысленность, вашу безнадежность. Он просто дает вам красивую обертку; он укрывает ваш психологический вакуум. И вы удовлетворяете его психологическую потребность. Чем больше вас собирается вокруг него, чем больше последователей, тем больше он убеждается, что он не душевнобольной. Иначе обязательно будет подозрение: "Какие у вас есть доказательства, что вы сын Божий? Может быть, это просто представление вашего ума". Но теперь у него есть некоторое доказательство - верующие. По мере того, как их число продолжает увеличиваться, по мере того, как последователей становится больше и больше, он получает твердое доказательство: так много людей, миллионы людей не могут ошибаться. Вы видите порочный круг? Он становится более представительным, более определенным, более фанатичным. И чем более представительным, определенным и фанатичным он становится, тем больше людей должно попасться в его ловушку, поскольку им нужен авторитет. Им нужна фигура отца, кто-то, кто поведет их. Сами по себе они не знают, куда идти, зачем идти, чем быть. Каждый ребенок воспитывается таким образом, что данная психологическая потребность должна возникнуть, обязана возникнуть. Все говорят ребенку, что он долж'ен делать то, не делать этого. Конечно, родители думают, что они поступают так во благо самого ребенка; но это не так. Это что-то прямо противоположное. Они не это имеют в виду. На самом деле они имеют в виду, что делают ребенку добро, поскольку как сам ребенок может решить, что хорошо и что плохо? Поэтому решать должны они. И, естественно, ребенок так мал, а в его глазах отец, дед такие большие, такие сильные, такие мудрые - он может верить им. Так с самого начала ребенка не учат быть независимой личностью. Он воспитывается быть последователем. Он воспитывается всю свою жизнь быть умственным рабом. Его отец воспитывался точно так же. Отец его отца воспитывался точно так же. Он будет поступать так же со своими детьми. Вот так глупость переходит из поколения в поколение: одно поколение передает ее другому поколению -это становится вашим наследием. Поэтому вы ждете, ждете Бога... кого-нибудь, кто должен прийти и исполнить все ваши психологические потребности. Он будет отцом, наставником, философом, мудрым человеком; и тогда вы можете расслабиться, вам не нужно тревожиться, Вам не нужно напрягать разум, вам не нужно использовать свою сообразительность. Вы можете отложить в сторону всю вашу разумность, теперь вы можете быть слепым - и идти за мессией. И когда вы видите, что приходит все больше и больше людей, то и для вас это становится доказательством того, что этот человек, должно быть, прав. Оставьте мессию одного, и вы увидите его колеблющимся, весь его авторитет уйдет. Оставьте верующего в одиночестве... вы будете удивлены - за двадцать один день полной изоляции вы сойдете с ума. Чтобы вам сойти с ума, не потребуется больше, как раз двадцать один день полной изоляции - от мира вашей веры, вашей религии, вашего общества, вашего университета, и того и другого -полной изоляции на двадцать один день. И вы увидите, как медленно-медленно земля уйдет у вас из-под ног; возникает страх, возникает трепет. Через двадцать один день вы будете душевнобольным человеком. Поэтому люди и боятся оставаться одним. Они делают все, чтобы не оставаться одни. Они пойдут на любое вздорное кино, лишь бы не оставаться одним. Они будут играть в любую глупую игру, они будут смотреть любую идиотскую вещь: футбольный матч... можете вы представить себе что-либо более идиотское? Несколько идиотов бьют мяч на одну сторону, а несколько других идиотов бьют его обратно... и миллионы идиотов смотрят, как будто происходит что-то потрясающе важное. Нет, психологическая причина в том, что они хотят как-то забыться, забыть, что они одни. В толпе они чувствуют себя хорошо, более здоровыми, более здравыми, поскольку вокруг них люди, такие же, как они. Миллионы людей наблюдают за игрой - это не может быть идиотизмом. Смотрит даже президент страны - это не может быть идиотизмом. Каждый поддерживает всех остальных в здравом уме. Но двадцать один день абсолютной изоляции: без газет, без телевидения, без радио, полностью отрезанным от своего мира -без жены, без мужа, без детей, без любовных приключений... И вы будете изумлены, наблюдая себя в этом предельном одиночестве: все ваши дела на протяжении всей жизни были не что иное, как прикрытие дыр в вашем бытии, прикрытие ран, но, конечно, прекрасными цветами. Но эти раны не лечатся. Возможно, их можно было бы вылечить, если бы они были не прикрыты. Покрытые, они собирают больше гноя; покрытые, они становятся более канцерогенными. Вера - это слепота. Все верования - слепота. Доверие - это совершенно другое. В словарях доверие имеет тот же смысл, что и вера, но люди, писавшие эти словари, не ощутили вкуса доверия, они не знают, что это такое. С одной стороны, нет мессии, нет аватары, никто не восклицает: "Я единственный порожденный сын Божий", - или: "Я единственный посланник, истинный посланник". Когда я говорю, что я обыкновенный человек, я подрубаю самые корни веры. Я не хочу, чтобы вы верили в меня, поскольку за многие века вера разрушила миллионы людей. Пора уничтожить верование. Я просто говорю, что я обыкновенный человек. Я ничем не поддерживаю в вас веру в меня. На самом деле я делаю все возможное, чтобы вы не верили в меня. Посмотрите: Махавира удовлетворяет условиям, которых джайны ждут от тиртханкары - болезненные условия, трудные условия. Но чтобы быть таким особенным, как тиртханкара... слово ^тиртханкара" означает того, кто прокладывает свой путь в иной мир или к другому берегу. Он последний из тиртханкар. Теперь миллионы лет люди будут ступать по пути, который прокладывает он. Теперь на миллионы лет он собирается доминировать над миллионами душ - поэтому он готов исполнить любое условие- Если они говорят, что тиртханкара должен жить обнаженным, он живет обнаженным. Если они говорят, что он должен есть раз в день, он ест раз в день. Если они говорят, что он не должен принимать ванну, он не принимает ванну. Если они говорят, что он не должен чистить зубы, он не чистит зубы. Он должен издавать зловоние. Я знал джайнских монахов... с ними трудно разговаривать. И вы знаете, я человек прямой, я сказал просто: "Вы дурно пахнете. Отсядьте от меня на десять метров. Я не могу разговаривать, сидя к вам так близко". Их дыхание источает запахи, не может не источать; ни разу в жизни они не чистили своих ртов. Их тела воняют. Но они готовы исполнять любое глупое требование, поскольку то, что они получают в награду за это, исполнено огромного психологического смысла. Это все только психология, только удовлетворение эго. Я говорю вам: я обыкновенный человек, такой, как вы, без какой бы то ни было разницы. Я подрубаю самые корни вашей веры в меня. И поэтому я настаиваю на обыкновенности. Я не хочу, чтобы вы хоть как-то цеплялись за меня. Я не враг вам. Я не хочу, чтобы из-за меня вы оставались искалеченными, ослепшими, по-рабски зависимыми. Я не хочу принимать на себя такую ответственность. Поэтому со своей стороны я предельно ясен. Я не даю вам никакой поддержки. А с вашей стороны я постоянно стучу по вам, иногда даже причиняю вам боль, потому что все, кажущееся вам значимым, может не быть таким, и я должен разрушать это. Прежде чем я смогу сделать вас совершенно чистыми, я вынужден буду убрать множество камней, лежащих на моем пути к вам и не дающих мне достичь вас. Доверие - совершенно другая материя. Оно включает два шага. Первый - гипотетическое доверие. "Гипотеза" - это научный термин. Когда вы начинаете эксперимент, вы гипотетически предполагаете, что он будет успешным, - только гипотетически, без гарантии. Это не вера, в нем вы ничем не рискуете. Просто чтобы провести эксперимент, вы гипотетически принимаете, что соответствующее явление имеет место - ну что же, посмотрим на него, углубимся в него, поэкспери-ментируем с ним. Предположение может оказаться правильным, может оказаться неправильным. Гипотеза не закрывает двери. Гипотеза не является ответом, она - лишь начало поиска. Она - знак вопроса. Вера начинается с устранения сомнения; гипотеза исполнена сомнения. Человек, лишенный сомнения, не может экспериментировать. Ради чего человек собирается экспериментировать? У него есть сомнение - он хочет найти истину. Сомнение может быть скрыто верой, или оно может быть устранено поиском истины. Вот два единственных пути- Если вы верите, нет нужды в эксперименте. Поэтому всякий, кто не хочет рисковать ничем, у кого нет разума для поиска - любая посредственность, - обязан верить. Верят только посредственности. Чем больше их глупость, тем больше их вера. Чем больше их посредственность, тем сильнее их фанатизм. Другой путь заключается в том, чтобы начать с сомнения, не скрывать его. Но чтобы начать, нужна гипотеза. Если я скажу, что вода состоит из водорода и кислорода, то вы или можете поверить мне, или можете принять это в качестве гипотезы. Если вы принимаете это в качестве гипотезы, то это означает, что веры в меня нет. Мое высказывание вы восприняли только как повод для эксперимента, проверки, так это или нет. Итак, первая часть доверия - желание экспериментировать. Функция Учителя не в том, чтобы заставлять вас верить. Его функция - создать вокруг себя атмосферу, вибрацию, привлекающую человека к эксперименту, притягивающую его к нему, заставляющую не верить, но идти с ним; не следовать, но идти с ним; поскольку он говорит: "Я видел нечто. Я видел дверь, и сквозь дверь я видел огромное небо". Учитель должен обладать определенной магнетической силой, огромным воздействием. И это приходит легко. Если я увидел открытое небо, то что-то от этого открытого неба будет в моих глазах. Если я увидел звезды, то что-то от этих звезд обязательно отразится во мне. Мне не нужно провозглашать это. На самом деле тот, кто провозглашает, не имеет - именно из-за самого этого провозглашения. Иисус называет себя сыном Бога - зачем это нужно? Если вы сын Божий, разве не будет достаточно одного лишь этого, чтобы люди почувствовали вибрацию? Когда солнце восходит, об этом не нужно объявлять. Даже птицы начинают петь - солнце постучалось в их двери: "Просыпайтесь! Уже утро, и я вернулось". Нет, не нужно. Даже цветы знают, что солнце взошло; они открываются. Ночью они были закрыты; теперь они снова хотели бы исповедовать солнце. Это жизнь! Все сущее понимает, что солнце пришло, и начинает вибрировать его энергией. Что за необходимость Иисусу постоянно провозглашать: "Я - сын Божий?" Он должен подозревать себя, он должен сомневаться в себе ~ и это абсолютно разумно. Он никогда не видел Бога... никто никогда не видел Бога, На каком основании у него может не быть сомнения, что он - сын Божий? Сомнение есть. Он кричит и провозглашает, как раз чтобы развеять сомнение. Чтобы убедить себя, он должен убедить других, что он - сын Божий. Настоящий Учитель не провозглашает ничего. Самого его существования, самого его присутствия достаточно, чтобы создать в вас желание исследовать - запомните, не следовать, но исследовать, - чтобы идти с этим человеком, может быть, пройти с ним несколько шагов, чтобы самим посмотреть, есть ли небо или его нет. Все, что делает Учитель, - это создает в вас желание идти вместе с ним, с открытым умом экспериментировать вместе с ним. Поскольку он знает - нет необходимости говорить вам, чтобы вы верили. Необходимость говорить кому-либо верить во что-либо возникает только тогда, когда сам человек знает, что без веры истина не будет найдена - ведь вера создает истину в вашем воображении. Именно вера порождает галлюцинацию. Учитель всеми путями пытается заставить вас не верить, поскольку вера - преграда для поиска. Да, вы должны быть восприимчивы, готовы для исследования, доступны новому, неизведанному, тому, что может случиться. Это я называю первой частью, гипотезой. Я уже говорил, что моя религия научна, а каждая наука основывается на гипотезе. Не обязательно, чтобы каждая гипотеза оправдывалась. Но для исследователя не повод печалиться о том, что одна гипотеза провалилась. На самом деле он радуется, что теперь одной гипотезой меньше: "Мой поиск становится уже, ближе к истине". Эдисон работал над электричеством. Это заняло у него три года... все его сотрудники разочаровались. Многие оставили его; многие думали: "Он сошел с ума, и мы сойдем с ума вместе с ним". Остались лишь немногие. Но и они колебались, оставаться ли с этим человеком или нет, здоров он или нет, -"ведь все гипотезы, которые мы испытывали, провалились". Но этот человек на следующий день начинает свой поиск с тем же рвением, энтузиазмом, какие они видели в нем в первый день - все так же. Это его качество удерживало их от того, чтобы уйти. Говорят, что они проваливались девятьсот девяносто девять раз. И последний сотрудник - поскольку к тому времени все остальные ушли; с них было достаточно, -последний сотрудник сказал: "Что теперь? Мы потерпели неудачу девятьсот девяносто девять раз. На протяжении трех лет не было ничего, кроме неудач, неудач и неудач. Но вы странный человек, вы начинаете на следующий день с тем же рвением". Эдисон сказал: "Я испытываю больший энтузиазм, чем в первый день, когда мы начали. Вы не правы, это не то же рвение; теперь его гораздо больше, поскольку я понимаю, что девятьсот девяносто девять гипотез отвергнуто. Теперь истина очень близко. Если есть тысяча дверей, то в девятьсот девяносто девять мы уже постучались и обнаружили за ними пустоту. Теперь осталась только одна". Он говорил так просто для пример'а, но, по случайности, так и вышло. В тот день они добились успеха. Гипотеза просто означает готовность к эксперименту, то есть половина гипотезы - это готовность со стороны ученика, открытость, восприятие того, что: "Мы не знаем... Возможно, мы сможем открыть, возможно, нет; может быть, мы движемся в правильном направлении, может быть, нет. Но в любом случае, добьемся ли мы успеха или потерпим неудачу, мы не проиграем. Поскольку, даже если мы потерпим неудачу, это просто будет означать, что одно направление не то - испытаем другое направление; один метод не работает - испытаем другой метод. Где-то, когда-то, в какой-то момент дверь откроется". Со стороны Учителя основное дело - не создавать в ученике веру, но создавать тот энтузиазм, то рвение продолжения поиска несмотря на неудачи. Учитель - это вдохновитель. Он не является объектом веры. Он не поддерживает никаких ваших психологических слабостей. Он просто показывает вам, как он достиг. Он объясняет вам способ, метод, эксперимент, который стал исполнением для него. Его бытие дает вам ощущение исполнения, удовлетворения, чувство того, что он достиг - что есть в воздухе вокруг него нечто, что вы можете вдыхать. И он дает вам способ, метод того, как это случилось с ним. Он никогда не говорит, что с вами это случится точно таким же способом. Все, что он говорит, это: "Со мной случилось это, так что весьма вероятно, что это случится и с вами. Я просто обыкновенный человек, как и вы. Если это могло случиться с таким обыкновенным человеком, то почему этому не случиться и с вами? Может быть, вам нужно двигаться под немного иным углом; может быть, вам нужно использовать немного иной метод. Может быть, вы вынуждены будете идти немного дольше, может быть, с вашей стороны гора немного круче, но - это случится! Это может случиться". Вторая часть доверия возникает тогда, когда вы переживаете что-то невидимое, что Учитель передал вам через свою вибрацию. Поэтому только те, кто очень чувствителен и очень восприимчив, смогут почувствовать это. То, что Учитель передал вам, как некоторое сердечное чувство, - это не конец, это только начало путешествия. Теперь вы можете принять некоторую гипотезу. Вторая часть доверия случится в тот день, когда вы ощутите вкус того, о чем Учитель разговаривал с вами, о чем говорил, чем он был. Тот день, когда вы ощутите вкус этого, не будет днем веры, он будет днем доверия. Теперь вы знаете. Теперь вы знаете, что были с человеком, который знал. И это было единственным различием, теперь это различие исчезло. Доверие полно, когда различие между Учителем и учеником исчезает, когда знание ученика идет тем же путем, что и знание Учителя. Он увидел свет, он ощутил запах цветка. Это момент благодарности. Ни один верующий не испытывает настоящей благодарности к этим мессиям, аватарам - ни один, ведь что они дают вам? Просто веру... не имеющую основы, не имеющую фунда-мента.^Как можно испытывать к ним благодарность? Можно молиться, можно восхвалять их, и это просто политика. Может быть, по их благоволению, вняв вашим восхвалениям и молитвам - которые не что иное, как род взятки, - они почувствуют к вам особое сострадание, одарят вас каким-нибудь чудом. Но чудес не бывает никогда. Да, истина бывает, любовь бывает, но чудес не бывает. По отношению к этим людям нельзя испытывать настоящего чувства благодарности. Напротив, если вы посмотрите в себя, вы почувствуете гнев. Вы удивитесь, когдая скажу вам, что все христиане глубоко внутри гневаются на Иисуса. Он обещал спасти их, но не спас. Он обещал и говорил: "Скоро наступит царство Божье, скоро вы будете со мной в царстве Божьем". Прошло две тысячи лет, а это "скоро" еще не наступило. Когда же оно наступит? В каждом христианине против Иисуса гнев. И из-за этого христианин выказывает так много фанатизма по отношению к Иисусу, чтобы никто не догадался о его гневе, чтобы никто не узнал о том, что он обманут, что ему дали поддельную веру, что две тысячи лет миллионы людей прожили с этой верой и умерли с этой верой - не получив никакого роста, не добравшись никуда, не найдя ничего. Этого гнева, этой ярости боятся... Чтобы подавить его, человек идет в церковь, он молится Иисусу, или Кришне, или Мухаммеду. Но каждый верующий рано или поздно разочаровывается, поскольку вера не дает ему истины. Она не дает ему живой воды жизни. Всякий христианин хотел бы сделать то, что сделал Иуда. Другое дело, что он не делает этого; это потому, что у него недостаточно смелости. Никто не попытался понять Иуду, ведь даже попытка понять Иуду воспринимается, как выпад против христианства. Но этот человек должен быть исследован. Он был единственным образованным, культурным - более, чем Иисус, более, чем любой из его апостолов. И естественно, как образованный, культурный человек, он должен был быть полон сомнений. Я не могу представить Иуду верящим, что Иисус - сын Божий. Он был с Иисусом. Этот человек обладал определенным обаянием, но это не имеет ничего общего с истиной. Адольф Гитлер обладал огромным обаянием, и вы знаете... в конце жизни он начал верить, что является воплощением старого библейского пророка Илии. Всю свою жизнь он убивал евреев! В его газовых камерах превратились в дым миллионы евреев. И в конце жизни он начал думать, что он Илия, один из самых значительных пророков Ветхого Завета. Вы подумаете, он сумасшедший, но еще есть на земле люди... Я получил письмо откуда-то отсюда, из Америки, от президента нацистской партии, в котором содержатся угрозы в мой адрес и говорится, что я не должен выступать против Адольфа Гитлера, поскольку: "Это оскорбляет наши религиозные чувства". Я был просто изумлен. Религиозные чувства!.. Но я был также и чрезвычайно заинтересован. Какие религиозные чувства оскорбляются? А человек продолжает: "Может быть, вы не знаете, что Адольф Гитлер - это не обыкновенный человек. Он перевоплощение пророка Илии. Так что, пожалуйста, не выступайте против Адольфа Гитлера, поскольку это оскорбляет наши чувства, а вам нехорошо оскорблять чьи бы то ни было религиозные чувства". Адольф Гитлер, религиозный лидер! Но еще есть люди, верящие в это, - что поделаешь? И что же случилось с Адольфом Гитлером в конце? Поражение стало абсолютно очевидным. Его держали в неведении; ему постоянно говорили ложь, поскольку он не мог слушать никакой правды. Он не мог слушать, что: "Наши силы уничтожаются, мы терпим поражение". Нет, не мог. Любой, приносивший ему такие известия, расстреливался на месте: это невозможно, этот человек лжет! Он убивал своих собственных генералов, советовавших ему: "Мы должны отступить. Идти вперед - это просто убивать своих людей". Он расстреливал их повсюду. Он говорил: "Мы здесь, чтобы побеждать. Это наш удел, удел арийской расы, нордической расы, - править миром. Ничто не может быть против этого". Поэтому мало-помалу его люди поняли: пусть живет своим вымыслом. Он жил в подземном убежище. Все было потеряно - русские, американские, британские армии входили в Берлин, а он все еще верил, что его силы в Москве, в Лондоне. Когда он услышал разрывы бомб, падающих поблизости, он не мог поверить в то, что происходит. Он спросил, и они сказали: "Что мы можем поделать? Если мы говорим вам правду, вы расстреливаете нас. А правда в том, что мы побеждены. Мы потерпели поражение, это вражеские силы; Берлин пал". В этот момент в нем возникла эта идея, может быть, как раскаяние за то, что он убил так много евреев... как может работать человеческий ум! Может быть, он чувствует раскаяние и жаждет возмещения за это: он становится пророком Илией. Это была его последняя глупость- Он сделал их много за свою жизнь, но это была последняя. Но повсюду, и даже в Америке, есть люди, создающие партии вокруг религиозного пророка Адольфа Гитлера. Иуда оставался с Иисусом. Иисус определенно обладал некоторым обаянием. Есть люди, рождающиеся лидерами, как есть люд;1, рождающиеся поэтами, как есть люди, рождающиеся художниками. Каждый рождается с определенными качествами. Их можно знать, их можно не знать. Чем скорее человек узнает, тем лучше, поскольку тогда он начинает двигаться в правильном направлении к своему исполнению. Если он не найдет правильного направления, ведущего к исполнению его прирожденных качеств, он не испытает чувства удовлетворения. Итак, функция Учителя не в том, чтобы сделать вас подобным себе. Его функция - помочь вам открыть, кто же вы. Вы не подобны мне. Не нужно быть дубликатом, копией. Но эти мессии, и паигамбары, и тиртханкары - они все стараются сделать каждого копией. Они изначальны. И посредством веры вы очень легко становитесь копиями. Иуда оставался с Иисусом, но он был полон сомнений. Снова и снова поднимал он вопросы, исполненные сомнений. И Иисус всегда отметал его сомнения, ведь ни у кого другого сомнений не было. Все были верующими. Они были необразованными людьми, готовыми верить и очень счастливыми тем, что стали учениками, апостолами. Поистине великое достижение... Единственный порожденный сын Божий и они - его апостолы, его посланники. Чего большего можно ожидать? Поэтому они просто верили, ни единого вопроса с сомнением. Но Иуда постоянно сомневался. И Иисус не пытался понять этого человека, его сомнение. Вместо того, чтобы давать ему веру, он должен был показать ему дверь, путь, так, чтобы тот мог доверять. Мои собственные чувства по отношению к Иуде сильно отличаются от чувств всех остальных людей. Я сожалею об этом человеке. Он был, может быть, одним из самых неподдельных ищущих среди последователей Иисуса. Но Иисус ни разу не дал ему никакого рационального основания. Вина Иисуса, что такой человек разочаровался, насытился всеми этими играми в веру. И в этой игре в веру он был побежден дураками, ведь эти дураки были абсолютными верующими. Сомнение - вот что заставило его передать Иисуса в руки его врагов, ведь теперь это был единственный способ узнать, действительно ли он сын Божий. Он не дает доказательства, он не дает пути для переживания. Теперь есть только один способ: передать его врагам, и пусть его распнут, и это будет доказательством. Он воскреснет, и тогда не будет вопроса о сомнении. На Иисусе лежит ответственность за то, что он заставил Иуду сделать такой крутой шаг. Но воскресения не случилось. И Иуда почувствовал глубокую печаль, раскаяние, что без необходимости он совершил грех. Он без необходимости предал Иисуса. Не было нужды; если он не мог верить в него, он мог бы его покинуть - какая нужда была посылать его на крест? Он испытал такое раскаяние, что через двадцать четыре часа повесился, покончил с собой. Никто не беспокоится о его самоубийстве. А оно так же значительно, как и распятие Иисуса, может быть, даже значительнее; в нем гораздо больше таинственного. Почему Иуда покончил с собой? Если бы он был настоящим врагом, не нужно было бы раскаиваться. Он должен был бы быть счастливым и радостным. Но он не был врагом. И убийство Иисуса не было его целью. Он не мог себе этого представить. Но Иисус ни разу не дал ему рационального основания и сам подтолкнул его к этому крутому шагу - ведь это станет единственным доказательством, является ли он сыном Божьим. Если произойдет воскресение, он сын Божий, и это докажет все. Тогда все, что он говорил, правда; тогда не нужно сомневаться, тогда не нужно думать об этом, тогда нет вопроса. На самом деле он не думал о том, чтобы помочь врагам покончить с Иисусом; он пытался найти рациональное основание для доверия, которое не смог дать ему Иисус. Учитель никогда не дает вам веры; он дает вам соучастие в его атмосфере, и в вас возникает гипотеза, желание экспериментировать. И когда такое желание есть, он дает вам путь, который он знает, которым он прошел. И вы не найдете такого безумного Учителя, как я, по той простой причине, что я прошел почти всеми путями. Это просто безумие, потому что к цели ведет один путь; нет нужды путешествовать по другим. Были Учителя, путешествовавшие по пути; они достигли цели: они помогли другим людям впитать их дух, и если был кто-то, готовый экспериментировать, все было в порядке. Я никогда не был ничьим последователем, ни в одной из моих жизней. Но я путешествовал со многими людьми, многими путями. Чтобы узнать истину, достаточно одного пути, но мой поиск не только ради истины, но и ради того, чтобы узнать, ведет ли к истине один путь или много путей, таких же правильных, как и этот. Итак, я прошел к цели, вернулся; пошел с другого направления, вернулся; пошел с другого направления, вернулся; и я не оставил в своих путешествиях ни одного неисследованного пути. Поэтому я говорю вам, что это просто безумие. Я не хочу, чтобы вы следовали всеми этими путями, если в вас не возникает подлинно вашего побуждения к этому. Если нет, одного пути достаточно. Мгновение вы переживаете, и доверие становится полным; тогда оно не является более гипотетическим, тогда оно является экзистенциональным, жизненным. В это мгновение нет Учителя, нет ученика. Просто два пламени оказались так близки друг к другу, что они стали одним пламенем. Ученик начинает ощущать тот же аромат, что и Учитель. Его глаза начинают излучать тот же неподдельный свет, что и глаза Учителя. Его вибрация становится такой же, как у Учителя. И тогда возникает огромная благодарность: благодарность'за то, что этот человек не давал мне веры, иначе я потерялся бы. Этот человек не сделал меня зависящим от него, иначе я потерялся бы. Этот человек не эксплуатировал меня психологически, ради своего собственного эго, иначе я не смог бы даже понять, что происходит. Поскольку я был болен и