Учиться как учиться

# Введение
# Начало к началу
# Реальная и воображаемая учеба.
# Суфийские учебные темы

Вещи этого мира

    * Восточный мудрец и газеты
    * На чем основан интерес
    * Мышление в терминах спроса и предложения
    * Действие рассказов и историй
    * Рассказы о чудесном
    * Эффективная деятельность в противовес непрерывной
    * Способность приходит прежде мнения
    * Освященная жадность
    * Духовно убогие
    * Когда критика может прекратиться
    * Информация и опыт
    * Учение - это вопрос поведения
    * Познание собственной искренности
    * Цель ритуала и удовлетворение от него
    * Реальное и мнимое самосовершенствование
    * Роли учителя и ученик


ВВЕДЕНИЕ

Учтите чужие неудачи, чтобы другим не пришлось учитывать ваши.
- Саади, Розовый сад 13-й век

Когда верблюд ваших усилий увязает в грязи, не все ли равно - далеко или близко до цели?
- устад Кхалилуллах Кхалили, четверостишия, 1975

Этот мир не имеет бытия, он лишь аллегория:
От края до края его великолепие - только фарс и игра.
- Шабистари, Тайный сад 13-й век
Введение

Совсем недавно, в 1964 г., появились The Sufis Идриса Шаха. И стало очевидно, что вместе с этой книгой, сразу ставшей классической по данной теме, проявился Образец, который время от времени выступает вперед, предлагая суфийский Путь в новых формах, соответствующих современным потребностям. Ибо суфизм - это не изучение прошлого или поклонение средневековым святым: он всегда был и остается эволюционным по духу и действию. Например, великие суфийские классики Среднего Востока были когда-то вызывающе оригинальны своими прозрениями и информацией, шокируя людей с ограниченным кругозором.

Идрис Шах предложил нам много книг, многоликих, каковым и приходится быть суфизму: от переиздания суфийской классики до шуток из Насреддиновского корпуса, университетских лекций, традиционных историй, пересказанных заново свежим отточенным языком. Учиться как учиться и другие книги, в современном формате, над которыми Шах сейчас работает, прокладывают путь туда, где мы сталкиваемся с величайшими проблемами: природа человека, как понимать наше поведение, наши организации и культуры. Шах неспроста называет антропологию и психологию младенческими науками, ибо, утверждает он, мы едва начали использовать эти инструменты.

Сейчас уже привычно, что в новейших достижениях физики используются те же понятия и тот же самый язык, что и в традиционном мистицизме; и это общее основание, эта граница расширяется, чтобы ввести новый оригинальный образ мышления в психологию, антропологию, религии, эзотеризм. Шах был бы рад способствовать такому слиянию. Сам он предлагает суфийскую точку зрения и - более того - делает доступным фонд знания, информации. Мы увидим при нашей жизни, - уже начинаем видеть - как наши ученые, обычно более молодые, в силу своей большей гибкости, приходят к Шаху с вопросом: "Что есть в вашем багаже, как части вашей традиции, что мы, современные исследователи, можем использовать, что мы возможно просмотрели или о существовании чего даже не подозреваем?" Я видела, как это случалось: простой вопрос, открывающий новую область.

Разве не стоит затратить какое-то время, чтобы рассмс как так случилось, что то, что составляет сокровищницу формации, результаты многовековых исследований и искусно практики, могло существовать столь долго, а мы были не в а стоянии допустить возможность его существования? Я не говорю о 'тайнах Востока', понимаемых как нечто среднее между шаманизмом и застольным спиритизмом, - что Шах отвергает как 'треп, дрожь и ужас'. Путешественники на мистический Восток были всегда. "Скажите мне, Мастер, что есть Тайна?", "О, ты хочешь Тайны, дорогое дитя, не так ли? Хорошо, стой неделю на голове и повторяй вот такую мантру..." Однако и те из нас. кто пытался подойти к суфизму через то, что предлагалось нам на Западе, почти всегда оказывались в аналогичной ситуации и должны были перерасти это - обусловленность нашего мышления. То, что мы находим на Востоке, - не волшебстве и не мистика, а подход к человечеству, и как к индивидуумам. и как к органичному целому, подход который по утонченности в понятийном отношении и достижениях выходит далека", за границы наших наук.