нуждался, он мог бы легко эксплуатировать мои нужды ради своего эго. Он мог бы создать порочный круг удовлетворения эго: вы удовлетворяете эго Учителя, Учитель удовлетворяет эго ученика. Так случилось, что я был приглашен одним из шанкара-чарий в Фаридабаде; он проводил большую всемирную религиозную конференцию. Он, должно быть, совсем не знал меня. Я осознал это, он осознал это; когда я начал говорить, через две минуты, стало ясно, что он не знал меня. Мной заинтересовался его секретарь, он читал мои книги. Он убедил его пригласить меня, ну, конечно, это была всемирная религиозная конференция, было приглашено так много религиозных лидеров - не было вреда. Всю бумажную работу делал, должно быть, секретарь, и шанкарачарья мог и не знать по-настоящему, кто я и что может случиться. Но когда я прибыл туда - я прибыл ранним утром, -шанкарачарья пожелал увидеться со мной, поскольку вечером уже начинались заседания, собралось, по крайней мере, пятьдесят тысяч человек и потом времени бы не было. А он должен председательствовать на конференции. Поэтому из дома для гостей, где я находился, я пошел к нему в храм, где находился он. Он сидел на деревянной платформе, на метр выше всех остальных сидевших. Рядом с его деревянной платформой была другая платформа, на полметра выше пола, на полметра ниже его платформы. На ней с большим достоинством восседал другой монах. А на полу расположились все гости, прибывшие принять участие в конференции и выступить на ней... индусы, мусульмане, христиане, сикхи, джайны, буддисты -все сидели там. Я тоже сел там. Шанкарачарья сказал - он начинал разговор: "Знаете ли вы человека, сидящего рядом со мной на платформе пониже, кто он? Он был главным судьей верховного суда. Когда он оставил должность, он отрекся от всего. И он так смиренен... Я просил его сесть рядом со мной на ту же платформу, но он отказался. Он говорит: "Нет, вы мой гуру, мой учитель. Как я могу сидеть рядом с вами?" Вот почему он сидит на платформе пониже". Я спросил у шанкарачарьи: "Я понял - он, должно быть, очень смиренен в том, что касается вас, ведь он на полметра ниже вас, но что же сказать обо мне и всех людях, сидящих здесь в этой комнате? Он великий эгоист, он на полметра выше нас. Почему он не сидит с нами? Если он так смиренен, то зачем нужна эта средняя ступень? Он может сидеть с нами. Но он не сидит с нами, он сидит выше - меня не обманули эти утверждения о его смирении. Он просто ждет. Когдавы умрете, он будет сидеть там, где сидите вы. Он просто ждет вашей смерти". И я сказал этому человеку: "Если у вас есть какое-нибудь чувство достоинства, сойдите вниз с платформы и сядьте со всеми". И я сказал также шанкарачарье: "Это не та встреча, на которой вы собираетесь выступать; мы ваши приглашенные гости, и вы сидите выше, а мы ниже. Кто здесь хозяин? И кто гость? Ни он не является смиренным, ведь я настойчиво говорил ему: "Сойдите вниз", - а он не сходит, ни вы не являетесь смиренным. Я говорю вам: "Сойдите вниз, сядьте со всеми". Но вы не сходите. Все это показуха". "Вы не можете сидеть со всеми этими людьми, мусульманами, христианами. Шанкарачарья - и сидит с мусульманами, христианами, сикхами, джайнами, буддистами... хотя вы и пригласили этих людей. Вы хозяин, вы должны вести себя, как хозяин. Но у вас нет смелости сойти вниз. А ведь это не та встреча, на которой вы собираетесь выступать, - тогда было бы все в порядке, тогда вы можете быть выше. Это должна была быть небольшая беседа, дружеская беседа, но вы разрушили эту дружескую беседу. Спускайтесь вниз, иначе я поднимусь наверх!" Этот дурак тоже не спустился вниз. Тогда я вынужден был подняться на платформу и сесть рядом с ним. И я попросил других людей: "Все, кто хочет, могут взойти. Поднимайтесь, насколько здесь хватит места, потом на другую платформу, Будьте смиренными, садитесь на вторую платформу. Я не смиренный человек. Я совершенно счастлив здесь, я буду сидеть здесь". Эти дураки... нельзя уважать ни его, ни человека, которого он назвал. И почему он начал эту беседу с него? Я сказал ему: "Вы хотели сказать нам, что ваш ученик был главным судьей верховного суда Индии, и если уж он ваш ученик, то что говорить о вас! И вы хотели подчеркнуть тот факт, что он очень смиренен, поскольку отказался сидеть с вами. Ни вы, ни он не являетесь смиренными; вы оба играете на психологических потребностях друг друга и эксплуатируете их". Теперь он испугался, что пригласил, сам не зная того, опасного человека. Он всеми способами старался организовать дело так, чтобы на открытии, где будут присутствовать пятьдесят тысяч или более человек, я не смог выступить. И шаги, которые он предпринял, были следующими: он держал позади меня трех человек с палками в руках, так что все видели их. Секретарь, пригласивший меня и заинтересованный во мне, подошел и сказал: "Это кажется странным, но эти три человека преступники, опасные люди, убийцы, и их поместили позади вас так, чтобы, если вы заговорите, они напали на вас и нарушили всю встречу. Вам не дадут говорить". Я сказал: "Не беспокойтесь. Я знаю свое дело очень хорошо. Не беспокойтесь". Я посмотрел на этих троих. Я сказал им: "Вы все готовы?" Они переглянулись. Я сказал: "Будьте готовы, я начинаю". И без объявления моего имени шанкарачарьей я подошел к микрофону и сказал публике: "Видите трех человек, стоящих позади меня с палками. Вы должны знать этих троих, они отсюда, из Фаридабада. Они преступники и убийцы. Они были приведены сюда шанкарачарьей, чтобы я не мог говорить. Если я начну говорить, они нападут на меня. Я хотел бы, чтобы вы подняли свои руки в знак того, хотите ли вы слушать меня или нет?" Поднялось пятьдесят тысяч рук. Тогда я сказал шанкарачарье: "Вы меня теперь совершенно не беспокоите. Вы больше не председатель этой конференции. Эти руки дали вам отставку". И я сказал этим троим: "Будьте осторожны. Если вы сделаете что-нибудь, то ни вы, ни ваш Шанкарачарья -никто не сойдет с этой сцены живым. Здесь эти пятьдесят тысяч человек". И они закричали: "Да, мы здесь. Если вам причинят какой-нибудь вред, мы сожжем все на этой сцене". Я говорил. Я сказал все, что хотел сказать, а эти трое преступников просто ускользнули прочь. И этот человек говорил о смирении... Смирение возникает только при условии, благодарность возникает только при условии, что вы пережили то, что Учитель пытался выразить словами, действиями, молчанием, всеми другими способами - ведь это переживание является чем-то невыразимым. Хорошо, Шила, еще один вопрос. Бхагаеан, Вы. говорите, что Вы просто обыкновенный человек. Являетсяли Ваша коммуна просто обыкновенным собранием людей? Я обыкновенный человек. Вот почему моя коммуна абсолютно необыкновенна, ведь вокруг обыкновенного человека никогда не бывало коммун. Да, была маленькая коммуна вокруг Иисуса, - но он был сыном Бога. Была большая коммуна вокруг Будды, - но он был величайшим из осознавших людей прошлого, настоящего и будущего... Никто не превзойдет его. Конечно, вокруг него была большая коммуна, но он был необыкновенным человеком. Была коммуна при Махавире, - но он был двадцать четвертым тиртханкарой, это совершенно уникальный статус. У меня нет статуса совсем, я обыкновенный человек. Поэтому я говорю, что моя коммуна абсолютно необыкновенна, поскольку разве так бывало, чтобы коммуна функционировала вокруг обыкновенного человека? Это впервые. И пребывание рядом с обыкновенным человеком вроде меня требует огромной смелости, ведь я не исполняю ваших детских желаний, я не исполняю ваших фантазий, я не даю вам никакой надежды, никаких обещаний. Пребывание со мной - достаточное доказательство того, что моя коммуна абсолютно необыкновенна, но я - обыкновенный человек. Беседа 11 ДА, Я УЧУ ВАС СЕБЯЛЮБИЮ 9 ноября 1984 года Бхагаван, Вы учите Ваших санньясинов заботиться прежде о себе, чем о других. Это, кажется, идет против многих религий в мире, которые учат служить человечеству, и это должно казаться им очень большим себялюбием. Можете ли Вы поговорить об этом? Это идет не только против многих религий, это идет против всех религий в мире. Они все учат служить другим, не быть себялюбивыми. Но для меня себялюбие - естественное явление. Отсутствие себялюбия навязано. Себялюбие - часть вашей естественной природы. Если вы еще не достигли того состояния, когда ваше эго растворяется во вселенной, вы не можете по-настоящему отбросить себялюбие. Вы можете притворяться. Вы будете лишь лицемерами, а я не хочу, чтобы мои люди были лицемерами. Так что это немного сложно, но это можно понять. Прежде всего себялюбие - часть вашей природы. Вы должны воспринять это. И если себялюбие - часть вашей природы, то оно должно служить чему-то очень существенному, иначе его не было бы вовсе. Вы выжили благодаря себялюбию, благодаря эгоизму, благодаря тому, что заботились о себе. В противном случае человечество давным-давно исчезло бы. Только подумайте о ребенке, который родился без себялюбия, у которого нет себялюбия. Он не сможет выжить, он умрет - ведь даже дыхание себялюбиво, принятие пищи себялюбиво. Когда миллионы людей голодают, вы едите, когда миллионы людей больны, страдают, умирают, вы здоровы. Если рождается ребенок, лишенный себялюбия, как неотъемлемой части своей природы, он не выживет. Если к нему подползет змея, зачем бежать от нее? Ваше себялюбие -вот что защищает вас, иначе встреча со змеей неизбежна. Если на вас прыгает лев и убивает вас, то пусть убивает. Это отсутствие себялюбия. Лев голоден, вы обеспечиваете ему пропитание - кто вы, чтобы вмешиваться? Вы не должны защищать себя, вы не должны бороться. Вы должны просто предложить себя на обед льву. Это будет отсутствием себялюбия. Все эти религии учили противоестественному. И себялюбие - т.олько одна часть из этого. Я учу вас естественному. Я учу вас быть естественными, абсолютно естественными, бесстыдно естественными. Да, я учу вас себялюбию. Никто не говорил до меня так. У них не было мужества говорить так. А сами они были себялюбивыми; это изумительная часть всей истории. Почему джайнский монах мучает себя? Тому есть объяснение. Он хочет достичь мокши и всех удовольствий там. Он не жертвует ничем, он просто торгуется. Он бизнесмен, и его священные книги говорят: "Тебе воздается тысячекратно". И эта жизнь действительно очень мала - семьдесят лет совсем немного. Если вы жертвуете удовольствиями в течение семидесяти лет ради вечных удовольствий, то это хорошая сделка. Я не думаю, что это отсутствие себялюбия. А почему эти религии учили вас служить человечеству? Какое объяснение? В чем цель? Что вы собираетесь выиграть от этого? Вы, может быть, никогда не задавались таким вопросом. Это не служение... Я очень любил древнюю китайскую историю. Человек упал в колодец. То было время большого праздника и большого стечения народа, и было так много шума, люди радовались, танцевали, пели, вокруг творилось все в этом роде, поэтому никто не услышал, как он упал. А в те времена колодцы в Китае не защищались стенкой, окружавшей их, высотой хотя бы метр или полтора, чтобы никто не падал в них. Они не имели никакой преграды, просто стояли открытыми. В темноте можно было упасть, не подозревая, что здесь колодец. Этот человек начал кричать: "На помощь!" Мимо проходит буддийский монах. Конечно, буддийский монах не интересуется праздником, не предполагается, что интересуется, -я не знаю, что он делал там. То, что он оказался там, означает некоторое подсознательное побуждение посмотреть, что происходит, как люди радуются: "И все эти люди попадут в ад, а я единственный здесь, кто попадет на табеса". Он проходит мимо колодца и слышит этого человека. Он смотрит вниз. Человек говорит: "Хорошо, что вы услышали меня. Все так заняты, и здесь так шумно, что я испугался, что умру здесь". Буддийский монах сказал: "Вы умираете из-за злых дел в вашей прошлой жизни. Теперь вы получаете наказание. Примите его и покончите с этим! Так хорошо. В новую жизнь вы войдете очищенным, и не нужно будет снова падать в колодец". Человек сказал: "В этот момент мне не нужна никакая мудрость и никакая философия..." Но монах ушел. Останавливается старый даос. Он испытывает жажду и смотрит в колодец. Человек все еще зовет на помощь. Даос говорит: "Это не по-мужски. Нужно принимать все, как оно идет, так говорил великий Лао-цзы. Поэтому принимайте это! Радуйтесь! Вы кричите, как женщина. Будьте мужчиной!" Человек сказал: "Я готов называться женщиной, но сначала, пожалуйста, спасите меня! Я не мужественный. И вы можете сказать мне после все, что хотите сказать, - сначала вытащите меня". Но даос сказал: "Мы никогда не вмешиваемся в дела других. Мы верим в личность и ее свободу. Это ваша свобода - упасть в колодец, это ваша свобода - умереть в колодце. Все, что я могу сделать, это предложить вам: вы можете умереть, плача и рыдая, - это глупо, - или вы можете умереть, как мудрый человек. Примите это, радуйтесь этому, пойте песню и умирайте. Так или иначе, все умирают, поэтому какой смысл спасать вас? Я умру, все умрут - может быть, завтра, может быть, послезавтра, - поэтому какой смысл беспокоиться о вашем спасении?" И он уходит. Приходит конфуцианец, и у человека появляется некоторая надежда, поскольку конфуцианец более мирской, более земной человек. Он говорит: "Это моя большая удача, что пришли вы, конфуцианский ученый. Я знаю вас, я слышал о вас. Теперь сделайте что-нибудь для меня, ведь Конфуций говорит: "Помогайте другим"". Помня отклик буддиста и даоса, человек подумал: "Чтобы убедить людей спасти меня, лучше говорить о философии". Он сказал: "Конфуций говорит: "Помогайте другим"". Конфуцианский монах сказал: "Вы правы. И я помогу. Я пойду из одного города в другой, я буду стараться и протестовать, и я заставлю правительство построить защитные стенки вокруг каждого колодца в стране. Не бойтесь". Человек сказал: "Но к тому времени, когда эти защитные стенкь будут сделаны и ваша революция победит, я уйду". Конфуцианец сказал: "Вы не имеете значения, я не имею значения, индивидуумы не имеют значения - значение имеет общество. Упав в колодец, вы подняли очень важный вопрос. Теперь мы будем бороться за это. Вы будьте спокойны. Мы проследим за тем, чтобы каждый колодец имел вокруг себя защитную стенку, чтобы никто не смог упасть в него. Просто спасая вас, что спасешь? По всей стране миллионы колодцев, и миллионы людей могут упасть в них. Поэтому не будьте таким себялюбивым. Поднимитесь выше себялюбия. Я буду служить человечеству". "Вы послужили, упав в колодец. Я буду служить, заставляя правительство сделать защитные стенки". И он уходит. Но он делает существенное замечание: "Вы очень себялюбивы. Вы просто хотите спастись и напрасно потратить мое время, которое я могу использовать ради всего человечества". Как вы думаете, существует ли где-нибудь что-то вроде "человечества", существует ли где-нибудь что-то вроде "общества"? Все это просто слова. Существуют только индивидуумы. Четвертый человек - христианский священник, миссионер, тащивший с собой мешок. Он немедленно открывает мешок, достает веревку, бросает веревку... до того, как человек сказал что-либо, он бросает веревку в колодец. Человек удивлен.. Он говорит: "Похоже, ваша религия самая истинная". Тот говорит: "Конечно. Мы готовы ко всяким неожиданностям. Зная, что люди могут падать в колодцы, я ношу с собой эту веревку, чтобы спасать их, поскольку, только спасая их, я могу спасти себя. Но запомните, я слышал, что говорил конфуцианец: не делайте защитных стенок вокруг колодцев, иначе как мы будем служить человечеству? Как мы будем вытягивать людей, упавших в колодец? Сначала они должны упасть, потом мы будем вытаскивать их. Мы существуем ради служения, но должен существовать повод к тому. Без повода как мы можем служить?" Все эти религии, говоря о служении, определенно заинтересованы, чтобы человечество оставалось бедным, чтобы людям нужно было это служение, чтобы были сироты и вдовы, нищие, чтобы старики нуждались в уходе. Такие люди необходимы, абсолютно необходимы. В противном случае, что же случится с этими великими служителями человечеству? Что случится со всеми этими религиями и их учениями? И как тогда входить в царство Божье? Такие люди должны служить в качестве лестницы. Вы называете это отсутствием себялюбия? Что, этот миссионер не себялюбив? Он спасает этого человека не ради него; он спасает его ради самого себя. Глубоко внутри все еще есть себялюбие, но теперь оно прикрыто красивыми словами: служение, бескорыстие. Но откуда эта потребность в каком бы то ни было служении? Почему должна быть какая-то потребность? Разве мы не можем устранить все поводы для служения? Мы можем, но тогда религии очень разгневаются. Будет разрушен весь их фундамент - весь их бизнес, - если не будет бедных, не будет голодных, не будет страдающих, не будет больных. И наука может сделать это. Сегодня это абсолютно в наших руках. Это случилось бы давным-давно, если бы религии не останавливали каждого, кто собирался внести свой вклад в знания, устраняющие все поводы для служения. Но эти религии были против всякого научного прогресса - и они говорят о служении. Им нужны эти люди. Их потребность - это не отсутствие себялюбия; это предельное себялюбие. Эта потребность имеет объяснение. Есть цель для достижения. Поэтому я говорю моим санньясинам: служение - это грязное слово. Никогда не используйте его. Да, вы можете соучаствовать, но никогда не унижайте человека служением ему. Это унижение. Когда вы служите кому-то и чувствуете великое... вы низводите другого до положения презренного человека, недочеловека. А вы такой превосходный, вы пожертвовали своими собственными интересами и служите бедным. Вы просто унижаете их. Если у вас есть что-то, что дает вам радость, покой, восторг, делитесь этим. И помните, когда вы делитесь, нет объяснения, нет мотива. Я не говорю, что благодаря такому делению вы попадете на небеса. Я не ставлю вам никакой цели. Я говорю вам, благодаря разделению вы будете удовлетворены. В самом этом разделении есть удовлетворение, за ним нет иной цели; оно не ориентировано на какую-либо цель. Оно имеет целью самое себя. И вы будете чувствовать себя обязанными человеку, готовому разделять с вами. Вы не будете чувствовать, что он обязан вам, - вы ведь не служили ему. И только люди, верящие в разделение, в соучастие, а не в служение, могут разрушить все эти поводы к служению, в<*е эти безобразные поводы, опутывающие землю. Все релип эксплуатировали эти поводы. Но они давали красивые н. чания... Они стали очень искусными, тысячелетиями давая красивые названия безобразным вещам. А когда вы даете красивые названия безобразным вещам, очень вероятно, что вы сами забудете о том, что это лишь прикрытие. Внутри, в реальности, все остается тем же самым. Я вспоминаю... Я остановился в Калькутте в доме очень богатой женщины. Она была вдовой, молодой вдовой. У нее был ребенок; ее муж умер несколько лет назад. И она чрезвычайно заинтересовалась образом моих мыслей. Мы завтракали, и я увидел фотографию, висящую на стене. Я узнал человека. Я спросил женщину: "Это фотография Свами Дивь-янанда Сарасвати?" Она сказала: "Да". Я сказал: "Это странно. Невозможно одновременно интересоваться мной и этим человеком. Я знаю его. Он принадлежит весьма шовинистической индуистской группе Арья Са-мадж, очень фанатичной". Его религия исходит из того, что она - единственная истинная религия, все остальные не истинные, и что Веды написаны Богом и их существование не может быть исчислено годами... десять тысяч, двадцать тысяч, сто тысяч... нет. Они были созданы одновременно с созданием всего сущего. Как мог Бог создавать мир, не дав этих руководств? Конечно, это представляется логичным. И Вед достаточно. Никакие другие книги не нужны. Есть четыре Веды - настолько детские, настолько глупые и настолько полные всякого хлама и чепухи, что Бог был, должно быть, не в своем уме, если он создавал такого рода книги. Ну, я встречался с этим человеком, и мы немедленно стали врагами навсегда, поскольку я сказал: "Все это чепуха - то, что, как вы думаете. Бог создал их. А если это создал Бог, то ваш Бог нуждается в психиатрическом лечении". В Ведах говорится, что Бог создал женщину. Конечно, он отец: он создал женщину, он отец... и он влюбился до безумия. Он начал гоняться за этой женщиной. Женщина испугалась того, что ее изнасилует ее собственный отец, поэтому она стала прятаться. Так и произошло творение. Она стала коровой, - но Бога не обманешь, он стал быком. Так произошли все животные: женщина постоянно изменялась, так же изменялся и Бог. Вот так начало свое существование все сущее. Бог все еще преследует женщину в миллионах форм. Но сама идея отца, который создал... Он насильник, обыкновенный насильник, вечный насильник - он все еще продолжает преследовать. И вы называете это книгой, созданной Богом? Поэтому я спросил у женщины: "Если вы интересуетесь мной, то как это может быть, что вы интересуетесь и этим маньяком". Она сказала: "Я совсем им не интересуюсь. Вы правы... Это мой муж интересовался им. Он повесил эту фотографию здесь, теперь он умер, и из уважения к нему я не снимаю этой фотографии. Ноя никогда не смотрю на нее. И я всегда радуюсь тому, что мой сын сделал с ним". Я спросил: "Что же ваш сын сделал с ним?" Она сказала: "Он, бывало, приходил сюда и оставался с нами". У них был прекрасный гостиный зал, человек на пятьсот, по крайней мере, так что они иногда проводили лекции в своем доме. Однажды.... в то время ребенку было, должно быть, не более пяти или шести лет. Женщина, конечно, сидела впереди, ребенок сидел впереди, они были хозяевами, муж сидел впереди. И посреди беседы Свами Дивьянанды ребенок сказал громко: "Я хочу писать". И это прямо перед Свами Дивьянандой, весь зал рассмеялся. На самом деле все хотели того же. Лекция была такая, что она вызывала стремление, желание отправиться в туалет. А поскольку все рассмеялись, Дивьянанда очень разгневался. Этим так называемым религиозным людям присуща такая ярость, такой гнев. Он подозвал женщину к себе поближе и сказал: "Это нехорошо. Вам следует научить своего сына". Она спросила: "Как я могу научить его?" Он сказал: "Вы можете сделать простую вещь. Вы можете сказать ему, что всякий раз, когда он захочет пойти пописать, пусть он просто скажет: "Мама, я хочу пойти попеть. Я хочу петь". Замените слово "писать" на слово "петь". Никто не поймет, только вы будете понимать этот условный язык". И мать сказала: "Ладно". Спустя шесть или семь месяцев он снова вернулся в Калькутту, остановился там, а мать вынуждена была уехать, поскольку один из ее очень близких родственников был при смерти и она хотела видеть его и быть с ним. Поэтому она сказала Свами: "Я уезжаю. Моего мужа нет дома, он всегда приу.одит поздно, а я не хочу брать ребенка с собой. Человек умирает, может быть, еще есть час или два, и я не хочу, чтобы малыш видел агонию смерти. А один он не уснет, он никогда не спит один. Поэтому будьте так добры, позвольте ему спать с вами "а вашей кровати?" Свами сказал: "Нет проблем. Он может спать со мной на моей кровати. А когда вы вернетесь, вы сможете забрать его в свою кровать". Так и договорились. Посреди ночи ребенок разбудил Свами и сказал: "Свамиджи, я хочу петь". Свами сказал: "Разве время петь посреди ночи? Ты идиот, спи. Не беспокой меня". Бедный мальчик от страха закрыл глаза, но он хотел петь. Как долго мог он терпеть? Поэтому он снова потряс Свами; тот снова храпел. Он проснулся: "Ну что теперь?" Мальчик сказал: "То же. Невозможно, я больше не могу держаться; я должен петь". Он сказал: "Но что подумают люди по соседству... посреди ночи? И что за песня? Я устал, пробыл в пути целый день, разговаривал с людьми и теперь должен слушать твое пение? Ты не можешь подождать? Я могу послушать утром". Мальчик сказал: "Нет, я не могу ждать". Свами сказал: "Будь немного более терпеливым. Можно подождать, нет проблем. Пение не такая вещь, ради которой ты не можешь подождать". Мальчик вынужден был слушать его, потому что он громко кричал. И он был один - отца не было, матери не было. И этот человек говорит, что такое можно контролировать, что можно потерпеть. Он сказал: "Хорошо, я постараюсь". Он закрыл глаза, но через несколько минут... Свами снова захрапел. Он разбудил его. Он сказал: "Теперь, останавливаете вы меня или нет, нужно петь, прямо здесь, в кровати". Свами сказал: "Тогда сделай одно дело - просто шепчи мне на ухо, чтобы никто не слышал. Ты, чертенок, просто шепчи мне на ухо". Мальчик сказал: "Вы на самом деле имеете это в виду?" Он сказал: "Да, я имею в виду это. Пошепчи и после засыпай и дай спать мне. И чтобы больше не было этих дел с пением посреди ночи - только утром". Так что мальчик пошептал ему на ухо - было поздно что-либо сделать. Только тогда он вспомнил, что означает "петь" и почему мальчик не мог контролировать себя. Он сделал это своими собственными руками. Он изменил реальность на фальшь, на ложное слово. И сам забыл об этом. Все эти религии дали хорошие названия, красивые названия безобразным реалиям. Зачем служить бедным, когда бедность может быть уничтожена? Ни одна религия не говорит: "Уничтожьте бедность". Они в глубоком заговоре со своими неотъемлемыми интересами. Они не предлагают уничтожить бедность. Они не предлагают никаких мер к тому, как уничтожить бедность, остановить ее. Но служат бедным, служат вдовам. Они не говорят: "Зачем заставлять женщину оставаться вдовой?" Такое простое явление... В Индии мужчине разрешается жениться столько раз, сколько он хочет. На самом деле, когда жена умирает и ее тело сжигается на погребальном костре, люди уже начинают говорить о женитьбе, как организовать женитьбу этому мужчине. Так мерзко, так негуманно: тело жены еще не сгорело полностью... Но, сидя там, вокруг, чем еще заняться? Они должны о чем-то говорить, а эта тема самая горячая. Теперь этому мужчине нужна женщина, и они предлагают, где будет лучше жениться, какая женщина подойдет ему - и чтобы не вдова. Никто не хочет жениться на вдове. Она использованная женщина. Женщина - это вещь, использованная кем-то другим, - как можно пользоваться ею? Мужчина не используется, он всегда остается свежим, чистым. Он может жениться повторно. В Индии тысячи лет женщина так сильно страдала оттого, что она должна была оставаться вдовой. Миллионы вдов... Они не могут носить никакой другой цвет, кроме белого. Они должны брить свои головы. Они не могут использовать орнамент. Всеми возможными способами им дается понять, что они должны жить жизнью почти мертвеца. Они не могут пойти в общество, как другие женщины, -особенно это относится к праздникам, - они не могут присутствовать на свадьбах, поскольку само их присутствие, сама их тень - бедствие. И про вдову говорят, что она съела своего мужа. Муж умер из-за ее ненависти. Он бы жил, если бы не женился на ней. Она ответственна за его смерть. Всю жизнь несет она этот груз и вынуждена оставаться во всех отношениях безобразной. Служите вдовам. В Индии есть институты специально для вдов, поскольку дома они не равны даже слугам- Они делают всю работу, работают целыми днями. Но лишены