Как это случилось?

Одна причина в том, что, возможно, наша культура не является такой продвинутой, открытой к новым идеям, как мы это себе представляем. Внешние по отношению к обществу люди, полезные тем, что вносят в общества, несмотря на оказываемое поначалу сопротивление, прозрения, судят о нас по-иному.

О нас говорят, что мы зажаты, и во многих отношениях. Сейчас мы с легкостью говорим о высокомерии Запада, мы начинаем понимать свою ограниченность. Однако это медленный процесс, ибо нам придется бороться, в случае Среднего Востока и Центральной Азии, с результатами веками насаждаемого подозрения к ужасным сарацинам. Это оказывало и продолжает оказывать смехотворное влияние на нашу культуру: от невежества и фанатизма относительно Ислама до вот такого: оказывается, что символы, принятые в астрологии для обозначения планет, - Марса, Венеры, Меркурия и т.д. - ни что иное как буквы арабского языка, легко распознаваемые теми, кто знает арабский язык. Мы же приписываем им удивительное происхождение.

Крошечный пример, даже абсурдный, из огромной, неизведанной области. Но почему же она не исследуется?

Мы можем продолжать бормотать о самодовольстве Запада, но вот еще одна сфера, где реально сталкиваешься с ним. Шax, в качестве примера, приводит наше убеждение, что мы, на Западе, являемся пионерами в исследовании определенных психологических идей. Однако, 'открытия' Фрейда и Юнга можно найти у Эль Газали и Ибн ал-'Араби, умерших в двена-дцатом и тринадцатом столетиях, и у других великих мыслителей тех времен. (Юнг признавал, что многим обязан Востоку. Разве живительно, что его ученики не проявляют интереса относительно того, что бы там еще могло быть?) Эль Газали много писал об обусловленности: в те времена, как и теперь, суфийские учителя занимались освобождением людей от внушенных социальных и религиозных учений. Что случилось со всем этим специальным знанием? Оно стало применяться. Его усвоили целители ума, души, тела; его строили, развивали... Однако мы, на Западе, отрезаны от него - все еще отрезаны - и будем отрезаны до тех пор, пока не будем готовы серьезно подумать о своих собственных ментальных путах.

Другой пример: мы говорим о разнообразии и богатстве нашего языка. Однако имеет место следующий факт: английский язык истощен, в нем отсутствуют слова и понятия, в которых мы нуждаемся. Любой писатель, который пытался описать определенные процессы и переживания, с этим столкнулся. Существуют способы обойти это - один из них аналогия - но проблема остается. Горсточка жалких, затертых терминов - бессознательное, душа, дух, коллективное бессознательное, сверхум, эго, суперэго, Оно, паранормальное, экстрасенсорное восприятие, сверхъестественное - и внезапно, очень скоро, увязаешь в песке. Вы не можете использовать эти слова для выражения 'свежих' переживаний, новых идей потому что, каждое тянет за собой нежелательные ассоциации. Однако другие языки не столь скудны, их слова не так перегружены. Нет, это не попытка умаления достоинств английского языка или, ради этого, превознесения других языков, а призыв к осознанию: если имеется крайняя нужда в чем-то, то оно, вероятно, придет. Я надеюсь на это. Между тем, двигаться трудно. Я, мягко говоря, не лингвист но даже мое шапочное знакомство, например, с персидским языком показывает нашу невероятную обделенность. Персидский язык - язык культуры, где определенные виды духовности были в обращении на протяжении столетий. (Появление чудовища, подобного Хомейни, не умаляет сказанного.) Мои друзья, изучающие 'примитивные' культуры и знающие язык американских индейцев или некоторых африканских сообществ, говорят, что эти языки также хорошо оснащены понятиями, отсутствующими у нас. Наш язык, вероятно, является лучшим инструментом для описания технических процессов, пока под техническими процессами понимаются процессы, ограниченные механическим, но как только они подходят к границам умственной деятельности...