всякого уважения; без оплаты, без уважения - и постоянное обвинение, что из-за нее умер чей-то сын, чей-то брат... все против этой женщины. И она должна прятаться, как тень. Она не должна появляться, когда приходят гости. Она живет, как приведение. Поэтому религии открывают институты - в этом видят служение вдовам. Но почему на первом месте вдовы? Простая логика заключается в том, чтобы издать закон, запрещающий мужчине, желающему жениться второй раз, жениться на девственнице, - он должен жениться на вдове, все просто. И проблема исчезает. Вместо того, чтобы способствовать исчезновению проблемы, ей помогают существовать. То же самое происходит и на Западе, только несколько иным путем, в другом направлении. Медицинская наука там развилась до такой степени, что ученые говорят об отсутствии внутренней необходимости в смерти человеческого тела, по крайней мере, в течение трехсот лет. И это очень осторожная оценка - триста лет. Они говорят, что на протяжении трехсот лет не возникает внутренней необходимости в смерти человеческого тела. В течение трехсот лет каждый может жить полностью... молодым. Если можно будет жить триста лет, представляете ли вы, какие будут последствия? Только подумайте - Альберт Эйнштейн, живущий триста лет. Какое благословение не удалось ему пролить на человечество! Такой ум! В возрасте двадцати шести лет он был способен представить теорию относительности, преобразовавшую всю науку, ее образ. Только подумайте: если бы он был способен жить триста лет, благодаря ему все, кажущееся невозможным, было бы возможным. И я привел только один пример. Если Бертран Рассел мог дать так много за сто лет, то за триста... Такой человек, как Бертран Рассел, не может сидеть и ничего не делать. Даже когда ему было сто лет, он был много моложе ваших так называемых молодых людей - своим видением, своим подходом, своей разумностью, своей ясностью во всем. И если бы этот человек мог жить триста лет, я могу сказать с абсолютной уверенностью, он изменил бы многое из того, что говорил, когда ему было пятьдесят, сорок, тридцать. Он мог бы обратиться внутрь себя. Он мог бы начать медитировать. Он мог бы проявить себя одним из самых религиозных людей в мире. Он имел к тому все способности и смелость, необходимую для применения этих способностей. Но время коротко. Сто лет для такого человека, как Бертран Рассел, очень мало. У него такие разносторонние интересы: в образовании -он хочет сделать революцию; в философии - он вызывает к жизни новые концепции; в математике... которая не была его предметом, но он так заинтересовался логикой, что вынужден был погрузиться и в математику, поскольку они близки. Математика - это приложение логики. Бертран Рассел объединил свои усилия с одним из величайших математиков и философов Америки, Уайтхедом, и вместе они написали книгу "Основания математики". Она намного опередила свое время: она была написана пятьдесят, шестьдесят лет назад, но даже сейчас есть, может быть, лишь дюжина или две людей, которые могут понять, что это такое. Если бы он жил триста лет, он дал бы нам совершенно новую математику - может быть, более высокую математику, которой интересовались Гурджиев, Успенский и подобные им мистики, высокую математику, имеющую дело не с обыкновенным материальным экспериментом, а с предельными проблемами. А ваша математика, которую вы изучаете в университетах, не может работать с предельными проблемами. Предельные проблемы лежат вне ее. Нужна совершенно новая математика, поскольку, когда вы подходите ближе к предельному, вы обнаруживаете, что все ваши категории, логика, математика, распадаются на части. Существование ведет себя иначе - настолько иначе, что иногда дважды два может быть три, иногда дважды два может быть пять. Одно определенно: в предельном дважды два никогда не будет четыре. Я могу привести вам простой пример. Почему в предельном ядре существования дважды два никогда не будет четыре? Потому что нет двух в точности одинаковых вещей. Два стула не являются в точности одинаковыми. Два других стула тоже не являются в точности одинаковыми. Вы складываете их вместе и называете их четырьмя стульями... а они не одинаковы. Каждый стул отличается от другого. Чтобы быть абсолютно точным, нельзя использовать слово "четыре". Электроны, протоны, нейтроны - глубоко в предельном своем ядре мир ведет себя совершенно по-другому. Если вы выходите из комнаты, мы знаем, что вы можете выйти, только сделав определенный переход, может быть, шагов десять, и тогда вы окажетесь снаружи. Но на предельном уровне электрон делает прыжок, не проходя промежуточных положений. Он в точке А, затем его обнаруживают в точке Б, далеко отстоящей от А, - но он совсем не обнаруживается между этими двумя точками. Он исчезает в А и появляется в Б, и нет прохода между этими двумя точками. Как здесь может действовать обыкновенная математика, геометрия, обыкновенные измерения? Здесь нужно что-то совершенно иное. И мы оказались в состоянии открыть науку благодаря увеличению продолжительности жизни. Может быть, вы не задумывались над этим. Наука возникла только триста лет назад - почему? Почему не раньше? Мы не нашли ни одного скелета человека старше сорока лет из числа тех, кто жил три тысячи лет назад, не говоря уж о более отдаленных временах. Человек в возрасте сорока лет умирал. Должно быть, сорок лет было предельным возрастом, поскольку не найдено ни одного скелета, который показал бы, что человек умер в пятьдесят, шестьдесят, семьдесят лет; сорок лет - предельный возраст. Так что нет ничего странного в том, что Веды говорят - и индусы думают, что это для них какая-то потрясающая слава, - что люди никогда не стареют. Индусы думают, что во времена Вед наука была, должно быть, так продвинута, что никто не старел. Это неправда. Правда в том, что все умирали до сорока. Как же можно постареть? Когда человек начал жить дольше и возраст в семьдесят лет стал средним возрастом, - а в западных странах, в некоторых странах, средним возрастом стало восемьдесят, девяносто лет, - тогда развилась наука. Но во времена сорокалетней продолжительности жизни что мог сделать человек? Он просто пытался как-то выжить: сам, его жена, поколение детей - и наступала смерть. Наука, религия, философия или что-либо более высокое требуют большего Бремени, большей роскоши, большего комфорта. Теперь человек может жить триста лет. И если человек может жить триста лет, то почему не шестьсот? Почему не тысячу? Когда человек начнет жить триста лет, абсолютно точно, что мы найдем пути к тому, чтобы он жил дольше. Тогда он начнет накапливать мудрость. Тогда он сможет разрабатывать сложные проблемы. Решать проблемы! Не нужно учить людей служению. В чем проблемы? Взрыв народонаселения - вот проблема. Все религии учат: "Служите бедным", - но ни одна религия не готова сказать: "Установите контроль над рождаемостью для уменьшения народонаселения". Я за абсолютный контроль над рождаемостью. Только немногим людям должно быть позволено рожать детей, и это должно осуществляться путем искусственного осеменения. Поскольку зачем нужно... Так бывает, что вы влюбляетесь в девушку, девушка влюбляется в вас, но вы можете оказаться неподходящими людьми, чтобы стать родителями, дать жизнь ребенку. Так может случиться, поскольку любовь не принимает в расчет вашу внутреннюю химическую структуру. Вы не идете к химику, чтобы решить вопрос: "Я влюбился в девушку; соответствуют ли друг другу наши внутренние химические структуры? " Если вы куда-то и идете, то к идиоту-астрологу, хироманту... слепой, ведомый слепым. Это вопрос биохимии, не имеющий ничего общего с хиромантией, не имеющий ничего общего с астрологией. Но человеческому эго необходимо чувствовать, что звезды интересуются вами. Только подумайте о глупости самой идеи: миллионы звезд занимаются вами, влияют на вас, их комбинации влияют на вас. Это повергает меня в печаль о человеке. Что за человечество выросло на земле? Но все эти религии против контроля над рождаемостью, а без этого контроля теперь нельзя. Я поддерживаю абсолютный контроль над рождаемостью, запомните, не просто контроль; ведь просто контроль над рождаемостью - если не религиями, то правительствами -вынудит людей принять тот факт, что они должны иметь только двух или трех детей. Нет, этого недостаточно. Даже двух, трех детей недостаточно. Абсолютный контроль над рождаемостью заключается в том, что никому не разрешается рожать детей; всякий, заинтересованный в ребенке, может пойти, сдать свое семя в научную лабораторию, и лаборатория должна решить, какая из женщин будет матерью его ребенка. Необязательно это будет ваша жена, здесь нет связи. Вы любите свою жену, ваша жена любит вас, но это не означает, что нужно отягощать землю искалеченным, глупым ребенком. У вас нет такой власти. Существование не дает вам на то своего разрешения. Почему вы принимаете на себя такую безответственную ношу, на себя и на все человечество? Вы даете жизнь ребенку, являющемуся калекой, или слепым, или больным умственно, а он даст жизнь другим детям. Вот почему идиоты составляют большинство в мире. Так и должно быть, ведь правильную комбинацию можно найти только в научной лаборатории. Вы не можете.... вы не знаете, что несете в своих генах; вы не знаете своего потенциала, что за ребенка вы собираетесь родить. Вы любите женщину, это само по себе не несет вреда. Любовь должна быть доступна вам абсолютно, это ваше право, данное вам от рождения. Вы любите женщину; но необязательно каждая женщина должна быть матерью. Необязательно каждый мужчина должен быть отцом. Вскоре не будет необходимости и в матери. Ребенок может вырасти и в самой научной лаборатории. Вы хотите ребенка, и, если вы действительно любите ребенка, вы хотели бы, чтобы он получился наилучшим. Поэтому вас не должно касаться то, кто дает семя, кто дает материнскую утробу. Вас касается только то, что вы получаете наилучшего возможного ребенка. Поэтому я - за искусственное осеменение и выращивание малышей в пробирках. И кроме того, я предлагаю эвтаназию (безболезненный добровольный уход из жизни). Когда устанавливается преграда рождению, контроль над рождаемостью, позвольте предложить еще одно условие: контроль над смертью. После определенного возраста - например, если вы принимаете в качестве среднего семьдесят лет, или восемьдесят, или девяносто, - человек должен иметь возможность свободно обратиться в медицинское учреждение: "Я хочу освободиться от своего тела". Если он не хочет больше жить, он имеет все права на это, ведь он пожил уже достаточно. Он сделал все, что хотел сделать. И теперь он не хочет умирать от рака или туберкулеза; он хочет просто безболезненной смерти. Каждая больница должна иметь специальное место для таких людей, со специальным штатом, куда люди могут приходить и получать помощь в безболезненной красивой смерти, без заболеваний, при поддержке медицинского персонала. Если медицинское учреждение понимает, что человек представляет ценность для человечества - например, кто-то, подобный Эйнштейну или Бертрану Расселу, - если медицинское учреждение понимает, что человек имеет огромную важность, то его могут попросить пожить немного еще. Лишь немногих нужно просить пожить немного еще, поскольку они могут так много сделать для человечества, так много помочь другим. Но если такие люди все-таки не захотят жить, то это их прирожденное право. Вы можете молить, просить, требовать. Если они согласятся, хорошо. Но если они скажут: "Нет, мы больше не заинтересованы", - тогда, конечно, у них есть все права умереть. Почему нужно заставлять человека жить, когда он жить не хочет? И вы делаете из этого преступление. Вы заставляете человека волноваться без необходимости. Он не хочет жить, но он вынужден жить, потому что самоубийство - это преступление. Он должен принять яд или броситься в море со скалы. Это плохая ситуация. И странно... если он умирает, хорошо; если будет схвачен, то будет приговорен к смерти. Великое общество! Великие умы, создающие законы! Он будет приговорен к смерти за покушение на самоубийство. Все эти проблемы могут быть разрешены. Поэтому нет нужды во всех этих служителях обществу, миссионерах и им подобных. Просто нужно внести больше разума в эти проблемы и пути их решения. Поэтому я учу себялюбию. Я хочу, чтобы вы были прежде всего своим собственным цветением. Да, это будет проявляться, как себялюбие; у меня нет возражения против такого проявления себялюбия. По-моему, это хорошо. Но является ли себялюбивой роза, когда она цветет? Является ли себялюбивым цветущий лотос? Является ли себялюбивым сияющее солнце? Почему же вы должны волноваться по поводу себялюбия? Вы родились. Рождение - единственная возможность, только начало, не цель. Вы должны цвести. Не тратьте себя понапрасну на всякого рода глупое служение. Ваша первая и главная ответственность - цвести, стать полностью сознательными, осознающими, бдительными; и в этой сознательности вы сможете увидеть, чем вы можете делиться, как вы можете решать проблемы. Девяносто девять процентов мировых проблем могут быть разрешены. Возможно, один процент разрешен быть не может. Тогда вы можете делиться с обездоленными людьми всем, чем можете, - но прежде всего вы должны иметь, чем делиться. Все эти религии до сих пор не помогли человечеству в решении ни одной проблемы. Только прислушайтесь к тому, что я говорю: решили ли они хоть одну проблему? А ведь они занимаются этим бизнесом со служением тысячи лет. Бедные еще бедны, и их число продолжает возрастать. Есть больные, есть старые, есть всевозможные болезни, есть всевозможные преступления - и они продолжают возрастать. Каждый год число преступлений в мире становится больше, чем в год предыдущий. Странно... увеличивается число тюрем, увеличивается число судов - они думают остановить преступность, а вместе с тем преступность продолжает расти- Здесь что-то принципиально не так. То, что они делают, не связано с самой проблемой. Человек, совершающий преступление, не преступник, он больной. Не надо его бросать в тюрьму и мучить, его нужно поместить в психиатрическую больницу и лечить там, медицинскими средствами, уважительно. Это не его вина. Вы должны знать, что было время, когда на сумасшедших смотрели, как на преступников, их бросали в тюрьмы и били там. Лишь несколько сотен лет назад выяснилось, что эти люди не преступники, они страдают от определенных болезней. Побоями нельзя выбить болезнь. От этого можно стать только идиотом. Им нужно лечение, а вы лечите их неправильно. И то же относится ко всем преступникам, поскольку я не видел ни одного преступника, родившегося преступником. Преступником его делает то, как он воспитывается, преступником его делает общество, в котором он воспитывается. И когда его ум становится преступным, нужно менять весь его ум целиком. Бесполезно связывать его, бросать в тюрьму, морить голодом, бить его - это ничего не даст. Это просто закрепит в нем его наклонности, так что когда он выйдет, то будет законченным преступником, образованным преступником. Ваши тюрьмы, места заключения - это университеты для преступников, где они получают образование. Поэтому, когда человек отправляется в тюрьму, он выходит из нее, обучившись многому у старых преступников, бывших с ним вместе. И все, чему он выучивается, заключается в том, что совершить преступление - это еще не преступление, преступление - это попасться. Поэтому он изучает способы того, как не попадаться. Нужно менять само направление его ума, движущее его к преступлению. И это можно сделать. Очень сильно может помочь биохимия, очень сильно может помочь медицина, очень сильно может помочь психиатрия. Теперь у нас есть все возможности сделать такого человека достойным человеческим существом. Служения не нужно, единственное, что нужно, - это делиться своей сознательностью, своими знаниями, своим существом, своим уважением, - но сначала это надо иметь. Для меня величайшей проблемой человечества является то, что оно ничего не знает о медитации. Для меня это величайшая проблема. Ни народонаселение, ни атомная бомба, ни голод... нет, это не основные проблемы; они легко могут быть разрешены наукой. Единственной основной проблемой, которую не может решить наука, является то, что человек не знает, как медити-ровать. Своим людям я говорю: сначала будьте себялюбивыми, предельно себялюбивыми - цветите. Расцветите и благоухайте, а потом распространяйте это благоухание. Потом делитесь им с этими несчастными людьми, которые имели те же возможности, что и вы, но которым жизнь не дала шанса пойти внутрь, ощутить вкус своей собственной божественности. Я против всех религий, потому что, по-моему, то, что они делают, абсолютно бесполезно. Но они сделают", сопровождая это прекрасными словами, прячут вещи в прекрасных словах. Например, Иисус на кресте говорит Богу... и христиане на протяжении столетий цитировали его слова, как самое значительное высказывание; и оно кажется таким, но только кажется. Не обманывайтесь кажущимся, кажущееся - не реальность. Иисус на кресте говорит Богу в своей последней молитве: "Авва, - это арамейское слово, обозначающее отца, - Авва, прости этих людей, ибо они не ведают, что творят". Такое прекрасное высказывание, такое всепрощение... его распинают, а он просит Бога простить тех, кто его распинает. Но я глубоко разбирался в жизни Иисуса и в его высказываниях. Он не тот человек, который прощает. Он не мог простить даже фиговому дереву за то, что был не тот сезон. Он проклял его, потому что он и его последователи были голодны, а дерево стояло без плодов - как будто дерево было враждебно по отношению к нему. Он проклял его. А то был не сезон для фиг! И даже если бы был сезон, а фиг не было, что может сделать дерево? И какую ответственность может нести дерево за их пропитание? И это тот человек, о котором думают, что он творит чудеса, превращает камни в хлеб, а воду в вино. Зачем это нужно? Такой человек, если все эти чудеса -правда, мог бы просто приказать дереву в любое время года: "Наполнись фигами, спелыми фигами", - на самом деле, не нужнее и дерева; фигами могли бы стать и камни. Но все эти чудеса фиктивны. Этот случай показывает, что все его утверждения фиктивны. Зачем ему нужно было ходить попрошайничать в город, если он мог обращать камни в хлеб? И если этот человек был способен обращать камни в хлеб, то вообще почему в Иудее оставалась бедность? Я говорю только об Иудее - на самом деле я должен спросить, а почему во всем мире? Превратите целые Гималаи и Альпы в большие хлеба... Если этот человек имеет такие способности, то почему все время обращать в хлеб маленькие камушки? Превратите тогда в хлеб эти горы - люди смогут отрезать, уносить с собой и быть всегда сытыми. И почему обращать в вино небольшие количества воды? Почему не превратить в вино целый океан? Когда вы знаете секрет, когда вы знаете чудо, тогда превратите в вино целые океаны, и пусть люди пьют. Если чудеса Иисуса - правда, то не должно быть никакой бедности, - но они все ложны. Иисус говорит: "Те, кто не следует за мной, попадут в седьмой ад навечно. И их будут мучить всеми способами ". Этот человек не знает прощения'. И если он не может простить вас только потому, что вы не следуете за ним, то как он может простить тех, кто распинает его? Простая логика - ничего больше не нужно... Кто вы такой, чтобы бросать кого-то в седьмой ад из-за того, что он не следует за вами? Вы не можете простить простое - что за вами не следуют, а просите Бога простить всех тех людей, которые распинают вас? Нет, здесь говорится не о прощении, но о чем-то другом. Даже на кресте он хочет показать евреям: "Посмотрите, я - мессия, а вы все невежды". Он просит Бога: "Прости этих невежественных людей. Они не ведают, что творят". Здесь подчеркивается не прощение, поскольку этот человек не прощает, - вся его жизнь против этого. Эти слова для того, чтобы показать, что эти люди невежественны. В последний момент он также настаивает: "Я знающий, я тот, кто знает; а вы, вы невежды. Ноя попрошу Бога простить вас". Он все еще пытается быть мессией, потому что так говорится в священных книгах: мессия будет распят и на кресте будет молить Бога: "Прости этих людей, они не ведают, что творят". Он упрямый, совсем как кремень. Даже распятие не меняет ничего: он мессия. И его последние слова объявляют всех остальных невежественными. Можно использовать красивые слова, красивые фразы, чтобы прятать безобразную правду. Я совершенно не хочу заниматься подобным делом. Я учу вас быть естественными, я учу вас воспринимать свою естественность. Я знаю точно одно: когда вы расцветете, вы начнете делиться этим. Избежать этого нельзя. Когда раскрывается цветок, невозможно удержать его аромат и бросить его в темницу. Аромат сбежит. Он распространится во всех направлениях. Итак, прежде всего, будьте исполненными, будьте удовлетворенными. Прежде всего, будьте. Тогда из вашего существа будет исходить аромат, который достигнет многих. И это не будет служением, это будет сущая радость разделения. И нет ничего более радостного, чем делиться своей радостью. Беседа 12 ЖИВИТЕ СЕЙЧАС -МОЛИТЬСЯ БУДЕТЕ ПОТОМ 10 ноября 1984 года Бхагаеан, Евреи, христиане, индусы, джайны, мусульмане надеются на будущую жизнь, но я не вижу такой же надежды среди людей, окружающих Вас. Почему это так? Есть три способа жить. Только один из них является подлинным; два остальные ложны. Прежде всего, позвольте мне объяснить вам ложные способы, тогда проще будет понять правильный способ. Этими двумя ложными путями жили и живут большинство людей: первый лежит во вчера, в прошлом; второй лежит в завтра, в будущем. Оба они - это на самом деле способы обманывать себя. Вчера больше нет, а завтра еще не наступило. Прошлым нельзя жить. Да, только в воображении, но не истинно. Оно мертво. Невозможно снова оживить его. Нельзя двигаться назад во времени. То, что ушло, ушло навсегда. Но миллионы людей, девяносто девять и девять десятых процента людей выбрали способ жить или во вчера, или в завтра. Завтра нет, и его никогда не будет. Оно никогда не наступает, по самой своей природе. Оно всегда приближается, приближается, приближается... но никогда не приходит. Это всего лишь надежда, которая не собирается исполняться. Но надежда - самый древний психологический наркотик. Сначала давайте посмотрим в прошлое, ведь оно, по крайней мере, было. Оно не может настать вновь, но оно было, У индусов наиболее продуманная философия о жизни в прошлом, ведь это самая философская религия из всех религий. Индусы разделили время на четыре эпохи. Первая называется сатья юга, эпоха истины. Она была в самом начале времени. О ней нет никаких исторических записей, о ней нет никаких других свидетельств; на самом деле все, что существует, свидетельствует против нее. Поскольку такой человек, как Кришна, которому индусы поклоняются, как потомку Бога во всех его аспектах, во всей его целостности, даже такой человек не является человеком истины. Он лжет. Он политик. Он очень легко изменяется. Он обещает - и нарушает обещание. И это их идея Бога во всем его превосходстве! Лгать для Кришны так просто... даже ваши политики третьего сорта - конечно, они все третьего сорта; я не должен был даже говорить о третьем сорте, поскольку другого сорта политиков нет, - даже они стыдятся лжи. И когда их схватят, они чувствуют, что поступали нехорошо. Но.с Кришной не так, он совершенный политик. Он не является совершенным Богом, но является совершенным политиком. Лгать - его бизнес, жульничать - вся его игра. И эту эпоху индусы называют эпохой истины! И если такова ситуация с их величайшим человеком, то что говорить об обыкновенных людях? Никогда не было такого времени, как эпоха истины, когда все были подлинными, честными, истинными по отношению к себе и к существованию. Но индуизм - очень старая религия, поэтому вы должны понять это психологическое явление. Ребенок не имеет прошлого, у него есть только будущее. Старик не имеет будущего, но только прошлое. Поэтому все старые религии ориентированы на прошлое. Они, естественно, живут своим вчера. Новые религии живут в будущем, позади себя они не имеют прошлого. Они должны представлять себе будущее- Самая последняя религия, коммунизм... Запомните, я причисляю коммунизм ко всем остальным религиям, поскольку он соответствует всем критериям религии. Он требует от вас веры в догму. Он требует от вас веры в троицу Карл Маркс, Фридрих Энгельс, Ленин. Он говорит, что вы должны верить в абсолютную истину Капитала, книги, написанной Карлом Марксом. Сомнения не допускаются. Спорить невозможно. С Марксом эта религия пришла к своему завершению. Теперь ничего нельзя больше добавить. Но так обстоят дела со всеми новыми религиями. Исламу только четырнадцать столетий; сикхизму - пятьсот лет; христианству - две тысячи. Для индийского ума две тысячи лет ничего не значат. Индуизму, по крайней мере, десять тысяч лет. Это очень догматическая, научная позиция. Индусы сами называют свою религию Санатан Дхарма, что означает вечную религию - она не связана со временем, она была всегда. Срок ее нельзя сосчитать ни в годах, ни в световых годах. Вы удивитесь, когда узнаете, что "Индуизм" - это не имя, данное самими индусами. Они называют свою религию Санатан Дхарма, вечная религия. "Индуизм" - это имя, данное врагами индусов. Но так случается много раз, что вы становитесь известными под именем, данным вам врагами, и постепенно принимаете его. Это имя было дано людьми, пришедшими завоевывать Индию почти три тысячи лет назад. Граница проходила по одной из красивейших и величайших рек мира - Синдху. Первыми завоевателями были хуны, весьма варварское племя, насильственное, почти каннибалы. Я говорю "почти", потому что некоторые из них все еще поедали других человеческих существ. Когда хуны три тысячи лет назад завоевывали Индию, в их алфавите не было слова, не было буквы, эквивалентной "с". Ближайшей была "х". Поэтому реку Синдху они назвали Хинду. В их алфавите "с" никак нельзя было сказать. Поэтому было использовано ближайшее слово. "Синдху" стало "Хинду". Поэтому люди, жившие за рекой Хинду, стали называться хиндусами. С тех времен происходят все слова, связанные с Индией. Когда пришли греки, они не имели эквивалента для "х"; ближайшим было "и". Поэтому они "Синдху" назвали "Инду", что позднее стало "Индус". А от "Индус" происходит *Ин-дия". Странно, что все эти слова происходят от реки Синдху. Теперь весь Запад знает эту страну, как Индию, под именем, данным западными людьми, или как "Хинду", под именем, данным хунами и мусульманами. Никто не называет ее Арьяварда - это название, которое применяется людьми, живущими в этой стране, что означает "страна ариев". А их религия называлась Санатан. Дхарма. Этой религии точно больше десяти тысяч лет. Но нет доказательства, что когда бы то ни было был век истины, это воображение. Это старый человек, старая страна, старая религия. Она не может представить себе будущего, в будущем только смерть. Будущее темно, прославлять можно только прошлое. Поэтому первый век, наилучший, золотой век, - это сатья юга, век истины. Вы удивитесь... Чарльз Дарвин не был знаком с этой идеей. Когда он начал работать над теорией эволюции, ему бы очень помогло, если бы он осознавал индусскую концепцию инволюции (закручивания в спираль), а не эволюции (раскручивания по спирали) - падения человека, а не его роста. Нет эволюции, поскольку эволюция означает будущее. Какая может быть эволюция для умирающего, для старика? Конечно, для ребенка эволюция есть, но для старика все съеживается, погружается во тьму. Поэтому задолго до того, как в мир мысли вошло слово эволюция, индусы уже создали другое слово - как раз противоположное ему - очень значительное слово "инволюция". Каждый день все нисходит вниз. Вторую ступень они называют трета юга. Трета означает просто третий. Это потому, что то, что я назвал первой ступенью, сатья югой, они называют четвертой ступенью -наивысшей. Это потому, что если вы назовете ее первой, то вторая будет эволюцией, третья будут эволюцией, четвертая будет эволюцией. Индусы имеют самый философски настроенный ум. Они назвали первую, самую раннюю, четвертой; вторую - третьей; третью - второй; четвертую - первой, самой низшей. Сатья юга - наилучший, золотой век, когда все было так, как оно должно быть, ничего нельзя улучшить. Нет преступлений, нет безнравственности, нет смерти, нет болезней, нет нищеты. Нет ничего, что называют плохим. Его также называют четвертым из-за абсолютной уравновешенности, он как стол на четырех ножках. Он полностью уравновешен, с него нельзя упасть. Люди не закрывают дверей. У них нет замков, потому что никто не ворует, - вот что они представляют себе об этом веке. Но это неправда. Но если вы задеваете чье-то воображение, представление, которым он живет, которое дает ему единственную радость, он начинает гневаться. Когда я говорил им, что замков не было потому, что для замков требуется развитие определенного уровня технологии, а такой технологии для изготовления замков не было... и, кроме того, люди были настолько бедны, что у них нечего было красть. Мы знаем, что даже жена Рамы украдена, Рамы, который по индусским представлениям является еще одним воплощением Бога. Так что если даже жена воплощения Бога украдена, то что говорить о женах других людей? И мы знаем о Кришне, который украл у других людей шестнадцать тысяч жен. Они были женами, матерями. Они были оторваны от своих мужей и детей насильственно. И вы называете это сатья югой? Мы знаем - я говорил вам, - Парашумара убил свою собственную мать, а вы говорите, не было преступлений? И Парашумара был одним из воплощений Бога. И не только то, что он убил свою мать, его отец приказал сделать это. Отец был, должно быть, обыкновенным, посредственным мужем, испытывавшим постоянные подозрения. Возможно, он постарел и стал бессильным, а его жена была молодой и красивой, и он подозревал ее. А для подозрения были все основания, поскольку сами священные ! нти индусов описывают то, что даже боги - и помните, у индусов не один лишь Бог, но тридцать три миллиона богов - интересовались земными женщинами, поскольку они уставали от искусственной красоты. На небесах красота искусственная. Девушки там никогда не стареют. Они не потеют. Они остаются всегда одними и теми же. И они чрезвычайно красивы, но что-то нечеловеческое есть в них. Можно иметь искусственную девушку, абсолютно прекрасную. Можно даже так организовать, что она будет дышать. Можно сделать так, что она будет улыбаться, говорить "привет" - по крайней мере, пока не сели батарейки, -она будет целовать вас, говорить: "Я люблю тебя*. Все может быть записано. Вот так оно и есть, записано. На протяжении семидесяти лет работает батарейка, только это. Но мы можем делать батарейки даже еще лучше, батарейки, которые могут работать сто, двести лет. Только разок вам может потребоваться сходить в мастерскую, заменить батарейку или что-нибудь другое. Эти девушки на небесах искусственные. Поэтому, естественно, люди могут заскучать. Может быть, вы не думали об этом, от красоты тоже можно заскучать. Как долго можно смотреть на красивое лицо? А те боги живут с такими девушками вечно... одни и те же лица. Они должны предельно устать от них. Если что-то определенное и можно сказать о небесах, то это то, что там скучно, бесконечно скучно. И это относится не только к одной, но ко всем религиям. Я буду говорить о каждой. Их небеса обязаны быть скучными. Для того, чтобы не давать вам скучать, сохранять вас взволнованными, живыми, нужны изменения. Там же ничего не меняется. Все постоянно. Поэтому боги переодевались и отправлялись на землю насиловать женщин. Конечно, они же боги. Похоже на то, что все боги всех религий - насильники. И если их можно поймать, то они должны быть наказаны, или их нужно исправить. Поэтому в индусских пуранах - это их древние истории - боги являлись на землю, а там риши, мудрецы, имели, конечно, львиную долю всего. Чем более великим был мудрец, тем более прекрасную женщину он мог получить. Индусские мудрецы прошлого не были холостяками. Они не были католиками, они не были джайнами, они не были буддистами. Эта идея оставаться холостяком, хранить безбрачие - совершенно новое изобретение. Индусские мудрецы - они были очень, очень далеки от этой идеи. Эта идея еще не зародилась тогда. И если кто-то был мудрецом, мудрым, знающим, уважаемым человеком, то, естественно, он получал все лучшее, самую прекрасную женщину. Им предлагали своих дочерей даже цари. Отец Парашурамы был великим мудрецом, он мог обладать самой красивой женщиной. И он ревновал, подозревал ее. А боги приходили, переодевшись, - боги могут творить любые чудеса. Как раз на днях я получил разгневанное письмо от одной христианки, в котором говорится: "Понимаете ли вы, что вы здесь - в христианской стране и говорите такие опасные вещи о том, что "Дух Святой был насильником", а Дух Святой - это часть Бога, и вы делаете Бога насильником. Не было изнасилование Девы Марии, было чудо", - так писала она. Да, обмануть эту бедную девушку было чудом. Это должно было быть чудом. Возможно, Дух Святой предстал перед Марией в образе Иосифа, и она подумала: "Это мой муж". Вот так поступали и индусские боги. Они приходят, когда мудреца нет дома, ведь мудрец должен рано утром, в три часа, идти к Гангу осуществлять омовение и творить долгую молитву и ритуал и все такое, и все это до восхода солнца. Поэтому в три часа он идет к Гангу, и в три часа, переодевшись ее мужем, приходит бог. И бедная женщина не может даже сказать: "Нет". Она не может сказать: "У меня сегодня болит голова". В индуизме это не допускается. Индусская женщина должна поклоняться своему мужу, как богу. Его приказ - это приказ, он должен быть исполнен - нет вопроса о неподчинении. Поэтому отец Парашурамы, должно быть, подозревал жену и мог иметь для этого все основания. Он сказал Парашу-раме: "Пойди и отруби своей матери голову. Принеси мне голову своей матери". И Парашурама пошел и отрубил своей матери голову! Подчинение отцу... Так начинается история его насилия. Его отец приказал ему: "Сотри всю расу воинов с лица земли", - поскольку был конфликт между браминами и воинами, между браминами и кшатриями, постоянно действующий конфликт: кто должен быть наверху - интеллектуал, ученый, брамин, мудрый человек, мудрец или политик, солдат, генерал - кто? Этот конфликт все еще продолжается. Он должен был быть и тогда... Парашураме приказали уничтожить всех воинов раз и навсегда. Говорят - эта история, конечно, преувеличение, но чтобы было, что преувеличивать, под этим должна иметься некоторая реальность, - говорят, что тридцать шесть раз стирал он с лица земли всех воинов. Однако было одно затруднение, заключавшееся в том, что его отец не сказал ему уничтожить женщин воинов. Женщины-то оставались. А индуизм разрешает женщине пойти к мудрецу и попросить сделать ее беременной от него, и мудрец не может отказать. Это его религиозный долг. Поэтому все эти женщины отправлялись к мудрецам. А Индия полна мудрецов - в те времена их было еще больше. Поэтому женщины снова беременели, и снова появлялись воины - и так тридцать шесть раз. Со временем Парашурама стал старым и больше не мог убивать, он совершил столько насилия, сколько только может совершить один человек. И теперь эти люди говорят: "Не было насилия", - а их собственные книги не описывают ничего, кроме насилия. В Махабхарате, это описание величайшей индийской войны - это смысл слова махабхарата... Эта война, должно быть, произошла где-то пять или семь тысяч лет назад или, может быть, десять тысяч лет назад. Она, определенно, имела место, есть свидетельства, и она навсегда сломала становой хребет страны. Это была, точно, великая мировая война. Почти все известные нации участвовали в ней. Так или иначе, это была семейная война: за царство сражались двоюродные братья. Они были братьями, и все их родственники вынуждены были разделиться: некоторые родственники на одной стороне, некоторые - на другой, и все они находились в родственных отношениях друг с другом. И они были такими важными людьми, что все остальные более малые нации участвовали в войне или на той, или на другой стороне. Были убиты миллионы людей. Представляется, по описанию в махабхарате, что они уже знали что-то подобное ядерному оружию, такими обширными, такими огромными были разрушения. Когда война была окончена и одна из сторон, Пандавы, победила, они увидели, что побеждать не имело смысла, ведь теперь некем было править. Были только трупы и трупы по всей стране. Они настолько разочаровались, что отреклись от мира и отправились в Гималаи. Эта победа не стоила того. Что это была за победа? Они потеряли всех своих людей, как на противоположной стороне - там были их друзья, родственники, - так и на своей стороне - тоже их родственники и друзья, родственники и друзья противоположной стороны. Они уничтожили их всех. Да, они одержали верх, но над кем? Над этими трупами. Так будет, если случится третья мировая война. Тот, кто победит, будет рыдать и плакать. Тот, кто умрет, скончается, проиграет войну, может быть, будет в лучшем положении. По крайней мере, он не будет видеть мерзости победы. Вы победили, но нет никого, чтобы даже поаплодировать вашей победе. И тогда Пандавы поняли: "Это было абсолютно бессмысленно, мы не должны были сражаться. Мы должны были отдать царство противоположной стороне; по крайней мере, люди были бы живы. А теперь мы отправляемся в Гималаи. Мы могли бы уйти раньше; теперь мы погружаемся в глубочайшее разочарование, предельное отчаяние и муку. А тогда мы могли бы радоваться". И это неправда, что в те времена не было насилия, не было войн, не было воровства. Это неправда. Но индусы смотрят на сатья югу, как на золотой век. А потом началось падение. Трета юга имеет только три ножки. Сатья юга имела четыре, она была как стол с четырьмя ножками. Теперь это треножник с тремя ножками, он не так уравновешен. Он может легко перевернуться, он искалечен. Одна существенная часть человечества потеряна. Если вы хотите понять это психологически, то индусская психология объяснит это. В век сатья юги было собрание бессознательного ума, подсознательного ума, сознательного ума а сверхсознательного ума, и у власти был ум сверхсозна-тельный. Все три ума низших уровней следовали за ним. Это были четыре ножки. В словах трети юга слово трета означает три. Стало три ума - сверхсознательный ум, лучшая часть человека, исчез. Теперь остались сознательный, подсознательный и бессознательный. Пока еще хорошо... но не так хорошо. До этого времени они были божественными; теперь они стали человеческими, но хорошими, достаточно хорошими. Однако затем начали происходить некоторые нехорошие вещи. Индусы полагают, что именно в трета югу возникли такие религии, как джайнизм, буддизм, поскольку по их представлениям эти религии являются очень разрушительными. Они разрушали веру в Бога; они разрушали самую основу, они разрушали веру в Веды, как творение Бога. Они начали смеяться и шутить над Ведами, критиковать их, начали требовать доказательств. Они начали сомневаться. Сомнение вошло в человечество, вера исчезла. А сомнение для того, кто верит, - одна из величайших болезней; она разрушает его верование. Поэтому индусы называют джайнов и буддистов "атеистами". Они не воспринимаются, как теисты или религиозные люди, нет; они - причина разрушения религии. Но все еще, хотя они и отвергали Бога, отвергали Веды, они очень высоко ценили качества истины, ненасилия, неворовства, несобствен-ничества- Так что дела пошли вниз, но все еще было что-то ценное. Затем этот век тоже прошел. Человек пал еще ниже. Наступает двапара юга. Двапара означает два, второй. Слово имеет тот же корень, что и английское 1\уо. Английский язык имеет почти тридцать процентов корней из санскрита. Это язык, произошедший от санскрита, как и немецкий, шведский, французский, итальянский, русский. Все европейские языки имеют от тридцати до семидесяти процентов санскритских корней. В век двапара юги осталось только две ножки. Человек стал по-настоящему больным. Теперь стол потерял две ножки и остался только на двух ногах, можно ли уравновесить его? Добиться равновесия стало почти невозможно. В век двапара юги. человек живет подсознательно. Сознательный ум исчез; теперь человек живет инстинктивно. Он не знает, почему он делает то или другое, почему в нем возникает то или ивое желание, почему то или иное делает его счастливым или несчастным, - он идет ощупью в темноте. Но тьма еще не такая густая; еще есть маленький свет, отсюда подсознание... может быть, свеча во тьме ночи. Но большая часть покрыта тьмой. Есть лишь маленький свет, который вы называете вашим разумом, рациональностью, - но это лишь маленький свет, который может исчезнуть в секунду; лишь подует ветер - и его нет. Кто-то ударит вас, а нет вашего разума, и вы ведете себя, совершенно как животное. Кто-то наступит вам на ногу... и этого достаточно, ваш разум исчез, и вы хватаете этого человека за горло, чтобы убить его. Ваш разум - мерцающий свет, он на милости любого случая; он может исчезнуть. Затем наступает последний век, кали юга - век тьмы, в котором мы живем сейчас. Согласно индусам, это самая падшая ступень. Человек абсолютно бессознателен, пьян, душевно болен. Будущего нет; будет только темнее и темнее. Все лучшее прошло. Поэтому старые религии смотрят в сторону вчера. Этого вчера на самом деле не было, оно никогда не случалось. Они своим человеческим умом представляют себе это вчера, как на экране, поскольку человеческий ум не может жить, если он не чувствует что-то прекрасное, восторженное, блаженное. Как он может жить? Он так пуст и находит, что легко наполнить эту пустоту долгим прекрасным прошлым. Это относится к странам, имеющим долгую историю, и к старым религиям. У джайнов тот же статус: прошлое. Будущее не дает надежды - в этом мире. Будущее дает им надежду в другом мире, после жизни, на небесах и в раю, но не здесь. Здесь все кончено. По этой причине такие страны, как Индия и Китай, старейшие цивилизации в мире, величайшие цивилизации в мире, древнейшие культурные цивилизации в мире, остались в страдании - ведь они приняли идею о том, что ничего хорошего не может быть здесь, только после смерти. Поэтому прошлое... цепляясь за прошлое... вот сокровище. Сфокусируйте свой взгляд на прошлом и готовьтесь к будущему в другой жизни - не в этой жизни; эта жизнь не дает надежды. Для новых религий нет прошлого, в котором можно расправить крылья воображения и мечты. У них есть только будущее, и это будущее в другом мире. Или религия, вроде коммунизма, имеет его здесь, но не сегодня - когда-нибудь завтра, которое всегда маячит на горизонте. Но чем ближе вы подходите к нему, тем дальше оно отходит. В 1917 году Ленин был абсолютно уверен, что в пределах десяти лет мы достигнем утопии. Прошло более шестидесяти лет; утопия дальше, чем была в 1917 году. Теперь никто не говорит об утопии. Ни один коммунистический лидер в России не говорит о ней, потому что они знают, что она не случится. Это была только надежда, которой отравляли людей, как наркотиком. Поэтому я называю надежду древнейшим наркотиком, намного более опасным, чем ЛСД, марихуана или что-нибудь еще, что собирается открыть наука, - надежда на будущее. А будущее вне жизни, невозможно установить, случится оно или нет. Люди умирают все время; никто не дает никаких сигналов с того берега, никаких указаний о том, что то, на что вы надеялись, здесь есть. Хотя бы один человек из миллионов и миллионов людей... а такие прекрасные люди умерли: Будда, Иисус, Мухаммед, Кришна. Неужели они не могут как-то попытаться дать хоть какой-нибудь сигнал? А теперь умерли многие ученые: Эйнштейн... люди потрясающего разума. Они могли бы найти какой-нибудь способ подать нам сигнал, дать нам указание: "Смелее. Мы добрались надежно". По крайней мере, такой телеграммы было бы достаточно. Но за миллионы лет не пришло ни одного указания с того берега. Для священника очень удобно, что с того берега нет сигналов, иначе немедленно возникли бы неприятности. Он может продолжать эксплуатировать вас, ведь ничего нельзя сказать о том, что будет после смерти. Поэтому то, что он скажет, основываясь на авторитете других священников, других старых священных книг, будет единственным; вы вынуждены верить этому. И вы вынуждены верить, поскольку в противном случае вы будете чувствовать себя лишенными основания, лишенными корней. Тогда есть только смерть. Жизни вы не узнали, а смерть с каждым мгновением подходит все ближе. Никто не знает, будет ли он жить завтра или нет. Смерть может случиться в тот день или в другой, она может случиться завтра, со мной, с вами, с кем-нибудь еще... миллионы людей умирают каждый день. Перед смертью они не думают, что умирают. Вы представляете себе будущее, иначе ваша жизнь так тупа, так скучна, так пуста. Ни один цветок не расцветает в вас - нет плодов. Вот причина того, почему все религии продолжают давать надежду, а все так называемые религиозные люди живут на надежде. Надежда - это опиум... но весьма психологический. Это естественно, что в моей коммуне вы не найдете никого, кто заботился бы о будущем, заботился бы о том, что случится после смерти, ведь так много случается прямо сейчас... кто беспокоится о смерти! Так много радости, и так много покоя, и так много тишины доступно прямо сейчас, у кого же есть время думать о завтра? Завтра позаботится само о себе. Мы так заняты, живя здесь и сейчас, поэтому вы не увидите моих людей, разговаривающих о прошлом или о будущем. Они не беспокоятся о прошлом. Если бы его не было, для нас от этого никакого вреда. Если всех этих людей вовсе не было... если все эти исторические книги - просто изобретение и вымысел, ну и что? Если не было прошлого, не было вчера, ну и что? Это ничего не отнимет у нас; мы не живем этим, мы никак не укоренены в этом, мы свободны от этого. Если все это исчезает - в добрый путь, всего хорошего. Это не имеет для нас смысла. И почему мы должны беспокоиться о будущем? Если вы знаете искусство жить.... и это то, что я называю религией - настоящей, подлинной религией - искусство жить. Если вы знаете искусство жить... а оно состоит из маленьких вещей, без огромных, великих заповедей... очень маленьких вещей... просто радостно, медитативно потягивать свой чай, ощущать каждый маленький глоточек, как последний. Может быть, вы не сможете больше держать чашку в своих руках - гарантии нет. Когда вы встречаетесь с другом - встречайтесь. Кто знает? Может быть, вы не встретитесь вновь. Тогда вы будете раскаиваться. Тогда неисполненное прошлое будет гнаться завами, вы хотели сказать что-то, но не смогли сказать. Есть люди, которые хотят сказать кому-то: *Я люблю тебя", - и ждут годы, но не говорят этого. А человек однажды может умереть, и тогда они будут плакать и рыдать и говорить: "Я хотел сказать этому человеку: "Я люблю тебя", - но не смог сделать этого". Мои люди живут, живут так полно, что нет места ни для какого завтра, ни для какого вчера. И только дурак беспокоится о смерти. На самом деле только люди, не знающие, как жить, беспокоятся о смерти. Они боятся. Они знают, что упустили поезд жизни. Теперь есть только смерть. Что же есть смерть? Что случается после смерти? Они думают успеть на поезд после смерти. Здесь они упустили его! Вы что, думаете, что эти дураки, сумевшие упустить поезд здесь, окажутся в состоянии попасть на него после смерти? Они упустили поезд, пока жили... Когда они умрут, я не думаю, что они смогут попасть на поезд. •Но если вы живете полностью, радостно, вовсе нет причины думать о будущем. Оно совсем не возникает из вашего бытия. И ваша удовлетворенность от мгновения к мгновению делает вас все более и более наполненными, настолько наполненными, что вы не могли даже представить себе этого, не могли мечтать об этом. С этой наполненностью вы будете даже переживать момент смерти, если он придет, переживать с радостью и восторгом, ведь вы будете открывать новую дверь, новую возможность. Вы будете взволнованы. Это будет приключение, вызов. И вы не будете бояться смерти, поскольку что может смерть отнять у вас? Что может разрушить смерть? Что смерть может остановить? Но человек, который не жил, он боится смерти и дрожит. Древняя история: Яяти, знаменитый индийский царь, достиг столетнего возраста. Этого было достаточно, больше, чем достаточно. У него были сотни жен, сто сынчвей. Его смерть пришла. Эта история очень значительна. Яяти, видя смерть, сказал: "Что! Так скоро? Так много дел не сделано - я не сделал того, я не сделал этого. Я сделал только половину, часть. Некоторые вещи я только начал, а многие даже не начинал. Что! Разве уже время? Мне нужно хотя бы еще сто лет. Будь так добра..." Смерть сказала: "Нет никаких проблем. Но сделай одну вещь... я должна забрать кого-то -вот такая бюрократия. Если ты не собираешься, тогда я возьму кого-то другого, заполню ведомость - и покончим с этим, но кого-то я должна забрать. У тебя сто сыновей; попроси любого из них. Отдай одного из своих сыновей, и я готова на такую сделку. Я даю тебе еще сто лет, ты даешь мне одного сына". И Яяти посмотрел на своих сыновей. Некоторым было семьдесят, некоторым было шестьдесят пять, шестьдесят восемь, шестьдесят, пятьдесят... самому младшему было двадцать. Поднялся старший сын- Все остальные начали переглядываться: "Естественно, если ты не завершил свои жизненные дела в сто лет, как могу я завершить их в семьдесят? И почему я должен умирать вместо тебя? Для меня осталось еще тридцать лет..." И человек, которому было пятьдесят, сказал: "Я прожил только половину жизни, и если ты не удовлетворен, то что говорить обо мне?" Они все смотрели друг на друга. Они так часто говорили отцу: "Если нужно, мы готовы умереть за тебя". Но когда нужда пришла, это оказалось очень трудно. Самый младший, самый невинный, не имевший переживания, поднялся и сказал смерти: "Я готов- Можешь взять меня". Даже смерть пожалела мальчика, ведь все эти девяносто девять старших сыновей, чья смерть была ближе, они не захотели умирать. А этот мальчик... даже смерть сказала этому сыну: "Это неправильно по отношению к тебе. Ты так молод. Неужели ты не видишь, что ни один из твоих братьев не поднялся? Твой отец не хочет умирать - в возрасте ста лет1" Мальчик рассмеялся и сказал: "Поэтому я и готов. Если в сто лет он просит, то какой же смысл? Поэтому я готов, ведь я вижу девяносто девять своих братьев: если они не смогли почувствовать вкус жизни за семьдесят лет, за шестьдесят пять лет, за шестьдесят лет, за пятьдесят лет, как смогу сделать это я? Я хоть прожил двадцать лет. И я по-настоящему прожил их. И они были так наполнены, что я не думаю, что нужно еще время". "Я вкусил от чаши жизни. Может быть, они забыли, как были молодыми. А я молодой; я еще чувствую на языке вкус юности, жизни. Можешь забирать меня, не печалясь. Я не печалюсь. На самом деле, я очень взволнован самим этим приключением. Я узнал жизнь, она была прекрасна. Позвольте мне узнать и смерть. И если жизнь прекрасна, как может быть смерть чем-то другим? Ведь смерть - это крещендо жизни, самый пик жизни. Это не конец. Это наивысшая, предельная точка. Не трать время понапрасну. Я так желаю узнать смерть, почувствовать смерть, вкусить ее". Эта история так значительна. Мальчик исчез. Смерть была абсолютно уверена, что это не тот тип человека, который умирает когда-либо. Он не может умереть, смерть для него невозможна. Он готов жить смертью - как он может умереть? Смерть случается только с трусами, с теми, кто не вкусил жизни, чья чаша пуста. Смерть не случается с теми, чья чаша переполнена. Да, это потрясающее откровение, но это не смерть. Это дверь, открывающаяся наружу, в неизведанное, неизвестное, непредначертанное. Снова прошло сто лет, и смерть вернулась. И Яяти сказал: о Что! Сто лет прошли? Но я все там же, где был". Смерть сказала: "Ты все равно там будешь, но я дам тебе шанс. Пусть это будет для всех примером- Просто дай мне другого твоего сына, и я вернусь через сто лет". Так происходит тысячу лет подряд. В последний раз приходит смерть, Яяти говорит: "Я все в том же месте, но я готов идти, потому что я понял одну вещь - я не знаю, как жить. И сколько еще можно откладывать? И как долго я могу просить тебя? Я устал, предельно устал - тысячу лет все впустую. Я не ощутил ни единого мгновения, какой же смысл теперь? И как-нибудь, когда-нибудь, когда бы я ни должен ЗУДУ уйти, дела останутся незавершенными. Многие дела будут сделаны наполовину, многие дела будут только начаты, многие дела не будут даже начаты, будут существовать лишь, как идеи. Я видел это на протяжении этой тысячи лет". "Я. испытываю зависть к тем своим сыновьям, которые имели смелость пойти с тобой. Я завидую. Они доказали... Смелость, разумность - теперь я понимаю - они давали мне пощечину каждый раз, когда ты забирала моего сына. Они говорили: "Ты дурак. Ты не знаешь, как жить, и откладываешь смерть. И пока ты не начнешь жить, ты будешь бояться смерти". Но я не знаю, как жить, так что лучше умереть. Пусть живут другие". Смерть сказала Яяти: "Это первый признак разумности в тебе. И не только ты завидуешь своим сыновьям, которых я взяла, даже я завидовала им. Они были редкими, уникальными, по-настоящему живыми людьми. Я не могла уничтожить их. Они перешли от жизни к большей жизни. Они перешли от жизни к изобилующей жизни". И это то, чему я учу здесь: живите так полно, чтобы даже само явление смерти преобразовать в двери, в новое откровение для более изобилующей жизни. Та жизнь ждет, но только тех, кто знает, как пережить ее, как жить ею. И это самое время. Это самое время как раз сегодня. Ни вчера, ни завтра не время жить - только сегодня. В это мгновение, здесь и сейчас, время вкусить жизнь; тогда смерти нет. Да, случится что-то вроде смерти. Ваше тело и вы разделитесь, но вы не умрете, вы будете распространяться. Вы отбросите прочь оковы вашего тела, тюрьму вашего тела, и вы войдете в соприкосновение с беспредельным, неограниченным, вселенским. Эта всеобщая жизнь, жизнь во вселенной и есть божес- твенность. Беседа 13 ГОТОВАЯ К УПОТРЕБЛЕНИЮ РЕЛИГИЯ ИЗ МАГАЗИНА ПОДЕРЖАННЫХ ТОВАРОВ 11 ноября 1984 года Бхагаван, Пытаетесь ли вы разрушить все наши предшествующие идеи относительно религии? Нет другого способа быть религиозным. Все, что вы слышали о религии, читали о религии, должно быть полностью отброшено. Если вы не очиститесь, не сотрете все записи из вашего сознания, вы никогда не узнаете, что такое религия. Так называемые религии делают как раз противоположное. И вы можете видеть результат. Весь мир разделен религиями: кто-то ходит в синагогу, кто-то ходит в храм, кто-то еще ходит в церковь. Но находите ли вы где-нибудь какую-нибудь религиозность? Каждый ребенок воспитывается, формируется в рамках определенной религии. Это одно из величайших преступлений против человечества. Нет большего преступления, чем загрязнять ум невинного ребенка идеями, которые могут стать преградами на его пути открытия жизни. В тот момент, когда вы хотите открыть что-то, вы должны быть абсолютно непредвзятыми. Нельзя открывать религию, будучи мусульманином, или христианином, или индусом -нет. Это способ сделать открытие религии невозможным. Каждое общество до настоящего времени старалось начинить каждого ребенка своей доктриной. Еще до того, как ребенок будет способен задавать вопросы, ему даются ответы. Разве вы не видите глупость этого. Ребенок еще не задал вопроса, а вы уже даете ему ответ. Вы на самом деле при этом убиваете всякую возможность возникновения у него его собственного вопроса. Вы заполнили его ум ответом. А если у него нет своего собственного вопроса, то как у него будет его собственный ответ? Вопрос должен быть подлинно его. Он не должен быть заимствован, он не должен быть унаследован. Но такая чушь продолжается столетиями. Сделать из вас что-то до того, как вы откроете, кто вы, - в этом заинтересованы священник, политик, родители. Они боятся, что если вы откроете, кто вы, то станете мятежным, станете опасным для их коренных интересов. Тогда вы сами по себе станете личностью", живущей незаимствованной жизнью. Они настолько боятся, что до того, как ребенок станет способным спрашивать, выяснять, они наполняют его ум всякого рода чепухой. Ребенок беспомощен. Естественно, он верит матери, отцу, и, конечно, он верит священнику, которому верят отец и мать. Великое явление сомнения еще не возникло. А сомневаться - одна из самых драгоценных вещей в жизни, поскольку, если вы не сомневаетесь, вы не открываете. Вы должны заострить силу своего сомнения так, чтобы отсекать весь вздор и ставить такие вопросы, на которые ни у кого нет ответа. Только ваш собственный вопрос поможет вам прийти к осознанию ответов, Религиозный вопрос - это не тот вопрос, на который может дать ответ кто-то другой. Никто другой не может любить за вас. Никто другой не может жить за вас. Вы должны жить своей жизнью, и вы должны искать и отыскивать фундаментальные вопросы жизни. И если вы не откроете себя, не будет радости, не будет восторга. Если Бог проста дается вам, готовым к употреблению, то это ничего не стоит, это не имеет ценности. Но именно так и делают. То, что вы называете религиозными идеями, не является таковыми, они лишь суеверия, пронесенные через века, - на протяжении такого большого времени, что как раз сама их древность сделала их похожими на истину. Адольф Гитлер в своей автобиографии "Майн Кампф" (Моя борьба) приводит много важных высказываний- Этот человек был сумасшедшим, но иногда сумасшедшие люди говорят такие вещи, которые боятся сказать люди в здравом уме. Одно из самых важных высказываний такое: "Любая ложь может стать правдой, если ее часто повторять, снова и снова подчеркивать, говорить ее всем подряд на каждом углу". Вы идете в школу и слышите о Боге и молитве. Дома вы слышите о Боге и молитве. Вы идете в храм и слышите о Боге и молитве. Так много людей... и всего лишь маленький ребенок против целой толпы. Сомневаться для него невозможно - неужели все эти люди ошибаются? И это не просто люди. Родители и их родители тысячи лет верили в эти истины. Все они немогут ошибаться: "И я, маленький ребенок, против всего человечества..." Он не наберется смелости. Он подавляет в себе любую возможность для сомнения. И все остальные помогают ему подавлять сомнение, поскольку: "Сомнение - от дьявола. Сомнение -великий, может быть, величайший грех. Вера - это добродетель. Верьте и найдете; сомневайтесь и на первом же шаге упустите". Истина как раз в противоположном. Верьте, и вы никогда не найдете, а все, что вы найдете, будет не чем иным, как проекцией вашей собственной веры, - оно не будет истиной. Что общего имеет истина с вашими верованиями? Сомневайтесь, сомневайтесь во всем, ведь сомнение -очистительный процесс. Оно удаляет из вашего ума весь хлам. Оно снова делает вас невинными, снова делает вас ребенком, которого раньше уничтожили родители, священники, политики, педагоги. Вы снова должны открыть этого ребенка. Начинать нужно с этой позиции. Поэтому-то все мои усилия здесь и заключаются в том, чтобы разрушить все ваши так называемые религиозные идеи. Это будет ранить вас, поскольку религиозные идеи стали настолько близкими к вам, что вы забыли, что они не ваши открытия, они не ваши переживания. Вы не жили ими; вы даже не любили их. Кто-то другой заставил вас поверить в них, и, кто бы ни сделал это, он совершил по отношению к вам негуманный акт. Я не говорю, что люди делают это сознательно. Они сами жертвы того же процесса. С ними делали то же самое их родители, с ними делали то же самое их учителя. Поэтому я не говорю, что нужно гневаться на них. Они делали так, думая, что это добро для вас... но просто от того, что они так думают, ничто не становится добром - просто потому, что они так думают. Они старались помочь вам, но они не знают, что есть вещи, с которыми человек должен быть оставлен наедине; только тогда он может открыть. Если вы попытаетесь помочь ему, то покалечите его. Не пытайтесь никому навязывать свою помощь, пока он может справиться сам по себе. Не заставляйте никого смотреть вашими глазами, когда у него есть свои глаза. И по крайней мере, пожалуйста, не закрывайте его глаз своими очками; у вас другие диоптрии. Вы сделаете этого человека слепым. Вы нарушите его зрение. Но не только очки надеваются на вас, поверх ваших глаз люди надевают свои собственные глаза... и все ато они делают для вашего блага, для вашего добра. И после двадцати, тридцати лет непрерывного формирования вы начинаете забывать, что сами никогда не задавали вопроса. Я вспоминаю очень творческого человека, Гертруду Штейн. Она умирала; вокруг нее собрались ее друзья. Внезапно она открыла глаза и спросила: "Какой ответ?" Ее друзья выглядели озадаченными. Неужели перед смертью она сошла с ума? Неужели она потеряла разум? О чем она спрашивает - "Какой ответ?" Один из них сказал: "Но вы не задали вопроса, мы не можем сказать, какой ответ". И она сказала: "Ну хорошо, скажите мне, какой вопрос". И она умерла. Для меня это имеет огромное значение. Это относится почти к каждому человеческому существу. Вы забыли, что не задали вопроса, а ответ уже навязан вам. И, конечно, это просто процесс формирования... Все время говорить человеку, все время говорить человеку одно и то же снова и снова. Вскоре человек начинает повторять, как граммофонная пластинка. Человек забыл, что он не задал вопроса- Может быть, при самом конце Штейн открыла свое свежее детство. Так случается со многими умирающими. Круг замыкается, они возвращаются к той же точке, откуда начали. Поэтому она спрашивает: * Какой ответ?" - ведь давались только ответы. Никто не побеспокоился о вопросах. И когда теперь в этот последний момент кто-то говорит: "Но сначала скажите нам, какой вопрос", - она осознает... но теперь уже слишком поздно. И ответов было так много, так тяжел их груз, что теперь задать подлинный вопрос стало также невозможно. Поэтому она говорит: "Хорошо, если нужен вопрос, то я спрашиваю вас: "Какой вопрос?"" Для меня этот маленький инцидент имеет огромное значение. Это жизнь каждого. Вы говорите о Боге, вы говорите о душе, вы говорите о небе, об аде, но задумывались ли вы, вопросы ли это? Интересуетесь ли вы Богом на самом деле? Каков ваш интерес в Боге? На каких основаниях Бог стал вашим вопросом? Я родился в джайнской семье. В джайнизме нет веры в Бога; нет Бога, как создателя. Поскольку воспитание в джайнизме не навязывает детям идеи Бога, ни один джайнский ребенок или старый человек никогда не спросит: "Кто создал мир?" Ведь они с самого начала сформированы в представлении, что мир существует от бесконечности до бесконечности; нет никакого создателя и нет необходимости в нем. Поэтому этот вопрос и не возникает. Буддист никогда не задаст вопроса: * Что есть Бог, где есть Бог?* - ведь буддизм не верит Б Бога, - поэтому и ребенок формируется соответствующим образом. Когда вы спрашиваете о Боге, вы думаете, это ваш вопрос - это не так. Вы могли родиться в индусской семье, в христианской семье, в еврейской семье, и они сформировали бы ваш ум в представлении, что Бог есть. У них есть определенный образ Бога, определенная идея о Боге. И они воспитали вас в страхе о том, что сомневаться опасно. Маленькую крошечную малышку пугают вечным адом, где вас бросят в огонь и где вы будете гореть и не умирать. Естественно, не может быть ничего настолько значительного, ради чего стоило бы так рисковать. И кроме того, вам предоставляется такая мотивация, что если вы верите, просто верите, то все удовольствия, все радости жизни ваши. Верьте, и вы на стороне Бога; сомневайтесь, и вы на стороне дьявола. Маленький ребенок вынужден брать всякий хлам, который ему дают. Он боится. Он боится оставаться один дома ночью, а вы говорите о вечном аде: "Ты падаешь и падаешь во тьму и еще более глубокую тьму, и нет ей конца, и ты никогда не выйдешь оттуда". Естественно, ребенок просто сжимается от мысли о сомнении, пугается так, что вряд ли это стоит того. А верить так просто. От вас ничего не требуется - просто верить в Бога, сына и Святого Духа... просто верить, что Иисус - сын Божий и мессия... и пришел спасти все человечество... он искупит и ваши грехи. Почему же не спастись так задешево? От вас не просят многого. Просто верить, и все сделается к вашей выгоде. Так почему же вы должны выбирать сомнение? Вы должны выбирать, естественно, веру. И это происходит в таком маленьком возрасте, а потом вы растете, и вера, и воспитание, и идеи, и философия - все это наваливается на вас сверху, так что трудно докопаться и обнаружить, что был день, когда вы были полны сомнения. Но сомнение было сокрушено, убрано с глаз долой. Был день, когда вы колебались в вере, но вас убедили. Вам были обещаны все возможные вознаграждения. Маленького ребенка можно убедить, просто дав ему игрушку, - а вы даете ему целый рай. Если вы преуспели в том, чтобы убедить его верить, то вы не совершили большого чуда. Это очень простая эксплуатация. Может быть, вы делаете это не сознательно; вы и сами прошли через этот процесс. И раз закрыв двери сомнения, вы закрыли двери разума, раздумья, вопроса. Вы больше не являетесь настоящим человеческим существом. Двери сомнения закрыты, теперь вы просто зомби, загипнотизированный, обусловленный, убежденный страхом и алчностью, верящий в то, во что не поверит ни один нормальный ребенок, если не будет всей этой организации. И раз вы прекратили сомневаться и думать, вы можете поверить во что угодно. Тогда нет вопроса. Политик хочет этого, ведь если вы верите в какую-то религию, то вы легковерный. Это показывает ваше легковерие. Это достаточное указание. Если вы ходите в церковь, то это достаточный признак того, что вы не тот человек, кто мыслит, кто спрашивает, кто спорит, кто не принимает ничего без логического, рационального, научного доказательства. Вы ходите в синагогу, вы ходите в мечеть - политик счастлив. Он хочет, чтобы все ходили в синагогу, в мечеть, в церковь... не имеет значения, куда вы ходите, лишь бы ходили - они все одинаковы. Основная структура, стратегия одинакова. Не имеет значения - индусы вы, мусульмане, христиане или евреи, поскольку основная стратегия в точности та же самая: полностью закрыть двери сомнения, не дать ни одного шанса, не оставить в человеке ни одного вопросительного знака, заполнить его ум всеми видами верований. Если вы посмотрите на эти верования, вы удивитесь. Люди верят в любую чушь. Если вы джайн, вы будете верить во всю джайнскую чепуху - у вас просто не возникнет вопросов. Мой дедушка очень сильно любил меня по той простой причине, что я был озорным. Даже в своем возрасте он сам был озорным, поэтому у нас была хорошая дружба. И он, бывало, брал меня с собой к джайнским монахам, просто чтобы создать у них суматоху. Он наслаждался этим. Сам он не говорил ни слова, ведь он был старым человеком, уважаемым гражданином. Но он знал, что если я там, то этого достаточно. Он сидел, как если бы был монахом, но незаметно давал мне указания... можешь начинать... это было хорошее время. Джайны не верят в Бога-создателя. Поэтому нельзя задать ни одного вопроса о Боге; нет такого вопроса, нет Бога. Но тогда они должны верить в другие вещи. Они верят в души. Я, бывало, спрашивал их: "Как много душ в мире? Их количество увеличивается, уменьшается или остается тем же?" Джайнский монах не может сказать, что увеличивается, поскольку возникает вопрос, откуда? Кто создает их? Создателя-то нет. Никакого творения не происходит. Они не могут и уменьшаться, поскольку - куда они будут уходить? Они не могут уйти из вселенной, ведь, куда бы они ни пошли, все будет вселенная. И, наконец, он не может сказать, что их количество остается тем же самым, хотя такой ответ дан в священных книгах джайнов: "Число душ остается тем же". Со мной такой ответ так просто не проходил, поскольку тогда следовал вопрос: "А сколько? Если вы знаете, что остается то же самое число, то должны знать это число; иначе на каком основании вы говорите, что число то же самое? Одна душа могла неожиданно появиться, одна могла неожиданно исчезнуть. Вы должны Дать мне точное число ".Ачислоне дано ни в каких книгах. И они не могут дать числа по той простой причине, что население на земле увеличивается. Людей становится больше и больше, больше и больше. Аджайны верят, что у всего есть душа: дерево, птица, рыба - все имеет душу. "Когда вы так много знаете о душах, почему бы вам не знать и их числа? И вы говорите, что Махавира был всеведущим, знал все. Разве не мог он сказать вам точного числа? Проблема была бы разрешена навсегда". Монах становился беспомощным и хотел бы, чтобы я замолчал. Но я говорил: "Никто не может заставить меня молчать. Или вы ответите, или вы признаете тот факт, что не знаете ответа. Или вы отвечаете на мой вопрос, или просто говорите: "Простите, я не знаю ответа". Тогда вы будете искренними хотя бы с собой. Вы проповедуете правду. Разве вы не можете сказать: "Я не знаю точного числа?"" Но так говорить они не могут, поскольку это приходит в противоречие со всеведением Махавиры... почему он упустил этот момент, такой значительный? Джайны верят в вечное путешествие души. Если вы делаете хорошие кармы, вы становитесь лучше - то есть достигаете более высоких ступеней. Поэтому они провели разделение: дерево имеет только одномерную жизнь, паук имеет двумерную жизнь, птица имеет трехмерную жизнь, тигр имеет четырехмерную жизнь, человек имеет пятимерную жизнь. И человек - наивысшая эволюция сознания. Я, бывало, спрашивал их: "Когда умирает мужчина, то он рождается вновь мужчиной или может родиться и женщиной? Всегда ли он рождается в человеческом мире, или он может родиться деревом, птицей, лошадью или чем-то еще? " Джайны верят, что если ваши кармы плохие, то вы можете соскользнуть назад: стать собакой, рыбой, кошкой, деревом. Я говорил этим монахам: "Сталкивались ли вы с каким-нибудь фактическим свидетельством того, что кто-нибудь помнил, что в предыдущей жизни был деревом, тигром, собакой? Помните ли вы сами, кем были в прошлой жизни? И будьте искренними, ведь вы сидите в храме Махавиры, в храме правды. Если вы скажете что-то неискренне, помните - вечный ад. Поэтому, если вы не знаете, просто скажите: "Я не знаю"". А в Индии это самое трудное дело для монаха, Махатмы, которому поклоняются тысячи и тысячи людей, сказать кому-нибудь: "Я не знаю". Я пояснял им: "Если вы лжете, то помните, вы падете вниз. Позади вас статуя Махавиры, как свидетель. И этот храм..." Конечно, эти люди пожертвовали всем, поэтому они полностью закрыли двери сомнения. Они верят, что лгать в храме, перед Махавирой... это опасно. Поэтому они не могут лгать и не могут сказать, что сами пережили что-то или встретили кого-то пережившего. Они просто теряют дар речи. У джайнов есть теория... ведь они должны были как-то объяснять, сам Махавира должен был как-то объяснять, откуда приходят новые души, ведь народонаселение постоянно растет. Размножаются животные, разрастается жизнь во всех ее формах, так откуда же берутся все эти души? Поэтому у Махавиры была гипотеза. Он назвал ее нигод. Нигод означает, что имеется темная утроба вселенной, бесконечная, полная бесконечного числа потенциальных душ. Поэтому всякая душа, приходящая в точку, где она может расти, исходит из нигода. Теперь посмотрите на хитрость всего этого дела. Он делает нигод бесконечным, поскольку если сделать его конечным, то вскоре он опустеет. Тогда снова возникнет вопрос, откуда? Теперь утроба пуста - вот он и делает ее бесконечной. Но он забывает, что всегда есть такие люди, как я. Конечно, меня не было перед ним. Иначе все тогда же и там же разъяснилось бы - ведь в мире не может быть двух бесконечных вещей. Это простая математика. Только одна вещь может быть бесконечной: это вселенная. Если она бесконечна, то никакая другая вещь не может быть бесконечной, поскольку две бесконечности сделают друг друга конечными, их границы встретятся. Где-то они сойдутся вместе, и там будет граница. Эта граница и будет определять их конечность. Меня не было там, но я мог мучить этих джайнских монахов: "Если нигод бесконечен и вы говорите, что вселенная бесконечна, то вы верите в две бесконечности? Возможно ли это математически? Геометрически?" Это трудно. Две бесконечности невозможны. Любой человек, имеющий хоть какие-то познания в математике, может понять, что две конечных величины возможны, сто конечных величин возможны, но две бесконечности? Невозможно! Только одно может быть бесконечным. Другое обязано стать границей. Где-то на удалении в миллионы световых лет... это не имеет значения. Граница есть граница. И еще я, бывало, спрашивал этих джайнских монахов: "Откуда эти души попали в нигод? Они внезапно оказались там, без всякой причины. Почему? Как они умудрились попасть туда?" Каждая религия в основном обязательно сталкивается с такими затруднениями. Когда поднимаются фундаментальные вопросы, каждая религия становится идиотической. Если вы не спрашиваете об основах, то они являются очень ясными в своих ответах на ваши вопросы. Но когда дело доходит до основ, они все начинают изобретать. Откуда взялся этот нигод, эта вселенная, бесконечная утроба? И откуда попали туда все эти души? И они говорят: "Они там просто есть". Но это не ответ. Какое злое дело совершили эти души? Они никогда не были вовне, у них не было возможности совершить никакого дела, плохого или хорошего. Почему же они страдают в нигоде? И может ли быть большее страдание, чем пребывание в темной дыре. Они там миллионы и миллионы лет. Почему они страдают? Они не совершили... они не могут принять, что они совершили что-либо плохое, какое-либо плохое деяние - ведь чтобы "делать", нужно прежде всего находиться во вселенной. Чтобы действовать, нужно "быть". Там они пребывают лишь в виде потенции. Они не находятся там по-настоящему, они лишь семена. И как из семян, которые не были проращены, могут появиться горькие плоды, сладкие плоды? И вы не объясняете, почему они не были проращены. Затем внезапно несколько душ созревают... какова арифметика этого? Кто созревает первым и почему? Должна быть какая-то причина, что эти души. А, Б, В, станут зрелыми сегодня, а завтра станут зрелыми X, У, 2 - но почему сегодня АБВ, а не ХУ2. Они все похожи. Или вы признаете какое-то различие между ними? Они не могут признать никакого различия, поскольку для этого вещь должна быть реальной. Только потенция... здесь не может быть никакого различия. И они покрывались потом и говорили: " Всякий раз, когда ты приходишь... ты странный мальчик. Эти вопросы - их не задает никто. Я путешествовал по всей Индии, но всякий раз, когда я прихожу в вашу деревню, я чувствую страх... что ты обязательно придешь. И я сказал твоему дедушке: "Не приводите этого мальчика". Но он тоже странный человек; он никогда не приходит один, он всегда приводит тебя". Потом монах пытался проделать трюк. Он переносил свои беседы на время школьных занятий, когда я был в школе. Но моего дедушку нельзя было провести. Он приходил в школу и просил у директора: "Он мне сегодня срочно нужен*. И я снова был там. И монах спрашивал: "Что, сегодня школа так рано закрылась? " Я говорил: "Она не закрылась, мой дедушка привел меня сюда - для вашего благословения. Он никогда не оставляет меня. Он так религиозен, что хочет, чтобы вы благословили меня. Можем ли мы начать сейчас?" Если дать свободу любому ребенку, он может выставить ваших попов, ваших имамов, ваших монахов абсолютными идиотами. Он может поместить их в категорию идиотов. Даже ваши дети... ничего ненужно, только позвольте им сомневаться. Но им не разрешено сомневаться. Когда вы познакомились с верой, тогда медленно-медленно она начинает отравлять все ваше бытие. Тогда, если кто-то нападает на веру, вам кажется, что нападают на вас. Это было моей проблемой. Я нападал всю свою жизнь. Если я не буду нападать на вашу систему верований, на вашу идеологию, я не смогу никак помочь вам; я не смогу делиться собой с вами. Есть стена, толстая стена. Я все время могу кричать; вы не услышите меня. Я должен постоянно бить в стену, стучать по ней молотом, чтобы проделать в ней хотя бы отверстие, через которое я мог бы видеть вас, вы могли бы видеть меня -лицом к лицу. И так я смогу оживить то, что было отобрано у вас. Я могу снова дать вам ваше невинное детство, и только оттуда начнется настоящее вопрошание об истине. Только оттуда возможна религия. В противном случае вы только будете говорить о религии. Итак, Шила, это правда. Я абсолютно хочу, чтобы вы полностью освободились от всякого жаргона, данного вам другими. Сам же я не даю вам никакого жаргона. Поэтому постарайтесь понять отличие моей позиции. Поэтому я и говорю, что это первая религия в мире. Если вы меняете свою религию с индуизма на христианство, с христианства на ислам, с ислама на индуизм, ничего не меняется. Вы измените лишь поверхностные слова, может быть, одежды, самое большее; это не коснется даже вашей кожи. Вы останетесь тем же человеком. Конечно, у вас будет новый набор верований вместо старого. Должно быть, вы устали от старого набора. Ваши верования не привели вас никуда. Может быть... если христианство не работает, то, может быть, сработает индуизм или мусульманство. Нет, я не даю вам никакого нового набора догм, верований, символов веры, идеологий - совсем нет. Моя функция совершенно иная. Моя функция в том, чтобы забрать от вас все, что вы получили, и не дать вам ничего взамен. Ведь если я возьму один камень и положу взамен другой, то я буду еще более опасен, чем тот человек, который положил первый камень, поскольку первый камень уже старый и вы свыклись с ним, он не давал вам никакой поддержки. Это камень - какую поддержку, какое питание он мог бы давать вам? Вы носили этот груз и постепенно осознали, что этот камень лучше сбросить. Но с новым камнем начинается новый медовый месяц. Вы начинаете думать, что новый камень, может быть, является правильным. Я* не заменяю в вас одну систему верований на другую. Я просто разрушаю. Вы будете подавлены тем, что я просто разрушаю, - я хочу разрушить все, что было навязано вам. И не нужно никакой замены; созидательность - это ваша неотъемлемая потенция, мне не нужно создавать ее. Раз препятствия устранены, вы начнете расти и течь. Вы начнете искать себя самого и вскоре приобретете силу и новую энергию, поскольку даже маленькое открытие себя самого дает вам такое огромное счастье, что вы не сможете постичь его. Лишь маленькое открытие себя самого - и вы другое существо, поскольку в вас родилась истина. Это, возможно, только семя, но начало положено. Вы почувствуете новое волнение, оно невозможно, если я дам вам новое верование, готовую к употреблению догму, идеологию. Поэтому я не даю вам ничего. Я лишь забираю прочь все, что у вас есть- Единственная моя функция - оставить вас наедине с собой. Вас не оставляли ваши родители, ваши учителя, ваши раввины, ваши монахи, ваши священники... вас на оставляли одного. Никто не доверял вам. Я вам доверяю. Все они хотели что-то сделать из вас, по своему образу. Я не хочу сделать из вас что-то по своему образу. Я хочу, чтобы вы просто цвели, подлинно, сами по себе. Я не знаю, что это будет. Вы не знаете, что это будет. И это хорошо, что мы не знаем, что это будет, ведь тогда это будет очень большой сюрприз, если вам удастся обнаружить бесконечное сокровище. Я сказал, что я доверяю вам. Поэтому я не даю вам никакой веры, ведь я знаю, что вы обладаете абсолютными способностями к открытию любви, жизни, смеха. Нужно лишь сбросить все камни, наваленные на вас. Не цепляйтесь за эти камни. Они ваши враги. Если вы еврей, ваш враг иудаизм. Если вы христианин, ваш враг христианство. Если вы индус, ваш враг индуизм. Кто бы вы ни были, если вы приняли что-то без поиска, без стремления, то это ваш враг. Скажите: "Прощай". Скажите врагу: "Я покончил с тобой. Теперь я хочу быть один. Я хочу быть абсолютно чистым, неотягощенным". И вы удивитесь: в тот момент, когда вы сбросили отягощение, вы сможете раскрыть свои крылья в обширный мир, который все ждал и ждал вас. Но вы не приходите, поскольку вас держит синагога, вас держит храм, вас держит церковь; священник, падре, поп не дают вам идти. Толпа, окружающая вас, виснет у вас на шее. Они не дают вам вырваться из их объятий. Для них это вопрос политики, политики количества. Они боятся, что если люди начнут ходить сами по себе, то они потеряют свою власть, свои количества. Они хотят вас использовать, как количество, как средство. И помните: использовать любое человеческое существо как средство для какой бы то ни было цели - это величайший из возможных грехов. Каждое человеческое существо - само по себе цель. И моя работа здесь - помочь вам открыть присущие вам возможности, потенции, вашу конечную цель - которая не так далеко, которая внутри вас. Все, что вам нужно оставить, - это тот хлам, который навязан вам другими. Люди думают, что я делаю ту же работу, что и Иисус, что и Будда, или Мухаммед, или Махавира; они абсолютно неправы. Моя работа, работа, как таковая, только моя. То, что они делали, было в противоположность мне. И то, что я делаю, идет в противоположность им. И для вас должно быть ясно, что я буду стучать молотом