Существует еще одно, подобное Гималаям, препятствие, которое мы схематично очертим. Вот уже 2000 лет Запад находится под гнетом страшной тирании - христианской религии. (Я отдаю себе отчет, что здесь читатель улыбнется, подумав рассеянно: "Ну, это девятнадцатый век".) Но с исторической точки зрения, это было совсем недавно. Я встречала людей, вошедших в конфликт со священниками, когда они захотели всего лишь отказаться от уверенности и догм в пользу агностицизма. Жены и мужья оставляли их, они теряли работу, подвергались социальному остракизму, от них отрекались семьи - и они отправлялись в колонии. Там я, будучи ребенком, их и встречала. Сегодня священники имеют доброжелательный, безобидный внешний вид: наполовину - общественного деятеля, наполовину - сердечного дружка; они лестью склоняют людей к мысли, что те должны родиться заново, или стать частью чего-то или что-то в том же духе. Однако, на протяжении 2000 лет на нас были одеты смирительные рубашки, и даже самое незначительное неповиновение жестоко каралось.

Неповиновение Лютера было ограниченным. Он говорил: "Я настаиваю на праве говорить с Богом прямо, без посредничества священников". Он не говорил: "В течение тысячелетий в этом мире были люди, обладавшие методами, информацией, чтобы предоставить возможность тем, кто имел достаточную подготовку, использовать эти инструменты для достижения состояния ума и духа, о котором священники ничего не знали". (Однако, в этом месте мне придется пояснить, что суфизм уважает все религии, говоря, что сутью каждой является Истина. Религия - это тиран, благосклонный или злобный, которого надо разоблачить.) Я хотела бы знать следующее: как это так, что мы, наши ученые, понимая, что наша культура два тысячелетия находилась под воздействием определенного рода внушенных учений, не исследуем эти влияния на наши ментальные процессы? То, что эти влияния присутствуют, становится 'очевидным, если начинаешь размышлять в этом направлении. Этот как бы запрет, табу, нельзя священников на определенные темы для размышлений, например, что же Иисус и его спутники в действительности думали (поскольку суфии утверждают, что Иисус является одним из реальных Учителей человечества, послание было уничтожено установлениями), абсорбировался в самое вещество наших умов, не давая нам возможности смотреть в некоторых направлениях.

И это нельзя может действовать в умах ученых так же сильно, и в умах любых других людей.

То, что я схематично, неадекватно здесь очертила - это я блоков и помех, равносильная ментальной тюрьме. Так суфии говорят, что мы живем в такой тюрьме, и что их забота снабдить нас всем необходимым для нашего освобождения. Мы все обусловлены, как легко и быстро сейчас заявляем, но, может быть, становимся способными сказать, что эго недостаточно для того, чтобы увидеть как.

Если мы хотим подступиться к суфиям, к их взглядам на жизнь, необходимо когда-то проглотить тот неприятный факт, что они считают нас отсталыми, неразвитыми, плохо сформированными и примитивными с 'закрытыми' умами тех сферах, где для нашего будущего жизненно важно иметь открытый ум.

Между тем, Шах чрезвычайно терпеливо отвечает на те вопросы, которые ему задают, и продолжает ждать и надеяться, когда вопросы станут более осмысленными, более утонченными, основанными на лучшей информированности и лучшем самопонимании.
Он получает тысячи писем отовсюду, ибо в одинаковой степени является человеком как Востока, так и Запада, и о суфийском пути спрашивают люди от Афганистана до Калифорнии. Из этих вопросов и ответов Шах составил данную книгу, которая столь насыщена полезными точками зрения и информацией, что самое большее, что я могу сделать - привлечь внимание к идеям, которые могут стать полезными отправными точками.