по головам всех этих людей. Будьте бдительны. Не получайте ран без необходимости, ведь я вынужден наносить их; нет другого способа. Это хирургический способ. Я вынужден положить вас на операционный стол и отрезать то, что не принадлежит вам. Но вы восприняли это, как если бы это были ваши конечности, чем они не являются. Они калечат вас. Они убивают вас. Я хочу отобрать у вас прочь все, что не является подлинно вашим. Все... и тогда взрыв. Бхагаван, Что такое антихрист? И кто он такой? Первое, что следует понять: Христа нет. Поэтому как может быть антихрист? Антихрист может быть только в том случае, если вы принимаете идею Христа. "Христос" - греческий перевод древнееврейского слова "мессия". Давайте использовать слово "мессия", которое сделает все более ясным. Евреи надеялись и ждали, что придет мессия и избавит их от страданий. Евреи страдали больше всех в мире. Но это не причина испытывать по отношению к ним какую-либо жалость. Они сами виноваты. В тот день, когда они объявили себя избранным народом, они создали эту длинную цепь страдания, горя, убийства, концентрационных лагерей, газовых камер. Я ни разу не встречал того, кто ясно связывал бы эти две вещи: почему евреи так сильно страдали, •- а они страдали чрезмерно, неисчислимо, но никто, кажется, не связывает это с коренной причиной. Коренная причина заключается в том. что Моисей объявил евреев народом, избранным Богом, главной расой. Ну вот, и поймите, если вы объявляете себя главной расой, выше и превосходнее всех остальных, то вы создаете себе повсюду врагов. Если Адольф Гитлер был так непреклонен в уничтожении евреев, то это простое логическое следствие слов Моисея. Моисей говорит, что евреи - народ, избранный Богом, главная раса. А Адольф Гитлер верил, что народ, избранный Богом, -это нордические германские арии, что они главная раса. Двух главных рас быть не может... Одна должна быть упразднена, одна должна умереть, одна должна показать превосходство своего характера над другой. Это не было просто политическим делом; глубоко внутри это была религиозная идея, которую несли в себе евреи. У Адольфа Гитлера была другая главная раса - арии, нордические племена, которые призваны править миром, и поэтому евреи должны были быть полностью устранены. Нельзя обвинять во всем только Адольфа Гитлера. Да, он несет ответственность, но игру начал Моисей, а евреи на протяжении веков поддерживали его учение. Для этого была причина. Поскольку они настроили против себя весь мир, всех, они вынуждены были держаться друг друга и становиться фанатиками, иначе они не выжили бы. Их единственная надежда состояла в том, что придет мессия... "И то будет конец страдания. Это не долгое страдание, это на самом деле испытание, вызов к вашей целостности, это испытание того, сможете ли вы выжить или нет. В тот момент, когда вы сможете выжить в этом испытании и огне и выйдете из него, придет мессия, чтобы освободить вас. И тогда все остальные будут брошены в ад, а вас будут приветствовать в раю - музыкой, песнями и всеми ангелами, поющими "аллилуйя"". Они отказались признать Иисуса мессией, Христом. Они должны были так сделать. Они не признают никогда и никого мессией, или Христом. Они не могут. Причины очень простые. Никто не может спасти человечество от страданий. Пока каждый человеческий индивидуум не решит, что он отвечает за свои собственные страдания, и не отбросит всю ту чепуху, которая эти страдания создает, никто не сможет спасти себя. И как может кто-то другой спасти вас? Вы, а не мессия, создали это страдание. И даже если он искупает ваше страдание, то где гарантия, что вы не создадите его снова? Если вы искусны в создании его, то я думаю, вы создадите его снова. Прежде всего, оно не может быть устранено; даже если оно устранено, вы создадите его снова. И евреи никого не признают мессией, потому что никто не может спасти все человечество от страдания. Бедный Иисус был просто фанатичным евреем, которому в его маленькую голову пришла большая идея о том, что он мессия. И обрести эту идею не так трудно, если вы достаточно членораздельно произносите слова. Он не был образован, но он определенно был способен к ясной членораздельной речи. И иногда необразованные люди, если они обладают ясной речью, говорят с силой, мощью, авторитетом, на которые неспособны интеллектуалы, искушенные, хорошо образованные люди. Очень образованный, очень искушенный всегда колеблется. У него так много "если" и "но". В нем так много сомнений, он знает, что не знает миллионов вещей. Но человеку, подобному Иисусу или Кабиру, абсолютно необразованному, очень легко быть внушительным и мощво и энергично провозглашать что-либо. Нужно просто собрать вокруг себя компанию дураков, что само по себе является самым простым делом в мире. Просто стойте на голове посреди улицы, и дураки сбегутся. Ничего особенного делать не надо, лишь стойте на голове - дураки бросят свою работу и сбегутся... творится что-то великое, а что на самом деле - все равно. И когда человек, подобный Иисусу, говорит то, что дает им психологическую поддержку: блаженны кроткие, ибо их есть царствие Божье, - то кому он это говорит? Этим бедным евреям, которых унижали непрерывно, столетиями, и которых во времена Иисуса унижали римляне. Этим униженным людям говорится о кротости и смирении? Естественно, для них это становится огромным утешением. Они унижены, но думают, что они смиренные... Маленький трюк ума: они слабы, они в рабстве, но думают, что они смиренны. Когда Иисус говорит: "Если кто ударит тебя в одну щеку, обрати к нему и другую, ибо это единственный путь к Богу. Возлюби врагов своих", - естественно, эти люди чувствуют свое огромное превосходство. Глубоко внутри исполняется их эго. На самом деле они вообще не могли не подставить другую щеку; что за чушь он говорит: "Обрати другую щеку? " Они уже были биты по обеим! Что вы теперь от них хотите - подставить им свой зад? Я не могу говорить, чтобы были смиренными те люди, которых столетиями держали в рабстве, били, унижали всеми способами. Но это дает утешение. Эти люди начинают думать: "Это хорошо, что мы бедные, - отсюда наше благословение; что мы кроткие, - отсюда наше благословение; что мы смиренные, - отсюда наше благословение; что нас били по обеим щекам... царство Божье определенно наше". Они предпочитают верить в Иисуса, в то, что он мессия, поскольку если они верят в это, то его слова становятся авторитетными, несут утешение. Если они не верят ему, как мессии, то он становится просто обыкновенным человеком. Поэтому многие не могли понять всю психологию того, что он говорил, и того, кому он говорил. Люди, пошедшие за ним, послушавшие его, - это обыкновенная толпа. А раввины разгневались на него по той простой причине, что он становился главным раввином. Раввины же - образованные люди, весьма образованные в своей древней профессии; а этот человек - ведь он ничего не знает, лишь несколько слов. Что он говорил? Все эти четыре евангелия - это снова и снова повторение одного и того же, одна и та же история от четырех учеников. Раввины, священство очень разгневались. Поэтому они сказали: "Если вы думаете, что вы мессия, нужно представить доказательства. И доказательством является распятие. Если вы воскреснете после распятия, мы признаем вас, как мессию. В противном случае вы не мессия, но анти-мессия, антихрист". И евреи никогда не признавали его, поскольку при распятии не удалось убить Иисуса, он сбежал из Иерусалима. Воскрешения не было вовсе. На самом деле распятие не было завершено, какое же может быть воскрешение? Не было смерти, что же говорить о воскрешении? И ни один еврейский источник того времени не говорит об Иисусе, или его распятии, или его воскресении, или о его учении - ведь те источники написаны раввинами, образован-ными.людьми, а не толпой. Они не думали, что Иисус достоин даже упоминания. Новый Завет - единственное доказательство того, что Иисус существовал, но и он был написан после исчезновения Иисуса - триста лет спустя. И священники на протяжении веков редактировали его, удаляли из него все, что могло быть опасным для них, ведь теперь они были раввинами. У Иисуса не было понятия о том, что он создает новую религию. Он никогда не думал об этом. Все, что он хотел, - это чтобы евреи признали его мессией... а евреи отказали ему. Поэтому, если вы спросите меня, я отвечу, что явления Христа никогда не было. Я имею в виду то, что не было никогда явления мессии. Иисус был, но евреи никогда не воспринимали его, как мессию, на которого люди надеялись, которого они ждали. Эти люди создали идею о том, что придут многие, кто назовет себя мессией, но они не будут истинными мессиями; они не будут Христом, они будут анти-Христом. Придут многие; вот такая была у евреев идея. В свою очередь эту идею заимствовало христианство. Странно: Иисус не был признан мессией и был объявлен евреями антихристом - поэтому он и был распят, ведь он объявлял себя тем, кем на самом деле не был. И это было для евреев чрезвычайно важным. Вся их жизнь вращалась вокруг надежды: мессия придет... а этот сын плотника, необразованный, не знающий ничего, провозглашает себя мессией. Он -ложный мессия, и евреи сказали: "Многие приходили раньше, кто объявлял себя мессией, и они оказывались ложными. Этот человек из того же числа". Но странно - история движется странными путями. Евреи отвергли его, а этот отвергнутый парень стал основателем новой религии. Не занимаясь построением основ, он стал основателем новой религии. Он и не мечтал об этом. Он отказался бы стать зачинателем новой религии; он был евреем, и он хотел быть признанным евреями в том, что он их мессия. В этом было нечто; в этом было исполнение его эго. Евреи отказали ему и объявили его антихристом. Кто основал христианство? Очень странный человек - он не имеет ничего общего с Иисусом. Его имя было Савл, и он был очень сильно настроен против Иисуса и его учения. И жил он очень далеко от Иерусалима. Поэтому, когда до него дошли многочисленные слухи о том, что: "Мессия пришел и он спасет мир", - а сам он был очень ортодоксальным евреем... Поэтому он направился навстречу Иисусу, чтобы убить этого человека, если удастся его найти, и уничтожить всех главных апостолов, как он называл их, и покончить с этим делом в самом его начале. Иначе позднее это будет трудно сделать, все это слишком разрастется. И он все время думал, как уничтожить Иисуса, как уничтожить этих апостолов, Матфея, Луку, Фому и так далее. Его ум был настроен только на одно, был сфокусирован только на одном: как уничтожить этих людей и Иисуса. И так случается, что когда вы одержимы одной идеей, вы можете дойти до такой предельной одержимости, что она перевернется на сто восемьдесят градусов. Это психологическое явление, случающееся каждый день. Савл идет на горячем солнце, в пыли по направлению к Иерусалиму, только одна мысль сверлит его ум... горячее солнце... и одна мысль: как уничтожить, как уничтожить... внезапно он видит Иисуса на небе! Это было лишь представление безумного человека, одержимого определенной идеей. И когда он увидел приближающуюся фигуру Иисуса, он, естественно, онемел. Он пал на землю, попросил прощения, попросил отсечения его от старой жизни и обратился. Теперь он стал обращенным, поскольку Иисус явился ему на небе. Он стал Павлом. С Савла он сменил свое имя на Павла. Этот человек, Павел, этот маньяк, человек с характером убийцы, - вот кто основатель христианства. Христианство основал Павел. Он - первый священник, первый папа. Вот почему вы найдете много пап, которые, становясь папами, принимают имя Павла. Это самое прославленное имя, имя первого основателя. Поэтому вы найдете много пап... кто-то Иоанн-Павел, кто-то как-то иначе, но Павел используется, поскольку Павел - самое прославленное имя в их истории. На самом деле они не связаны с Иисусом. И это был Павел, который собирался убить Иисуса и его друзей и теперь обратился на врагов христианства. Он объявил, что Христос пр; -:ет снова: хотя сейчас он стал христианином, на самом деле он был лишь старым евреем, всю жизнь ожидавшим мессию, - но вы можете сменить лишь одежды, вы не сможете так просто сменить идеи. Теперь он представляет себе целую философию и говорит, что Христос придет снова и искупит мир. В этот раз он не смог сделать этого, поскольку евреи распяли его, предали его. Но когда он придет, он найдет своих людей, христиан, которые будут всеми способами поддерживать его, помогать ему искупить прегрешения всего мира, помогать ему превратить все мерзкое в прекрасное. Теперь всякий, кто провозглашает: "Я Христос", - есть антихрист. Видите, история повторяется. И если человек не станет разумным, история будет продолжать повторяться. Как раз на днях я получил письмо о том, что я антихрист-Странно... Я говорю, что Христа не было вовсе, так как же я могу быть антихристом? И какое я имею отношение к антихристу? Я могу быть самим собой, и я абсолютно счастлив быть самим собой; зачем мне нужно быть Христом? Я никогда не провозглашал себя Христом. Но есть люди, начавшие говорить обо мне, как об антихристе, - те же дураки, что распяли Иисуса. Теперь те же дураки принадлежат религии христианства, они имеют тот же тип человеческого ума - ничего не изменилось. И если кто-то скажет, что он Христос, они распнут его, как антихриста. Конечно, они не могут распять меня. Я - не Христос. Я не собираюсь играть в их игры. Я никогда не играл ни в чьи игры. Я играю свою собственную игру, и я создаю свои собственные правила. Вы удивитесь, но даже когда я играю в карты, я создаю свои правила. Всякий, кто хочет играть со мной, должен следовать моим правилам. Иначе не нужно играть. В университете многие профессора, многие студенты хотели играть со мной в карты или в шахматы, но они должны были следовать моим правилам - почему я должен следовать чьим-то правилам? Теперь никто не знает, кто был тот парень, придумавший правила шахматной игры, - почему я должен следовать им? Всякий, кто хочет играть, должен следовать моим правилам. Я не Христос, я не мессия, я не паигамбара, я не тиртханкара, я не аватара. Мне не нравится быть включенным в этот ряд душевно нездоровых людей. Пожалуйста, простите меня - и исключите меня. Вся идея Христа фальшива. Поэтому идея антихриста фальшива еще более. Сначала вы верите в Христа, потом приходит антихрист - почему бы не обрубить самые корни и не покончить с этим. Я настаиваю на том, что каждый индивидуум отвечает за то, что он есть. И те, кто хочет быть со мной, должны принять эту ответственность полностью. Это единственный путь спасения, снятия ваших страданий, преобразования вашего бытия. Я не могу сделать этого, никто другой не может сделать этого. Поэтому всякий, кто обещает вам, - мошенник. Остере-гайтес! его - он опасен. Всякого, кто дает вам надежду и обещает: < Верьте в меня, и я сделаю все", - хватайте немедленно и доставляйте в психиатрическую лечебницу. Он нуждается в немедленном лечении, в транквилизаторах. Он сходит с ума- Он может стать мессией, или он может стать аватарой; и тогда найдутся люди, которые объявят его антихристом. И так происходило на протяжении тысячелетий. Я хотел бы прекратить это. И я имею в виду именно это, когда говорю, что это первая религия, поскольку до меня никто не имел смелости сказать: "Я не мессия". Никто, способный легко собирать толпы, не имел смелости сказать: "Я не особенный, я как и вы". Это первая религия, основанная человеческим существом. До настоящего времени это была работа сумасшедших людей... больных всеми видами душевных болезней. Я хочу полностью прекратить это. Беседа 14 Я - ГНОСТИК 12 ноября 1984 года Бхагаван, Несколько дней назад вы говорили нам о трех категориях верующих: о теистах, атеистах и агностиках. Что вы скажете о "гностике" ? Я не считаю "гностика" верующим. Теист верит в Бога, без знания, без всякого переживания. Его вера - это просто бегство от сомнения. Чтобы оставаться в сомнении, нужна большая смелость. Не бежать от сомнения - одно из фундаментальных качеств ищущего, а вера - это бегство. Она скрывает ваше сомнение и дает вам чувство облегчения, ложную уверенность, что вы знаете, хотя глубоко внутри вы по-прежнему знаете, что вы не знаете. Поэтому верующий разделен на два отдельных слоя. На поверхности лежит вера, которая, как он думает, защищает его. Внизу лежит его реальность, подобная ране, - сомнение, которое он отвергает, но не может полностью устранить. Оно есть, оно часть его реальности. Поэтому верующий всегда в состоянии конфликта. Он шизофреник. Что-то незначительное пойдет против его веры -и сомнение поднимается. Как-то раз ко мне пришел человек и сказал: "Я стал твердо верить в Бога". Я сказал: "Что вы имеете в виду под "твердо верить"? Что, есть и не твердо верующие? Само применение слова "твердо" показывает, что внутри вас есть что-то, что удерживается с усилием, "твердо". И я сказал: "Это мы обсудим позже, а сейчас позвольте мне спросить, что сделало вас твердым верующим". Он сказал: "Я иду на поклонение". В Индии тысячи храмов, посвященных различным богам. Один из наиболее часто встречающихся храмов - очень смешной для постороннего человека - это храм бога-обезьяны Ханумана. Он обезьяна, но является слугой одного из воплощений Бога, Рамы, причем он настолько близок к нему, что он сам стал символом Бога. Теперь полагают, что если удастся убедить Ханумана, то он легко убедит Раму. А убедить обезьяну, конечно, легче. Он такой преданный слуга Рамы, что Рама никогда не скажет ему нет. Убедить непосредственно Раму трудно. Но Хануман, он просто бедная обезьяна. Будет достаточно любого маленького подарка, небольшая взятка -несколько фруктов, сладостей - и можно просить у него: "Помоги мне". Поэтому этот человек ходил в храм Ханумана и просил его: "Если в течение пятнадцати дней я не найду работу..." Он был безработным; хорошо образованный, но в Индии есть миллионы безработных образованных людей. Для них нет рабочих мест. "...если в течение пятнадцати дней ты сможешь устроить это дело через Раму, то я дам в твоем храме пир одиннадцати браминам, а для тебя принесу плоды, сладости и цветы. Но запомни, у меня сейчас очень критический момент. Если через пятнадцать дней ты не сумеешь организовать это, моя вера в Бога кончится. Это не только вопрос работы, это вопрос моей веры в Бога. Задумайся над этим". И он пришел рассказать мне, что в эти пятнадцать дней было так много взлетов и падений... Один день прошел, другой день прошел, нет работы - начало подниматься сомнение, вера поколебалась. "Но на пятнадцатый день я получил заказ - я был принят на работу. Это сделало меня твердым верующим". Я сказал: "Ваша твердость основывается на чем-то очень поверхностном. Испытайте еще один, два, три раза. Даже ученый перед тем, как объявить о своем результате, экспериментирует многократно, пока не убедится абсолютно, что это действительно верный результат. А вы не испытали даже и двух раз. Испытайте еще один раз". Он сказал: "Теперь я так твердо верю, а вы предлагаете мне испытать". Я сказал: "У вас так много проблем, не мне говорить вам. Ваша жена больна", - у нее был туберкулез, - "а вы устали", - он был бедным человеком... не мог со всем справляться... безработный... - "почему бы не устроить Богу еще одно испытание? Просто еще один шанс. Скажите ему, что если в течение пятнадцати дней ваша жена излечится, то вы проделаете снова все то, что собирались сделать в этот раз. А если через пятнадцать дней ваша жена не излечится, то ваша вера в Бога кончится". Он сказал: "Это представляйся стоящим испытанием". И случилось то, что должно было случиться: жена не излечилась. То было просто совпадение. Что могла эта обезьяна - и к тому же не живая, просто каменная обезьяна, - что она могла сделать? Всего лишь совпадение. Он так рассердился - на меня, не на свою веру. Я сказал ему: "Остыньте, вглядитесь в смысл. Я просто помог вам увидеть, что то было просто совпадение. Если бы это было реально, Хануман помог бы вам снова. Если я не убедил вас, попытайтесь еще раз. Можете испытывать столько раз, сколько захотите". "Ваша вера основывается на такой глупой идее: Бог устроил вам заказ из бюро по трудоустройству, и в этом его убедила обезьяна. А теперь вы сердитесь на меня - по какой причине? Я для вас ничего не сделал. Я просто дал вам еще один шанс проверить. И теперь вы узнали, что это было простое совпадение. Теперь есть сомнение - вы дурачили себя, ни Рама, ни Хануман не принимали участия в этом. Вы просто дурачили себя". Вера - это бегство. Я сказал ему: •"Вы сердитесь, потому что я показал вам вашу рану. Вам не убежать от этой раны так просто- И даже если вы убежите, рана не исчезнет. Вы можете повернуться к ней спиной, от этого будет только хуже; она может стать раком. Что-то нужно делать, побег - это не выход". Вера - это бегство. Теист притворяется, будто знает. Атеист притворяется, что он также знает, знает, что Бога нет. Ни теист не пытается вглядеться в существование, ни атеист. И работа атеиста даже намного труднее работы теиста. Ведь теист пытается найти что-то - присутствие, существование Бога; у него хотя бы есть гипотеза, над которой можно работать. У атеиста совсем нет гипотезы; он начинает с идеи: "Бога нет". Тогда что же искать и к чему стремиться? К не-Богу? Трудно иметь идею о том, что есть Бог; еще труднее иметь идею о том, что есть не-Бог. Может быть, теист сможет случайно натолкнуться на Бога, но атеист случайно на не-Бога не натолкнется, поскольку не-Бог означает просто что-то отсутствующее. Нельзя натолкнуться на отсутствующее. Теист имеет, по крайней мере, возможность преобразовать свою веру в гипотезу о том, что: "Я не верю, что Бог существует, но гипотетически я предполагаю, что он может существовать, и я попытаюсь поискать Его". Какие гипотезы могут быть у атеиста? Он отрицает. Отрицание не может быть гипотезой. Гипотезой может быть положительность. Атеист находится в гораздо более трудной ситуации. Но, кроме того, при другом подходе он находится в более удобной ситуации, чем теист. Теист не может избавиться от сомнения. Оно всегда остается под его верой. Он не может отбросить его прочь. Вера и сомнение - две стороны одной монеты. Вы отбрасываете одну, при этом отбрасывается и другая. Вы сохраняете одну, сохраняется и другая. Но атеист при другом подходе находится в более удобной ситуации: Бога нет - поэтому нет и вопроса о сомнении. Нельзя сомневаться в том, чего нет. Можно сомневаться в том, что есть или может быть. Но если вы решили, что нет ничего похожего на Бога, вы не можете сомневаться. Вы не можете верить; вы не можете сомневаться. Но вы не можете и преуспеть в своем поиске. Атеист отбросил свое сомнение гораздо более полно, гораздо более основательно, чем теист. У теиста сомнение спрятано как раз под верой. У атеиста нет спрятанного сомнения; он отбросил сомнение очень далеко, очень глубоко в бессознательное. Вы не можете полностью избавиться от него; это возможно только в том случае, когда вы не знаете о нем. Но вы можете обмануть. Атеист может обманывать намного легче, чем теист. Поэтому атеизм разрастается, а теизм сжимается. По мере того, как человек становится более разумным, более образованным, более культурным, атеизм становится более выпуклым, более рельефным, а теизм становится чем-то не в духе времени. Даже те, кто ходит в церкви, храмы, мечети, синагоги, глубоко внутри себя знают, что все это лишь следование социальным условностям. Это хорошо, респектабельно: эти места используются ими просто как клубы. Они не верят; они даже не беспокоятся об этом. Я был профессором в двух университетах. Последний из оставленных мною университетов имел почти сто пятьдесят профессоров. И общая профессорская комната все время жила в напряженном обсуждении всякого рода слухов, новостей. Я оставался в этом университете почти девять лет и постоянно наблюдал, слушал... Начнет ли кто-нибудь дискуссию о Боге? Сто пятьдесят профессоров, среди которых, может быть, семь принадлежали факультету философии, пять - факультету психологии, четыре - факультету теологии, - ну хотя бы эти люди? Но нет. Обсуждались актеры, обсуждались актрисы, обсуждались фильмы, обсуждались романы, обсуждались даже любовные делишки среди студентов - была, конечно, и всевозможная политика. Вы удивитесь, наблюдая этих сто пятьдесят людей: девять лет я ждал... спросит ли кто-нибудь однажды, есть Бог или нет. Нет, никто. И все они были индусами, мусульманами, христианами, джайнами. Они все ходили в храм, в церковь. Все они отдавали дань уважения Богу, но это было лишь формальностью. Это ничего общего не имело с внутренним поиском. На самом деле в этой большой общей комнате, рассчитанной на сто пятьдесят человек, мое кресло оставалось зарезервированным для меня, поскольку меня не интересовали их сплетни, их политика, их любовные дела, их злословие и все в этом роде. Меня это не интересовало. Мое кресло сделалось постоянно закрепленным за мной - постоянных кресел не было ни у кого другого. Всякий раз, когда я приходил туда, оно было свободно для меня, никто не сидел на нем. И постепенно они забрали свои кресла подальше от моего, ведь я не интересовался всеми этими вещами, а они не интересовались тем, что интересовало меня. Всякий раз, когда я проходил через эту комнату, они замолкали, как будто были детьми, которых застали делающими что-то плохое. И я говорил: "Продолжайте. Не беспокойтесь обо мне. Я не понимаю, почему вы внезапно замолчали, когда я вошел в комнату. Я, насколько это возможно, избегаю заходить сюда, чтобы не доставлять вам неприятностей, но иногда нет другой возможности. У меня два занятия, между которыми одно пустое. Куда я пойду на сорок минут? Поэтому я вынужден прийти посидеть здесь. Просто считайте, что меня здесь нет. Мое кресло всегда пусто. Сижу ли я здесь или нет, вам не нужно беспокоиться. Продолжайте все эти невротические разговоры, которые вам нравятся, - продолжайте; не бойтесь меня". Даже декан моего факультета, старый человек семидесяти лет, уже ушедший в отставку из одного университета... Но поскольку он был таким авторитетом в своей области, то этот университет попросил его поработать немного еще. Он также говорил обо всех этих вещах. Он смолкал, косда видел меня. Я говорил: "Это заставляет меня почувствовать себя праведником, когда человек семидесяти лет вынужден замолкать, когда видит меня. Есть вещи, о которых я должен говорить. Вы тоже говорите о них. По крайней мере, кто-то говорит о них. Продолжайте". деисты почти фальшивы; атеисты немного более основательны, поскольку они не закрывают свою рану верой. Если рана есть и она болит, они принимают и эту рану, и эту боль. Они немного смелее, немного ближе к началу поиска - ведь верой и мыслью о том, что вы все знаете, можно обманывать себя всю жизнь, но как долго можно говорить: "Бога нет"? Один из моих друзей, очень знаменитый приверженец Ганди, был атеистом. Он говорил: "Пока я не пережил сам, Бога нет. По крайней мере, для меня Бога нет". Однажды его сын, генеральный прокурор штата, прибежал ко мне и сказал: "Отец очень, очень болен, внезапный сердечный