Внимание. Шах посвящает ему целую главу, настолько важным он его считает, и настолько мы безразличны ко вниманию. В нашем обществе нас не научили тому, что внимание столь же фундаментально, как и пища, и мы продолжаем спотыкаться, когда ищем способы утолить страстное желание, вместо того, чтобы научиться обеспечивать себя тем, в чем нуждаемся, спокойно и со здравомыслием. Мы безрассудно усиливаем голод, говоря себе, что ищем Бога или Любви или Служения, и не научены распознавать, что движущая нас сила находится в других людях, и что они манипулируют нами и используют нас. Когда этот механизм попадает в поле нашего внимания, и мы начинаем его изучать, то эффект такой, что как будто с обычной жизни опадает завеса, и мы становимся более свободными в наших действиях и выборе.
Знание, 'Бог', как товар. Приученные к коммерции, к обладанию, хотению, торговле, купле, продаже, мы таким образом трактуем всякую вещь, включая и то, что предлагает Шах. Однако 'высшее знание' не предмет купли-продажи.

Использование литературы. Здесь Шах революционен. Суфии знают и используют множество приемов, в то время, как мы полагаем, что есть лишь один. Наше обучение в школах и колледжах основано на упрощенных идеях, которые не принимают во внимание изменяющееся час от часу состояние ума человека, Мы, здесь на Западе, требуем стандартизованного продукта, говорит Шах: вот, что мы высоко ценим. Но стандартная массовая продукция не то, что интересует его или его спутников, которые учат индивидуумов индивидуальными методами.

Группы людей и динамика групп. Психологи действительно изучают этот предмет, столь жизненно важный для нашего общества и всех наших организаций. Здесь Шаху есть, что предложить; человеческая группа это то, с чем работают суфии, и их умудренность далеко превосходит то, к чему мы подобрались.

Эмоционализм. Шах, не колеблясь, утверждает, везде приводя в ярость приверженцев религии, что почти все то, что мы претенциозно называем 'религией', 'высшими чувствами', 'мистическим опытом' - не более чем эмоционализм. Нас научили, что есть эмоции и интеллект, но не научили, что помимо них может быть еще что-то, отличное от них обоих.

Разоблачение иллюзий.

Использование религий, культов, сект, 'Бога' для удовлетворения властных побуждений, потребности в объединении, для замены семьи и секса.

Как распознать ложных учителей и самозваных суфиев. Их число быстро растет, и они обманывают несчастных людей, которые могли бы уберечься от них, используя малую толику логического мышления вкупе со здравым смыслом.

Много слов и понятий выпало из реального обихода. При чтении этой книги, нас заставляют признать, что в нашей научно-ориентированной, материалистической культуре, такие слова, как смирение, гордость, жадность, любовь, идолопоклонство, милосердие, стремятся расположиться в областях, помеченных как 'религия' или 'этика'. Шах восстанавливает их, очищает от сантиментов и неопределенных эмоций, и вводит их в оборот заново - как инструменты.

Отбросьте почему и ищите как - завещал один суфий, известный исследователь Ричард Бартон. Что ж, эта книга о том, как мы, коллективно и индивидуально, можем учиться смотреть НА себя и наши учреждения по-другому. И если то, чему нас также учат, неожиданно и иногда приводит в замешательство, то это в великой традиции.

Дорис Лессинг
'Начало к Началу'

Идрис Шах

Вплоть до недавнего времени, как теперь столь часто напоминают нам литераторы, психологи и те, кто занят изучением человеческого сознания и число которых растет, суфизм был закрытой книгой для обычного человека. Его язык, в той форме, в которой его нашли в классических и специальных суфийских писаниях, казался почти недоступным. Востоковеды (теперь называемые более точно специалистами в науках Азии и Африки о человеке) сохраняли почти полную монополию на информацию по этому предмету и, тем не менее, можно было обнаружить большое расхождение во мнениях относительно того, что такое суфизм, как и где он возник, и что означали его учения. Некоторые деятели ислама были против него, другие объявляли его истинной сущностью ислама. Некоторых, принадлежавших к немусульманской традиции, он сильно привлекал, другие находили, что он, на их вкус, слишком ограничен культурными рамками.

Публикация суфийских историй, очищенных от нравоучительного налета и многословия, вместе с изучением суфийской психологической работы и, вероятно более всего, наблюдаемые аналогии с нынешними социальными и культурными проблемами, весьма драматично изменили эту картину. Теперь общепризнано, что суфийские исследования и опыт в течении последнего тысячелетия были одной из наиболее многообещающих областей развития в направлении понимания человека и указания на его восприятие неизмеримой реальности. Но признания не было до тех пор, пока люди, главным образом на Западе, не начали замечать соответствие религиозного и психологического, эзотерического и культурного, полагая, что можно развить более целостный подход к данному предмету.

Между тем, конечно, неповоротливые в науке все еще считают суфизм мистическим эзотеризмом; поклонники культа все еще хотят сохранить эту ауру; немногочисленные ученые [1] желают установить монополию, утверждая, что лишь их интерпретации заслуживают доверия; эти последние иногда представляют собой зрелище, где алхимик противится химии потому, что не понимает ее.

Показать многосторонность и актуальность суфизма было не трудно при наличии двух предпосылок: свободы публикации и растущей, во многих культурах, неудовлетворенности ограниченными и невежественными авторитетами. Все, что было необходимо, - это цитировать из традиционных суфийских источников, в том числе документов, учения, которые представляют как научный, так и религиозный интерес; и продемонстрировать, из тех же источников, что психологические прозрения суфиев подтвердили существование источника непрекращающегося знания, уровень которого не ниже достижений современных исследователей области ума. Вдобавок, 'открытие' суфиев несколькими, без сомнения, крупными авторитетами, и существование живой суфийской традиции помимо без конца повторяющегося культизма и других выродившихся элементов дали возможность некоторым исследователям быстро - в течении десятилетия - предоставить материалы, которые удостоверили многое об истинной природе суфийского наследия и подтверждают его продолжающееся действие.

Были, конечно, возражения, что 'популяризация' суфийских материалов может отдалить многих людей от древних традиций и ценностей, которые удерживаются кем-то с целью представления. В действительности, верно обратное. В следующих одна за другой публикациях, даже традиционалисты и формальные ученые, не говоря о многих других - на Востоке и Западе - с воодушевлением приняли недавнее восстановление смысла этих материалов: и число заинтересованных чрезвычайно возросло. Пренебрегать этими новичками из-за того, что они не всегда профессиональные востоковеды или поклонники культа (еще многие являются и теми и другими) - значит оказаться неспособным заметить, что многие из них, по меньшей мере, столь же разумны, хорошо информированы и потенциально полезны в изучении человека, как и специалисты. В действительности, одной из самых печальных вещей, относящихся к противодействию в некоторых кругах раскрытию свежего проникновения в самую суть суфизма, было проявление почти примитивного и совершенно отупляющего фанатизма и ограниченности в кругах, где такие качества пагубны для чести ученого и уменьшают вероятность того, что этих людей будут продолжать принимать всерьез те, чье уважение так много для них значит.

Говоря кратко, суфизм 'достиг' умов людей в более гибких областях современной мысли, вызывающих растущий интерес. Он также стал частью опыта и интересов некоторых из наиболее выдающихся сегодня людей во всем мире. Он действует широко, на стыке наук и в общих областях, как фактор, чье значение и вклад невозможно ни отрицать, ни приостановить. Произошло то, что теперь большее число людей подготовлено изучать вечную истину, а не только местные проявления и производные социологические формы, в основном, антропологической ценности.

Традиционно, суфийское понимание основывалось на методе вопросов-и-ответов. Последующие страницы, отобранные для того, чтобы дать обзор материалов, добытых во время сотен часов обсуждений, относятся ко многим темам, которые интересуют сегодня столь многих людей. Сотни бесед также представляют ответы на вопросы, которые задавались снова и снова в более, чем сорока тысячах писем со всего света.
Несмотря на жесткие требования, чтобы суфийская мысль была представлена только в терминах знакомых положений и языка местной культуры, было бы несправедливо как по отношению к суфиям, так и по отношению к тем, кто у них учится, пытаться влить пол-литра в обычный стакан.