приступ. Доктора думают, что он не выживет. Он просит вас". Я пошел с ним - они жили недалеко, в пяти минутах езды от моего дома. И когда я вошел в комнату, этот старик с закрытыми глазами совершал индусскую джапу - повторял мантру... Рама, Рама, Рама... я удивился. Этот человек всегда говорил, что Бога нет. Что случилось? Я встряхнул его и сказал: "Откройте глаза. До того, как ваше сердце откажет, позвольте задать вам вопрос. Что вы делаете? Вы забыли, что вы атеист? Вы не должны были бы повторять имя Бога". Он сказал: "Я знаю, но в этот момент, когда доктора думают, что у меня осталось мало времени - может быть, несколько часов или несколько минут - кто знает? И что плохого в том, что я, лежа здесь, повторяю: "Рама, Рама, Рама..." Если Бог есть, я, по крайней мере, вернулся домой. Если я заблудился утром, то вечером вернулся". В Индии есть пословица о том, что если вы вернулись вечером, то вы не заблудились - вы вернулись в конце концов. "А если Бога нет, то что плохого в том, чтобы повторять: "Рама, Рама, Рама..."" Я сказал ему: "Это то, что я на протяжении многих лет постоянно говорил вам: вы думаете, что избавились от сомнения, - но это невозможно. Вы просто погрузили его глубоко в бессознательное. Теперь смерть вынесла его наверх". Этот человек выжил; он и сейчас жив. И снова, когда он выжил и стал в полном порядке, он снова начал говорить об атеизме, но, по крайней мере, не передо мной. Передо мной он говорил: "Человек слаб, и то был момент слабости". Я сказал ему: о То был момент, показавший нечто чрезвычайно важное относительно всей вашей личности, показавший, что все, о чем вы говорите, - все фиктивно. Тот момент показал вашу реальность, продемонстрировал вас во всей вашей наготе, и странно... вы снова пытаетесь прикрыть это. И снова случится сердечный приступ, ведь сердечный приступ не та вещь, которая случается только раз. И помните, это был ваш первый приступ. Может случиться, по крайней мере, три приступа". Он сказал: "Что же вы за друг? Вы говорите, что у меня будет еще два приступа?" Я сказал: "Конечно. Не обманывайте себя, кого вы пытаетесь обмануть? Себя. В момент смерти вы обманывали себя идеей: "Кто знает, если Бог есть, буду молить его; если его нет, молитва уйдет без пользы, но какой от этого вред?" Вы не заплатили ничем. Вы хитрили даже с Богом. И теперь, когда вы здоровы, вы возвращаетесь на прежние позиции. Передо мной вы не говорите много, но от других я слышал, что вы снова говорите об атеизме. И пусть случится сердечный приступ... а он случится. Он должен случиться с таким человеком, как вы, поскольку вам сердечный приступ помогает". И он случился. И я пришел к нему и сказал... а он снова совершал свою джапу. Я сказал ему: "Посмотрите! Что вы делаете сейчас?" Он сказал: "Помолчите. Вам не следует приходить, особенно когда ко мне приходит сердечный приступ. Два приступа подряд - это слишком много". И я сказал ему: "Помните, я пришел для того, чтобы лишь напомнить вам обо всей той фальшивой философии, о которой вы говорили между двумя сердечными приступами. Вы скоро вернетесь на свои позиции, поскольку третий приступ..." Он сказал: "Подождите. Я не покончил со вторым, доктора не питают надежды, а вы говорите о третьем". Я сказал: "Я хочу, чтобы вы знали и глубоко осознавали, что сомнение есть и вы подавляете его. Почему вы прежде всего хотите подавить сомнение? Потому что вы не хотите рисковать, спрашивая". Спрашивать - это риск. Это движение в неизведанное. Никто не знает, что может случиться. Тот, кто спрашивает, оставляет все, к чему он привык, с чем ему было удобно, он движется в неизведанное, не будучи совершенно уверенным, есть ли что-то на том берегу и есть ли даже сам тот берег. Поэтому люди цепляются или за теизм, или - те, кто немного сильнее, интеллектуальнее, интеллигенция, - они цепляются за атеизм. Но и те и другие бегут от сомнения. А бежать от сомнения - это бежать от вопросов, ведь что такое сомнение? Это лишь знак вопроса. Оно не враг ваш. Это просто знак вопроса внутри вас, знак вопроса, который готовит вас к тому, чтобы спрашивать. Сомнение - ваш друг. И я говорил о третьей категории, об агностиках. Теист - самый слабый из трех, менее культурный, менее образованный, менее интеллектуальный - просто посредственность. Вторая категория, атеист, более интеллектуальный, более культурный, и он очень старается, чтобы вопрос его не беспокоил, и говоря, что Бога нет, он откладывает вопрос как можно дальше в той части, которая касается его самого. В споре теиста и атеиста всегда обязательно побеждает атеист. Теист не может победить. Его аргументы бедны. У него нет достаточных аргументов. Его вера очень проста, а атеист более изощрен. У него также есть вера. Его вера состоит в том, что Бога нет. Можно назвать это неверием, не-верой, но это вера. Он борется за это с тем же фанатизмом, что и теист. Поговорите с любым коммунистом - все коммунисты являются атеистами, - и вы увидите, что они такие же фанатики, как и теисты. Агностик из всех трех занимает высшее положение. Агностик говорит: "У меня нет оснований говорить "да", у меня нет оснований говорить "нет". Поэтому в вопросе о Боге я буду держать свой рот закрытым". Людвиг Виттгенштейн, ученик Бертрана Рассела... Бертран Рассел - один из значительных агностиков этого века, а Людвиг Виттгенштейн - его лучший ученик. Рассел так хвалил Виттгенштейна, бывшего еще студентом, как редкий учитель хвалит своего ученика. Виттгенштейн был как раз студентом в философской группе Рассела. Рассел преподавал философию в Кембриджском университете, а Виттгенштейн был студентом. У Рассела был проницательный взгляд, который мог распознать в человеке неординарную личность, если были задатки этого, а Виттгенштейн был чем-то вроде гения. Виттгенштейн показал ему свои записи. И Рассел сказал: "Опубликуйте это". Это были просто записи, которые он делал на занятиях, записи всяких идей, которые приходили ему в голову, просто записи, - а Рассел сказал: "Опубликуйте их. Они превосходят любую из моих книг. У меня никогда не будет такого студента, как вы. Я горд и исполнен определенных чувств от того, что вы пришли в мой класс". Виттгенштейн написал немного, лишь две или три книги, и те состоят из сентенций, небольших высказываний. Одно из высказываний такое: "Не следует говорить о том, чего не знаешь, - ни за ни против. Следует хранить молчание, если нет твердого "да" или твердого "нет" в своем переживании". В другом пассаже он говорит: "Есть вещи, о которых нельзя говорить, поэтому нужно сопротивляться попыткам говорить о них". Агностик превосходит всех остальных. Он не совершает дел, он остается бездейственным. Лучше оставаться бездейственным, поскольку это сохраняет в вас внимание к тому, что вы еще и не начинали поиска. Теист пришел к заключению, атеист пришел к заключению... а вы даже не начинали поиска. Агностик - лучший из всех троих, он подходит ко мне ближе всех. Теист дальше всех от меня, атеист немного ближе, агностик самый близкий, - но вы можете там и остаться. Нет необходимости в том, чтобы вы двигались в сторону поиска. Вы можете сказать, что это предельный вопрос. Вот это и говорит агностик. На всякий предельный вопрос вы не можете сказать ни "да", ни "нет". Но его молчание -это не молчание гностика. Я сознательно не включил гностика в эти три обсуждаемые категории. Слово "агностик" происходит от слова "гностик". "Агностик" означает того, кто заявляет: "Я не уверен в том или этом". А кто такой гностик? Гностик - это тот, кто знает. В этом смысл гностика, знающего. Агностик молчит, потому что не знает, что правильно, что неправильно; что есть "да", что есть "нет". Гностик также молчит - ведь он пришел к невыразимому переживанию реальности. Я - гностик. И я хотел бы, чтобы вы все были гностиками, пришли бы к такому переживанию, когда случаются вещи, стоящие за пределами слов, когда язык остается далеко позади, на расстоянии в световые годы, когда нет возможности выразить свое переживание в понятиях. Нельзя сказать: "Бог есть" "ельзя сказать: "Бога нет". Нельзя сказать: "Я не могу ск ать этого". Можно лишь хранить молчание. И те, кто может понять молчание, поймут ответ. Вы можете помочь людям - гностики могут делать это, - вы можете помочь людям достичь безмолвия. Называйте это медитативностью, осознанностью, это просто названия, но существенное качество - это абсолютное безмолвие, ничего не колеблется в вас, ничего не волнуется в вас. И в этом состоянии есть божественность. Это состояние вне места. Оно внутри вас, оно вне вас. Поэтому я сознательно поставил категорию "гностик" отдельно, ведь гностик не может быть поставлен рядом с тремя другими категориями. Это совершенно другой человек. Он знает - те трое не знают. Один "как будто" знает. Другой "как будто" не знает, то есть знает, что Бога нет. Третий определенно знает, что он не находится в положении, когда может сказать "да" или "нет". Но все они невежественны. Гностик знает, - но именно потому, что он знает, он находится в затруднении, в котором может быть только знающий. Он не принимает ни одну категорию, поскольку все категории слишком коротки. Даже сказать: "Бог есть", -недостаточно. Это не перекроет всего переживания божественности. Сказать: "Бога нет", - этого тоже недостаточно, ведь определенно нет никакой персоны Бога, и поэтому вы можете сказать: "Бога нет", - но какое-то присутствие есть! Персоны нет, но есть какое-то потрясающее присутствие, так что незачем беспокоиться о персоне. И это присутствие бесконечно, вечно. Если вы хоть раз ощутите его, оно останется с вами навсегда. Гностик - вот по-настоящему религиозный человек. Бхагаван, Если Бога нет, то что такое молитва? Молитва - следствие теизма. Вы начинаете с веры в Бога, тогда, естественно, между вами и Богом необходим некоторый род связи. Это молитва. Вы начинаете молиться ему. Конечно, для этого у вас есть некоторые основания, своей молитвой вы просите о чем-то. Ваша молитва не является чисто любовным делом, нет -это бизнес. Как следствие этого, вы молитесь, когда у вас неприятности; когда неприятностей нет, вы не молитесь. Когда вы в каком-то затруднении, не можете справиться с чем-то, вы молитесь, поскольку нуждаетесь в помощи Бога. Когда затруднений нет, вы забываете и Бога, и молитву. Есть знаменитая суфийская история о том, как корабль возвращается в свою родную страну. Внезапно океан сходит с ума... жуткий ветер, корабль на краю гибели. Все начинают молиться. В такой момент, кто не начнет молиться? Даже атеист молит, даже агностик молит, он говорит в своей молитве: "Прости мне то, что я говорил, это все чепуха. Прости мне и позволь добраться до берега". Один суфий просто сидел там и не молился. Люди разгневались на него и сказали: "Ты религиозный человек, носишь одеяние, зеленое одеяние суфиев. Что же ты за суфий? Ты должен был бы молиться первым. Мы не религиозные люди, мы просто люди бизнеса, для нас эта молитва, как и все наши дела, не что иное, как бизнес. Мы предлагаем Богу: "Мы дадим тебе то, мы дадим тебе это, только спаси нас". Почему ты сидишь в молчании? Почему ты не молишься?" Он сказал: "Вы уже сказали, почему: я не бизнесмен. Если он хочет покончить со всеми нами, хорошо. Если он хочет спасти нас, хорошо. Я с ним в полном согласии. Почему я должен молиться? Для чего? Молитва означает некоторое несогласие, она означает, что происходит что-то, чего вы не хотели бы. Вы хотите, чтобы Бог вступился за вас, вмешался, прекратил это, изменил обстоятельства". Суфий сказал: "У меня нет своего бизнеса. Это его дело побеспокоиться о том, чтобы спасти или утопить. Если он хочет, чтобы этот суфий был спасен, то это его дело, не мое. И если он хочет, чтобы я умер, это его дело. Я не просил о рождении; я появился здесь неожиданно. Могу ли я просить о смерти? Если рождение не находится под моим контролем, то почему смерть может быть под ним?" Те люди подумали: "Этот человек сошел с ума". Они сказали: "Мы займемся тобой позднее. Дай нам только как-то добраться до берега, и мы займемся тобой. Ты не суфий, ты не религиозный человек; ты очень опасный человек. Но сейчас не время беспокоиться о тебе и спорить с тобой". А на борту был самый влиятельный, самый знаменитый человек страны, он поднялся на борт с миллионами бриллиантов и драгоценных камней. Он нажил очень много. У него в городе был прекрасный дворец - самый прекрасный мраморный дворец. Даже царь завидовал ему. Даже царь много раз просил его: "Отдай мне этот дворец - назови любую цену, и я заплачу". Но этот безумец говорил: "Это невозможно. Этот дворец - моя гордость". Когда корабль почти уже утонул, этот человек закричал, обращаясь к Богу: "Послушай, я отдам тебе этот дворец. Только спаси меня". И так случилось, что ветер стих, океан успокоился, корабль был спасен. Они достигли побережья. Теперь этот богач оказался в большом затруднении из-за своих слов. Раньше он был в гневе на суфия - теперь гнев прошел. Он сказал: "Может быть, ты был и прав, что хранил молчание. Если бы я следовал твоему примеру, я не потерял бы своего дворца. Но я бизнесмен, я найду выход". И он нашел выход. На следующий день он выставил дворец на аукцион. Он уведомил все ближайшие царства, всех, кто был заинтересован. Пришло много царей, цариц, богатых людей; заинтересованы были все. Все они были озадачены, увидев, что как раз перед дворцом сидел кот, прикованный цепью к мраморной колонне дворца. Богач вышел и сказал: "Этот дворец и этот кот выставляются на аукцион одновременно. Цена кота - миллион динаров", - это были их доллары, миллион долларов, - "цена кота - один миллион долларов, а цена дворца - один доллар: один миллион и один доллар". Люди сказали: "За этого кота - один миллион долларов? А за этот дворец - один доллар?" Бизнесмен сказал: "Не беспокойтесь об этом. Если вы заинтересованы, то знайте, что они продаются вместе. На меньшее я не согласен. Если кто-то заинтересован, то это моя минимальная цена". Царь этой страны сказал: "Да, я дам вам цену, но скажите мне, пожалуйста, в чек секрет этого кота и дворца?" И он сказал: "Секрета нет - у меня просто неприятности из-за молитвы; я сказал Богу, что дам ему дворец. А я бизнесмен; если он бизнесмен, то я тоже бизнесмен. Кот - один миллион долларов, - и эту сумму я удержу у себя. А дворец -один доллар, - и эта сумма пойдет в фонд Бога". Молитва - это просто ваша попытка убедить Бога поступать в соответствии с вами. А это абсолютно ваше воображение. Прежде всего, вы не знаете Бога. Вы не знаете, что ему нравится и что не нравится. Вы не знаете, существует ли он или нет. Но молитесь. Это плохая постановка дела, и так происходит по всему миру. Я против молитвы, потому что это в основном бизнес. Это подкуп Бога. Это надежда на то, что вы можете подкрепить его эго: "Ты великий, ты сострадательный, ты можешь сделать все, что захочешь". И все это говорится потому, что вам что-то нужно. За всем этим лежит обоснование - иначе бы вы не молились, Я против молитвы, я за медитацию. И есть лишь два измерения: молитва, измерение ложное; медитация, измерение истинное. В молитве вы прежде всего пытаетесь вообразить Бога, а потом представляете молитву. В медитации вы не представляете себе никакого Бога, вам не нужно верить ни в какого Бога, вам не нужно произносить ни единого слова молитвы. Напротив, вы движетесь внутрь себя. В молитве вы движетесь вовне: Бог там... и вы строите мост молитвы между собой и Богом. В медитации нет Бога - там. Вы ищете внутри. Вы ищете внутри, что есть здесь. Кто я? Что есть эта жизненная энергия? Что есть это сознание во мне? Если я смогу узнать лишь это сознание, эту жизнь во мне, я узнаю жизнь вселенной, я - часть ее. Попробуйте на вкус океан, где угодно - он соленый-Попробуйте на вкус себя - это самое близкое к вам место, внутри вас, - попробуйте на вкус ваше сознание в тишине и покое. Молитва будет мирской. Снова вы будете произносить слова, распевать, использовать мантру или что-то еще. Нет, в медитации слова должны быть отброшены, вы должны научиться оставаться без слов, даже на краткие мгновения. Но в эти краткие мгновения нисходит так много благословения. В эти маленькие промежутки вся вселенная начинает изливаться ,на вас. Я за медитацию и против молитвы. Медитатор познает, он чувствует в себе биение реальности - пульсацию существования. И тогда без всякого обоснования возникает благодарность, признательность не кому-то конкретно, но просто признательность всем за все это. По-моему, если вам нужно что-то вроде молитвы... но тогда это любовное дело, подлинное дело, не требующее никакого обоснования. Как благодарность, не адресованная никому конкретно, адресованная целому. Беседа 15 СВЯЩЕННИК И ПОЛИТИК - МАФИЯ ДУШИ 13 ноября 1984 года Бхагаван, Почему мир так болен сегодня? Почему возрастают напряженность и страдание? Это следствие всех тех идиотических идей, которые владели человечеством в прошлом. Так должно было случиться. За это несут ответственность все религии. То, что они сделали, сознавая это или нет, является причиной несчастья, страдания, боли всего человечества. Давайте одну за другой обдумаем самые основные причины. Первая. Все религии навязывали идею о том, что мир был создан Богом и что Бог всеведущий, всемогущий, вездесущий. Он знает все. Он всесилен. Он везде. Эта идея отстраняла человека от того, чтобы делать что-нибудь для улучшения, украшения жизни. Когда кто-то всезнающий, всесильный, вездесущий присматривает за миром, то что можно сделать? Далеко ли можно видеть? Каким может быть ваш вклад? Если Бог - создатель мира, вы не в состоянии исправить его. Если вы что-то сделаете, то только причините вред. Вы не можете указывать миру; вы не можете быть мудрее Бога. Эта идея - одна из основных причин всей боли, в которой живет человечество и в которой оно может погибнуть. Только подумайте... я так вижу это: нет Бога, создавшего мир и присматривающего за миром. Не перекладывайте эту ответственность на кого-то, кто не существует. Это мы, те, кто находится здесь, со всех точек зрения несем ответственность за появление или исчезновение различных возможностей. Устраните Бога и поставьте на его место человека, и у вас будет совершенно иной мир. Страдание абсолютно не нужно. Боль - это наша глупость. Человек может жить чрезвычайно богатой, блаженной, восторженной жизнью. Но прежде всего он должен принять на себя ответственность. Все религии учили вас преуменьшать свою ответственность. Переложите ее на Бога... но Бога нет. Вы ничего не делаете, поскольку думаете, что Бог все сделает, - но нет Бога, который бы все сделал. Чего же еще ждать? То, что происходит, и произошло, и еще произойдет, -все это естественное следствие идеи создателя. Если бы человеку сказали: "Это твое существование. Ты отвечаешь за то, что ты есть, за то, что ты делаешь, за то, что происходит вокруг тебя. Будь зрелым. Не оставайся в детстве..." Но это Бог не дает вам становиться зрелыми, Его божественность основывается на вашей незрелости, на вашей инфантильности. Чем более глупыми, более доверчивыми являетесь вы, тем более великим является Бог. Чем вы разумнее, тем Бог ничтожнее. Если вы разумны по-настоящему. Бога нет. Тогда есть это существование, есть вы; тогда создавайте. Но этот создатель не дает стать создателями вам. Весь мой подход заключается в том, что создателями должны стать вы. Вы должны освободить свою созидательную энергию. И это возможно только в том случае, если этого Бога, который на самом деле есть не что иное, как божок, удалить, абсолютно удалить из поля зрения вашей жизни. Да, вначале вы будете чувствовать пустоту, поскольку то место для Бога в вас было заполнено... миллионы лет он был там; священный алтарь вашего сердца был полон идеей Бога. Теперь, внезапно отбросив ее, вы почувствуете пустоту, испуг, потерю. Но чувствовать пустоту хорошо. Хорошо чувствовать испуг. Хорошо быть потерявшим - ведь это реальность, а то, что вы чувствовали раньше, - это только вымысел. Вымыслы не могут помочь - они могут дать вам утешение, но утешение - это не доброе дело. То, что нужно, - преобразование, а не утешение. То, что нужно, - лечение от всех ваших болезней, а не утешение. Поэтому первое, что нужно, - это удалить Бога. Не ждите никакого Бога. Его нет. И никогда не было. Фридрих Ницше сказал... Я не согласен с ним, но мое несогласие совершенно отличается от несогласия тех других, кто тоже не согласен. Ницше говорит: "Бог мертв". Конечно, с этим не согласны христиане, с этим не согласны мусульмане, с этим не согласны индусы, с этим не согласны буддисты, все встали против Фридриха Ницше. Я тоже против него, но причина, по которой я против идеи о смерти Бога, заключается в том, что он никогда и не был живым. Даже сказать: "Бог мертв", - означает принять то, что он был, а теперь его нет. Нет, прежде всего его никогда и не было здесь. Человек жил вымыслом. И эта ситуация, это страдание, эта растущая напряженность... Напряженность так велика, что теперь в наиболее развитых странах вторым важнейшим фактором, вызывающим смерть, является не болезнь, а самоубийство. День за днем человек чувствует себя предельно напряженным, и кажется, что из этого нельзя выйти. И боль нарастает. И невозможно даже увидеть причину, из-за которой мы страдаем. Почему мы должны страдать? Что мы сделали? Жизнь сама по себе представляется бессмысленной. Смысл появляется в жизни разумного человека, когда он видит, что все тщетно, бесцельно. Зачем же все время отравлять себя? Почему бы не покончить с этим? Это не причиняло вам ничего, кроме боли. Это не причинит вам ничего, кроме боли. Да, это что-то вроде опиума. Надежда... может быть, завтра все переменится. Может быть, если не сегодня, то завтра вы получите мгновение блаженства.. Но даже тогда... это не представляется стоящим делом. Таким долгим был караван несчастий. Может быть, один раз наступит момент, когда вы улыбнетесь, рассмеетесь. Момент наступит и уйдет. Может быть, он был лишь в вашем воображении. Просто, чтобы поддержать себя, вы начинаете мечтать о вещах, которых на самом деле нет; вы лишь хотели бы, чтобы они были. В действительности это было сновидение. Знаете ли вы... это странное открытие современной психологии. Столетиями мы думали, что сновидения бесполезны, что это просто ночное беспокойство. Считалось здоровым иметь сон без сновидений. На протяжении десяти тысяч лет йога учила, что сон без сновидений - самое прекрасное переживание, но то, что было обнаружено недавно, идет прямо вразрез со всем этим. Можно без всякого вреда для себя отбросить моменты, когда сновидений нет, но сновидения отбросить нельзя. Если вы спите восемь часов, то почти два часа - в сумме - вы спите без снов, а в течение шести часов видите сны. Это было проверено в экспериментах, теперь мы это знаем. Есть приборы, показывающие, спит человек или нет. Даже без приборов, только взглянув на его веки, можно тут же узнать. Если глаза под веками двигаются, то человек видит сны, поскольку он видит предметы, их движение. Если глаза статичны, не двигаются, не видно движения глаз под веками, то это означает, что сновидение прекратилось. Не нужны изощренные приборы. Но теперь изощренные приборы есть, они позволяют вычерчивать записи сновидений человека, когда он спит, когда он не спит, - что-то вроде кардиограммы. Спящих будили во время сновидения; будили немедленно, поднимали их. Им разрешали спать только те два часа, в течение которых нет сновидений. Под утро эти люди оказывались совершенно истощенными, лишенными свежести, не имевшими даже желания жить. Это странно, поскольку вся старая йога в Индии, на Тибете, в Китае - различные школы и различные люди, совсем не связанные друг с другом, - все они всегда говорили: "Если у вас будет даже два часа сна без сновидений, этого будет достаточно, достаточно для омоложения вас". Выяснилось, что это не так. . Но если спящих беспокоили в течение тех двух часов, когда они не видели снов, и позволяли им спать в течение шести часов со сновидениями, то по утрам они вставали такими свежими, такими молодыми, такими омоложенными, такими полными жизни и страстного желания жить. Когда это было открыто впервые, то явилось шоком. Сновидения абсолютно необходимы для людей, - но по какой причине? Найти причину не смогли. Причину никогда не смогут найти, поскольку эта причина может быть найдена только посредством глубокой медитации, другого способа найти ее нет. Психологическими экспериментами невозможно будет найти, в чем причина. Но в медитации происходит нечто, что находится вне сна, вне сновидения. Нет ни того, ни другого; нет ни сновидения, ни сна. Вы находитесь в состоянии полного осознавания. Тело крепко спит в глубоком покое, но ваше сознание абсолютно безоблачно. Сна нет. Внутри себя, подобно пламени, вы все осознаете, вы бдительны, вы наблюдаете, - что нет ничего, что можно наблюдать! Тело спит, и нет ничего, что можно наблюдать. Но наблюдатель есть. Вы можете наблюдать только наблюдателя. Вы можете смотреть только на смотрящего. Вы можете осознавать только свою осознанность. Но сна нет, нет сновидения. И утром вы свежи настолько, насколько это только возможно. Поэтому психологи не смогут, они не смогли и никогда не смогут ничего узнать, если только не начнут двигаться в сторону медитации. Но не видно ни одного признака такого движения. На самом деле они очень антагонистичны по отношению к медитации. И я могу понять почему. Они антагонистичны по отношению к медитации потому, что медитация может разрешить все ваши проблемы, может разрешить все ваши психические тревоги, а с ними уходит вся профессия психолога. Точно так же испуган священник... нельзя сомневаться в Боге; испуган политик: нельзя сомневаться в священнике. Ведь если под сомнением Бог, то священник уходит, уходит вся эта профессия. А в мире миллионы священников: индусы, католики, иудеи, раввины, миссионеры, брамины, имамы, шанкарачарьи - миллионы священников в мире, зависящих от единственной концепции Бога. Отбросьте эту идею, и всех их не будет. Сейчас у них огромный престиж, власть. Кем будет папа, если Бога нет? Какое у него будет положение? Этот папа, этот поляк, должен будет отправиться обратно в Польщу. А Польша сейчас - коммунистическая страна. Он станет посмешищем. Бога нет. Вместе с ним исчезает и Дух Святой, исчезает и сын. Бог - вот главный фокус всего вымысла. Устраните главную идею, и весь карточный домик просто упадет на землю. Нужен только небольшой кнут. Психолог боится медитации. Сейчас психолог - огромная профессия. Евреи никогда не делают маленьких вещей. Они создали это глупое христианство и в течение двух тысяч лет выражали недовольство: *Мы упустили шанс. Мы должны были бы создать эту великую профессию, которую создали христиане. Как это мы упустили Иисуса? Это был большой бизнес, а мы упустили его. Мы не сумели разглядеть, что этот человек даст начало такому большому делу". Он основал величайший бизнес в мире. Евреи не могут простить ему этого. Если бы они получили его снова, они снова распяли бы его, на этот раз по другой причине: "Почему ты прежде не сказал нам, что это станет таким большим бизнесом? Мы бы не распяли тебя". Потом они чуть было не упустили второго, Зигмунда Фрейда. Но на этот раз они были более бдительными, они упустили так немного. Девяносто процентов этой профессии все еще в руках евреев. Все великие психологи, психоаналитики, терапевты, девяносто процентов из них - евреи. Это их монополия. И Фрейд одной рукой создал целую профессию, целую науку. Он очень сильно боялся медитации, потрясающе боялся. Юнг, его ближайший ученик и вначале возможный последователь, очень сильно боялся медитации... Когда он прибыл в Индию, то куда бы он ни пошел, - а посещал он и Кхаджурахо, и Тадж-Махал, и Фатепур-Шикри, все древние места, - повсюду ему предлагали: "Вам следует отправиться в Аруначал на юге Индии, на самом юге - глубоком юге. Там есть человек, Шри Рамана, который может дать вам огромное понимание человеческой натуры, дать то, над чем вы работали всю свою жизнь". Но он боялся отправиться туда. А Рамана был определенно тем человеком, который мог бы дать ему, мог бы поделиться с ним чем-то в медитации. Но он не пошел к нему. Он отвергал такие предложения, говоря: "Вся эта медитация ненаучна". Все его утверждения ненаучны, потому что никто не попытался исследовать медитацию научными методами. На каком основании он говорит, что вся эта медитация ненаучна? Я знаю пространство, где нет сна, нет сновидения, а я все еще есть. Конечно, сновидения необходимы, но не для меня. Возможно, девяносто девять и девять десятых процента людей или даже больше нуждаются в сновидениях, шесть часов сновидений за ночь. И вы думаете, что это все? Разве вы не видите сны и днем? В любое время закройте глаза и вы увидите, что сновидения есть, они бегут. Сновидение есть всегда. Вы слушаете меня, и сновидение здесь. Вы идете по дороге, и сновидение движется внутри вас. Конечно, когда вы идете, ваше внимание разделяется. Вы должны быть бдительными по отношению к внешнему миру, иначе люди подумают, что вы потеряли ориентацию в пространстве, находитесь вне пространства. Вы не находитесь вне пространства, вы находитесь внутри! Ваше внимание больше не направлено вовне. Вы омрачены сновидениями и забыли об объективном мире. Шесть часов ночью, а сколько часов днем? Еще никто не измерил, сколько часов днем вы имеете сновидения. Я не думаю, что и днем в течение двух часов, как это имеет место ночью, вы обходитесь без сновидений. Я не думаю, что у вас есть два часа в день без сновидений, поскольку если вы можете иметь два часа без сновидений, полностью осознанных, то эти два часа станут вашей медитацией. Они откроют вам секреты огромной ценности. Но обыкновенные люди, средний человек, нуждаются в сновидениях - почему? Потому что жизнь, в действительности, так неудовлетворительна, так безобразна, так омерзительно безобразна. Эти сновидения замещают ее. Они прекрасны. Они приносят в вашу жизнь благоухание, надежду, вымысел, они помогают вам оставаться душевно здоровыми. Реальность выводит вас из душевного равновесия. И для меня Бог, Дух Святой, и сын, и папа, непогрешимый папа, - конечно, он должен быть непогрешимым; он представляет мессию, единственного порожденного сына Божьего; как он может быть погрешимым? - непогрешимый папа... И в каждой религии есть подобные вещи. Вам нужны эти люди. Они - вымыслы, созданные вашим несчастьем, хитрецы, пользующиеся вашим несчастьем, чтобы эксплуатировать вас и утверждать свою власть. Политику тоже нужны эти люди. Даже сумасшедший политик, такой, как Адольф Гитлер, нуждается в благословении Божьем. Если Бога нет, то кто благословит Адольфа Гитлера? И главный христианский священник в Германии благословляет его - посмотрите на это чудо. Адольфа Гитлера благословляет Божий священник: "Вам будет сопутствовать успех". Черчилля благословляет в Англии тот же Божий священник: "Вам будет сопутствовать успех". Бенито Муссолини благословляет сам папа: "Вам будет сопутствовать успех". И никто не видит противоречия, что один Бог, один непогрешимый папа... ведь этот германский священник под властью папы! Но папа вынужден благословлять Бенито Муссолини, иначе Муссолини выгонит его прочь и поставит на его место кого-нибудь другого, кто будет готов благословить его. Когда Бенито Муссолини при власти, он не является фашистом. Даже папа говорит: Юн самый мудрый человек, самый демократический, самый гуманный", - Бенито Муссолини! И тот же самый папа после свержения Бенито Муссолини объявит его фашистом. И это непогрешимые люди. Теперь есть другой политик, которого надо благословлять, противник Бенито Муссолини; они благословят и его. Разве вы не видите заговор между священником и политиком? Они дурачат людей. Священник от лица Бога дает санкцию, подтверждает, что этот человек достоин, чтобы быть президентом, этот человек достоен, чтобы быть вице-президентом, премьер-министром. Конечно, политик нуждается в этом, поскольку массы будут слушать священника: священник беспристрастен, он не имеет ничего общего с политикой, он выше политики... Это не так! Священник в руках политиков. Далай-лама - это папа на самом деле, он Для буддистов даже выше папы, поскольку он не является представителем Иисуса, он является воплощением самого Будды - не представителем, но воплощением самого Будды. Далай-лама убежал из Тибета, поскольку Китай стал коммунистическим и объявил, что Тибет является его частью. Один раз так было -двести, триста лет назад. Было время, когда китайский император завоевал Тибет, и Тибет был частью Китая. И конечно, тибетцы и китайцы принадлежат одной расе. Далай-лама вынужден был бежать, поскольку был одновременно и религиозным, и политическим руководителем. И он никогда не думал, что кто-нибудь будет нападать на Тибет. Это такая изолированная страна, на вершине мира, настолько удаленная от всех других мест; там нет железных дорог, там нет автомобилей, там нет автодорог: технология не добралась туда. Люди все еще живут так же, как и пять тысяч лет назад. Он вынужден был бежать, поскольку у него не было большой армии. Он никогда не думал, его предшественники никогда не думали, что кто-то будет нападать на них, - так трудно нападать, так трудно добраться до Тибета. Но Мао решил захватить его. Это было слишком важное место, чтобы оставить его, ведь его могла захватить Россия и тогда для Китая возникла бы огромная опасность. Поэтому до того, как кто-нибудь другой подумал, - Китай прыгнул. Тибет - маленькая страна, у Далай-ламы были незначительные полицейские силы, может быть, сто полицейских - охрана дворца. Это было все, да больше и не нужно было. Армия? Они никогда не думали об армии. Но воплощение Будды бежал из Тибета, забыв о людях, которых он эксплуатировал, которых на протяжении тысяч лет эксплуатировали его предшественники. Тибет - бедная страна, но Далай-лама - один из богатейших людей мира. Весь дворец в Лхасе был заполнен золотом и ничем другим. Странно даже подумать... что Далай-лама сбежал со всем золотом из дворца в Лхасе, а не со всеми древними священными книгами - ведь был ясный выбор: можно взять то, можно взять это... Священных книг было так много, что потребовались бы тысячи автомобилей, чтобы увезти их в Индию. А у него было так много золота, и золото должно было быть отправлено первым, поскольку без золота что ему делать в Индии? И беженцам, которые последовали за ним из Тибета, что им делать? Поэтому священные книги были оставлены; золото унесли - и это воплощение Будды. Китай немедленно посадил на трон его младшего брата, Панчен-ламу, в качестве главы страны. Политики не могли без этого, поскольку массы не послушались бы. Теперь массы совершенно счастливы. Какая разница - Далай-лама или Панчен-лама? Один собирался стать преемником другого, был вторым в очереди. Если Далай-лама умирает или что-нибудь случается с ним, главой становится Панчен-лама. А Далай-лама сбежал. И Китай выставил его на посмешище: "Вы верили ему, а он обманывал вас; и не только это - он украл ваше золото". Когда Далай-лама прибыл в Индию, там премьер-министром был Джавахарлал Неру. Он приветствовал его. В этом была его политика, поскольку когда-то в Индии буддизм был религией почти всей страны. Но после смерти Будды индусы разрушили все, что только можно. Поэтому все буддийские монахи вынуждены были бежать... так стал буддийским Тибет, стал буддийским Цейлон, стала буддийской Япония, стал буддийским Китай, стала буддийской Корея, стал буддийским Вьетнам, стал буддийским Индокитай, стала буддийской Бирма, вся Азия... за исключением Индии, где родился Будда и где он работал и преобразовывал людей. В Индии буддизм полностью исчез. Буддийские монахи или вынуждены были покинуть Индию, или были убиты, сожжены заживо, или были низведены до самой низшей индийской касты - до неприкасаемых, шудра. В Индии чамары, башмачники, все они раньше были буддистами - их низвели, заставили делать только башмаки и ничего другого. В такой стране, как Индия, где вегетарианство почитается одной из основ религии, кто будет убивать животных и делать башмаки и другие вещи из кожи? Буддистов заставили... "Если хотите жить, и жить здесь, тогда выбирайте эту профессию". Все были счастливы; индусы и джайны были счастливы, что буддистов поставили на нужное место. Но что произошло? После обретения независимости один человек, доктор Амбедкар, начал обращать чамаров, башмач-ников, обратно в буддизм. Он обратил в буддизм тысячи людей. Он создал огромное движение по возвращению обратно в буддизм, и стало очень вероятным, что к буддизму вернутся миллионы людей. Он умер, но оставил после себя большие буддийские силы. Неру хотел, чтобы эти силы были с ним. Далай-лама был абсолютно подходящим человеком, поскольку все эти буддисты слушались бы его. А Далай-лама вынужден был слушаться Джавахарлала, в противном случае... "Отправляйтесь обратно или отправляйтесь, куда хотите". Джавахарлал предоставил ему свободу действий - это против Китая. Китай поднял вопрос о том, что: "Это приведет к тому, что мы больше не будем друзьями. Выдайте нам Далай-ламу". Они хотели заполучить Далай-ламу потому, что Панчен-лама не был так влиятелен. Хотя тибетцы и приняли его, но Далай-лама был их признанным лидером. Эта ситуация была навязана китайцами, она была принята неохотно. Если бы Далай-лама был возвращен в Китай, его заставили бы быть в Тибете, стать снова Далай-ламой... но инструкции поступали бы от Мао Цзе-дуна: "Страна будет под нами". Неру отказался выдать им Далай-ламу. Вы удивитесь, даже такая страна, как Америка... Четыре года назад Далай-лама был приглашен американскими буддистами. Они пригласили Далай-ламу, поскольку в Америке есть несколько дзэнских монастырей и немного американских буддистов. Американское правительство не разрешило ему въезд в страну, так как это привело бы к обострению отношений с Китаем. И для Америки Далай-лама не имеет большого значения, поскольку не имеют большого значения эти немногие буддисты. Я говорю вам, что эти политики и эти священники постоянно в заговоре между собой, работают вместе, рука об руку. Политик имеет политическую власть, священник имеет религиозную власть. Политик защищает священника, священник благословляет политика, - а массы эксплуатируются, из них высасываются соки; их кровь сосут и те и другие. Устраните Бога, и вы устраните политика, устраните политику, устраните священника, устраните заговор между политиком и священником. И когда эти двое будут устранены, исчезнут пятьдесят процентов ваших несчастий. Идея Бога дает вам мечту о лучшей жизни... после смерти, может быть, в раю или в ином воплощении. Поэтому не о чем особенно беспокоиться: эта жизнь - лишь небольшая частичка, какое она может иметь значение? Сррди миллионов и миллионов световых лет какое значение могут иметь семьдесят лет? Совершенно никакого. Есть звезды, расположенные так далеко от нас, что их лучи, начавшие свое движение к Земле в день вашего рождения, еще не добрались сюда. Вы умрете, может быть, когда-нибудь - тогда эти лучи доберутся. А лучи движутся с потрясающей скоростью, сто восемьдесят шесть тысяч миль в секунду, триста тысяч километров в секунду. Для такой звезды вы никогда не существовали. От вашего рождения до вашей смерти ни один луч не мог добраться сюда, чтобы посмотреть на вас, коснуться вас. Это то, что касается этой звезды... а там далеко имеются миллионы звезд- Что говорить о вас - есть звезды, лучи которых не достигали Земли с момента ее возникновения. И она может перестать существовать, а те звезды никогда и не узнают, что была такая планета - Земля. Что же говорить о ваших Александре Великом, Наполеоне Бонапарте, Иване Грозном? Они совершенно не имеют никакого значения во всей этой огромной вселенной. Семьдесят лет... поэтому религии и говорили людям: "Семьдесят лет не имеют значения. Это несчастье пройдет, и если вы дадите ему уйти, не борясь с ним, то в следующей жизни, Б жизни после смерти, вас ждет великая награда". Эти люди не дают вам менять ситуацию на Земле. Конкретно, они воспрепятствовали преобразованию человека, поскольку.-вее страдания, которые вы видите повсюду, коренятся в человеке. И если человек останется тем же, эта напряженность будет нарастать, будет нарастать эта боль. И очень вероятно, что к концу этого столетия человечество совершит самоубийство путем глобальной войны. И не так трудно представить себе такую возможность, поскольку люди, находящиеся у власти, люди, владеющие ядерным оружием, это люди третьесортные. Кажется, что для того, чтобы быть успешным политиком, нужно быть абсолютно неинтеллигентным, фанатичным, лживым, нужно постоянно обещать, хорошо зная, что никакие обещания не будут выполнены, нужно мошенничать, прятать мерзкую действительность за красивыми словами. Сейчас каждая большая, мощная страна переполнена ядерным оружием. Его так много, что если мы захотим, то можем прямо сейчас уничтожить семьдесят таких планет, как Земля. Ядерного оружия так много, что каждого человека можно уничтожить семьдесят раз, хотя этого совсем не нужно, одного раза достаточно; но политики не хотят упустить ни одного шанса. Их лица - это все маски. Они говорят одно, а делают другое. И в руках таких людей власть. Любой чокнутый может нажать на кнопку и покончить со всем человечеством, со всей жизнью на Земле. Но, может быть, глубоко внутри человечество тоже хочет избавиться от всего этого. Может быть, индивидуально у людей нет смелости совершить самоубийство, но в массовом масштабе они готовы на это. Всегда помните, отдельные люди не совершают великих преступлений. Великие преступления совершаются всегда толпами, поскольку в толпе отдельный человек не чувствует: "Я отвечаю за то, что происходит". Он думает: "Я просто вместе с другими людьми". Когда вы что-то совершаете индивидуально, вы должны три раза подумать о том, что совершаете. Что делаете? Правильно ли это? Разрешает ли вам это ваше сознание? Но ничего подобного нет в толпе, в толпе вы можете затеряться. Никто никогда не сможет раскрыть, что вы были ее частью. Даже такая страна, как Германия, о которой говорили, что она самая разумная, культурная, изощренная, давшая великих поэтов, художников, ученых, философов... во всех измерениях вклад Германии огромен. Но можно только удивляться, что страна Гегеля, Фейербаха, Канта, Маркса, Фрейда, Эйнштейна - эта страна попала под власть Адольфа Гитлера, который был не чем иным, как сумасшедшим. Что случилось? Даже такой человек, как Мартин Хайдег-гер, который был ведущим философом современного мира, поддержал Адольфа Гитлера. Когда думаешь об этом, испытываешь шок... Я всегда высоко ценил этого человека, поскольку его разум был несравненен. Другие философы далеко позади него: Сартр, Марсел Ясперс - далеко позади. Никто не приближается к нему; даже понять его было не просто. Но он поддержал Адольфа Гитлера. И когда Германия проиграла войну и Адольф Гитлер покончил с собой, тогда он как бы проснулся ото сна. Тогда он осознал, что же сделал: <Этот человек был просто сумасшедшим, а я поддержал его". Это то, о чем я и говорю: вы можете спать даже в том случае, когда ваши глаза полностью открыты. Он спал и воображал в своих снах Адольфа Гитлера, поскольку видел, что у этого человека власть, власть воздействовать на массы, которой не было у Мартина Хайдеггера. Сам же он не мог дать ни одного выступления, поскольку никто не понимал его, все уходили. То, как он говорил, то, о чем он говорил, те сложности, которые он вносил... кто же будет слушать его? Он был профессором философии в университете, на самом деле, во многих университетах - по той простой причине, что, где бы он ни профессорствовал, студенты прекращали ходить на занятия. Он был намного выше всех; он был у них над головами. Если такой человек собирается экзаменовать вас -с вами все кончено. И после двух-трех лет пребывания в одном университете университет просил его: "Уезжайте; никто не хочет идти к нам". Наконец, решили сделать его вице-президентом университета, чтобы он только не учил. Он не имел власти над массами - и он видел Адольфа Гитлера: массы были просто очарованы им, были почти в состоянии гипноза. Поэтому он представлял себе, что то, о чем он мечтал, каким должен быть мир, что это сможет сделать этот человек. Но сам он был невиновен. Он не понимал, что у этого человека были свои бредовые идеи относительно устройства мира. Он не собирался слушать никаких философов. И уж Мартин Хайдегтер был точно вне его понимания. Он не смог бы даже поддержать разумного разговора с ним. Религии давали человеку вымыслы, которыми он жил. Теперь все эти вымыслы разбиты, и человеку не осталось ничего, чем можно жить, - отсюда и боль. Боль - это не обыкновенное состояние тревоги- Тревога, беспокойство всегда концентрируется вокруг определенной проблемы. У вас нет денег - вот и тревога; у вас недостаточно одежды, а наступают холода, вот и определенное беспокойство; вы больны, и у вас нет лекарств - тревога. Беспокойство по поводу определенной проблемы. Страдание не связано с проблемой как таковой. Просто все кажется бесплодным, тщетным. Даже дышать представляется ненужной тяготой, потому что - что случится завтра? Вчера вы тоже думали, что что-то случится завтра... сегодня наступило это вчерашнее завтра - и ничего не произошло. И так продолжается годами. А вы все время воображаете себе завтра. Приходит-момент, когда вы начинаете осознавать, что ничего и не должно случаться. Тогда наступает состояние страдания. В состоянии страдания есть, кажется, только одно: как бы выйти из этого круга жизни - отсюда самоубийства, возрастание интенсивности самоубийств. Отсюда бессознательное желание человечества, чтобы произошла третья мировая война... "Я не отвечаю за свое самоубийство... это война убила всех - и меня тоже". Но вся эта ситуация может быть изменена. Мы просто должны изменить все исходные посылки старого человека: устранить Бога, устранить небеса и ад, устранить идею о будущем вознаграждении - устранить идею о том, что должен прийти какой-то мессия и спасти вас от ваших страданий. Отбросьте идею о том, что кто-то другой отвечает за ваши несчастья и страдания; отбросьте идею о том, что кто-то другой может дать вам смысл жизни. Воспримите то, что вы один - рождены один и умрете один. И вы должны воспринять тот факт, что вы живете один - может быть, в толпе, но вы живете один, может быть, со своей женой, подружкой, другом, но и они одни в своем одиночестве, а вы один в своем, и эти одиночества не касаются друг друга, никогда не касаются друг друга. Вы можете жить с кем-то на протяжении двадцати, тридцати, пятидесяти лет - не имеет значения - и оставаться незнакомыми. Вы будете всегда незнакомыми. Воспримите тот факт, что мы незнакомцы; что мы не знаем, кто вы, что вы не знаете, кто я. Я сам не знаю, кто я, как же вы можете знать? Но люди предполагают, что жена должна знать мужа, муж предполагает, что жена знает его. Все действуют так, как будто умеют читать мысли и знают до того, как вы скажете, что вам нужно, в чем ваши проблемы... Он должен знать, она должна знать - и они должны что-то делать. Все это чепуха. Никто не знает, даже вы, поэтому не ждите, что кто-то другой должен знать вас; это невозможно по самой природе вещей. Мы все незнакомцы. Может быть, случайно мы встретились и мы вместе, но мы одиноки. Не забывайте этого, ведь над этим надо работать. Только отсюда придет ваше искупление, ваше спасение. Но мы делаем прямо противоположное - думаем, как бы забыть о нашем одиночестве? Друг, подруга; пойти в кино, на футбол; затеряться в толпе, потанцевать на дискотеке, забыть себя, пить алкоголь, принимать наркотики, но как-то не дать войти этому одиночеству в свой сознательный ум - здесь и лежит весь секрет. Вы должны воспринять свое одиночество, которого вам никаким образом не избежать. И нет способа изменить свою природу. Это ваша подлинная реальность. Это вы. А вы бежите от себя. Тогда возникнет несчастье, тогда будут проблемы. И решая одну проблему, вы создадите в десять раз больше, и так далее, и так далее. Вскоре вас будут окружать только проблемы, и вы будете тонуть в своих проблемах. Тогда вы закричите: "Почему возрастает напряженность? Почему так много страдания? Почему так много несчастья?" - как будто у кого-то на этот счет есть готовый ответ. Да, у кого-то он есть - у вас. Я ведь нашел ответ в себе, поэтому я говорю вам это обоснованно. Моя обоснованность не имеет под собой никакого Бога, никакого мессии, никаких Вед, никакого Корана, Библии - нет. Эта обоснованность - следствие моего собственного переживания. Всю свою жизнь я жил среди миллионов людей, но никогда, ни на единое мгновение, я не забывал, что я один, что моя уединенность недостижима для других, никто не может войти в нее. Она доступна только для меня, поскольку она - это я. Поэтому в тот момент, когда вы перестанете бежать от себя, топить себя во всех возможных наркотиках, связях, религиях, служении человечеству... сейчас так поступают многие. Это не что иное, как бегство от себя. Их эго удовлетворено, ведь они служат человечеству- Я знаю служителей, великих служителей, и когда я говорил с ними, и обнажал им смысл, и ставил их на колени, они буквально заливались слезами и говорили: "Может быть, вы правы, это наше бегство. Мы думали, что служим этим бедным людям, но, кажется, мы не в состоянии разрешить ни одной собственной проблемы". Видимо, это самый предпочтительный способ бегства. Можно отложить в сторону свои проблемы. Как вы можете быть настолько себялюбивым, чтобы беспокоиться о своих проблемах, когда страдает человечество? Когда страдают все, помогите им. Поэтому вы можете в красивых одеждах отложить в сторону свои проблемы - даже думать о них является себялюбием. Но с этими проблемами кому вы собираетесь помогать и как? Вы сваливаете все свои проблемы на того, кому собираетесь служить. Муж сваливает на жену, жена - на мужа. Родители сваливают на детей, все сваливают свои проблемы на других, не замечая, что другие тоже пытаются поступать так же. Хватит сваливать свои проблемы на других. Вы должны сами решать свои проблемы, и каждый должен сам решать свои проблемы. А проблем не так много. Есть одна проблема, которую вы не разрешили и которая порождает цепь нерешенных проблем. И эта проблема в следующем: как войти в свое одиночество без страха? Тот момент, когда вы без страха войдете в свое одиночество, будет таким прекрасным и восторженным переживанием, что ничто не сравнится с ним. Это вовсе не проблема. Это, наоборот, решение всех ваших проблем. Но вы сделали из нее проблему, потому что слушали других и следовали за ними: слепой, идущий за слепыми лидерами и священниками. А все они ходят по кругу, и все верят, что человек, идущий впереди, видит, куда идет, но то же думает и человек, идущий впереди. Он держится за чье-то пальто или рубашку, веря, что тот человек знает, куда идет, и все они ходят по кругу; никто никуда не идет. Те, кто идет позади, идут за лидером, лидер идет за идущими позади... Нужно прекратить эту глупую игру в лидеров и последователей. Нужно быть просто самим собой и помнить, что вы родились один, поэтому одиночество - ваша реальность; вы умрете один, поэтому одиночество - ваша реальность. И между рождением и смертью, между двумя этими точками вы абсолютно одиноки, может ли быть жизнь какой-то другой? В каждое мгновение вы одиноки. Поэтому воспринимайте это с радостью; входите в одиночество так сильно, как это только возможно, столько раз, сколько возможно. Это храм моей религии. Он не сделан из камней или мрамора; он сделан из вашего сознания. Входите в него, и чем глубже вы в него входите, тем дальше проблемы. В то мгновение, когда вы коснетесь сердцевины вашего бытия, вы достигнете дома. И от этой точки вы можете идти вовне и делать все, что хотели бы делать. Это будет помощь, это будет служение, это будет разделение. Вы не будете ничего ни на кого сваливать. С одной стороны, священник дал вам желание иного мира, стремление к иному миру, стремление в завтра. Политик дает вам этот мир... вы можете стать президентом. Любой в Америке может стать президентом, все граждане равны. Что за чепуха! Нет двух равных граждан, и не все, а только самый хитрый станет президентом. По крайней мере, не тот, кто помогал кому-либо. Только амбициозные люди могут достичь наивысшего политического поста в любой стране, поскольку это гонки и нужно быть очень амбициозным, чтобы поставить все на это. И вам не следует беспокоиться о том, что вы делаете, правильно ли это или нет. Вам нужно держать в уме конечную цель и делать все, что вы считаете необходимым для ее достижения; правильно ли это или неправильно, такого вопроса нет. Если вы проиграете, то все было неправильно; если вы выиграете, то все правильно. Успех прав, неудача неправа. Вот чему учат политики. Отбросьте все, что политики и священники вложили в вас, и когда вы сбросите тяжесть, вы начнете видеть проблески вашего собственного бытия. Это то, что я называю медитацией. Раз вкусишь ее, и она преобразует навсегда. Шила, еще один вопрос. Бхагаван, Христианская Библия начинается утверждением: "Вначале было слово". Вы согласны? Не было никакого творения. Как может быть "начало"? Творение - непрерывно; оно есть творчество. Пойдите назад, вы не найдете начала; пойдите вчеред, вы не найдете конца. Это энергия творения без начала, без конца. Так что, прежде всего, не было начала. Бог никогда не творил мир - нет Бога. И Библия говорит: "Вначале было слово". Это самое смешное, что можно сказать. Если мы лишь в целях -поддержания дискуссии предположим, что было начало, то я скажу: "Вначале было безмолвие". Как вначалемогло быть "слово"? Только взгляните на эту идею. Как вначале могло быть слово? Тогда что было до слова? Конечно, должно было быть безмолвие - до того, как слово нарушило его. И безмолвие означает нечто гораздо большее, поскольку именно безмолвие я пытаюсь многими способами ввести в вас. И именно оно было в начале, есть в середине и будет в конце, поскольку безмолвие пребывает в самом центре всего этого творчества, этого потрясающего творчества, которое творит существование. Бхагаван Шри Раджниш (ОШО). БИБЛИЯ РАДЖНИША в 4-х томах. Том 1