Суфийская мысль-и-действие требует своих собственных форм, в которых она проявляется и действует: именно по этой причине она всегда, в прошлом и в своих особых областях выражения, устанавливала и поддерживала свои собственные институты и учебные центры. Но современная атмосфера на Западе, как бы там, возможно, ни пренебрегали развитием таких форм для себя, сегодня подготовлена гораздо больше чем прежде для восприятия гипотезы, что может быть форма учебы, которая представляется, концентрируется и распространяется через особые и специализированные институты. Только там, где мы встречаем людей, воображающих, что внешняя форма таких институтов, годная для одного места и времени, также годится здесь и сейчас, и притом является самой вещью, на нас лежит обязанность указать на тот факт, что такие мнения являются ограниченными и ограничивающими. Тех, кто придерживается их, они делают непригодными к пониманию по тем же причинам, что и деревенщину из одной суфийской истории, когда тот не мог получить пользу от своей тарелки жидкого супа, потому что "в супах должна быть гуща".

Когда-то один человек открыл ресторан с хорошей кухней, привлекательной обстановкой и превосходным меню.

Вскоре после этого один из его друзей проходил мимо и сказал:
"Почему у вас нет вывески, как на всех других заведениях, где едят? Я предлагаю вам написать 'РЕСТОРАН: ПРЕВОСХОДНАЯ ЕДА'".

Когда вывеска была изготовлена и вывешена, другой любопытный сказал:
"Вам надо быть более конкретным - ведь вы могли иметь ввиду какой-то прежний ресторан. Добавьте слова 'ОБСЛУЖИВАЮТ ЗДЕСЬ' и ваша вывеска станет завершенной".

Владелец подумал, что это хорошая идея, и должным образом изменил вывеску.

Немного времени спустя кто-то еще проходил мимо и сказал:
"Почему вы написали слово 'ЗДЕСЬ'? Ведь каждый может видеть где это место?"

Итак ресторатор изменил вывеску.
Далее следующий любопытствующий захотел узнать:
"Неужели вы не знаете, что слово 'ОБСЛУЖИВАЮТ' является лишним? Ведь обслуживают во всех ресторанах и магазинах. Почему бы вам не убрать его?"

Что ж, слово было убрано.

Однако, вскоре, еще один посетитель сказал:
"Если вы, по-прежнему, будете употреблять фразу 'ПРЕВОСХОДНАЯ ЕДА', некоторые люди задумаются, а действительно ли она является превосходной, и найдутся такие, кто не согласится с этим. Чтобы оградить себя от критики и разногласий, уберите, пожалуйста, слово 'ПРЕВОСХОДНАЯ'".

Так он и сделал. Теперь, когда лишь слово 'ЕДА' осталось на вывеске, в дверях показалась голова шестого любопытного.
"Почему вы поместили слово 'ЕДА' над вашим рестораном: любой может видеть, что здесь подают еду".

Поэтому ресторатор снял вывеску. Сделав это, он теперь не мог взять в толк, когда же подойдет кто-нибудь голодный, а не любопытный или интеллектуал...

В этой истории, конечно, ресторатору досаждает буквальное мышление 'людей разума', для которых как и для всех нас, интеллект играет ценную роль. Пища, которой, тем не менее, наш человек пытается обеспечить, является 'пищей сердца', где сердце символизирует на суфийском языке высшие воспринимающие способности человечества.

Наш современный суфийский поэт, профессор Кхалилуллах Кхалили, самый известный мой соотечественник, выразил это таким образом:

В каждом состоянии,
Сердце - моя поддержка:
В этом царстве существования
оно - мой повелитель.
Когда я устаю от вероломства Рассудка -
Бог знает, я благодарен моему сердцу...[2]

Идрис Шах 1978


РЕАЛЬНАЯ И ВООБРАЖАЕМАЯ УЧЕБА
Суфии и их имитаторы

Вопрос: Что делать с имитаторами? Замечено, что с тех пор, как вы начали распространять суфийские знания на Западе действительно широко, многочисленные маленькие группы укрупнились, и возникли совсем новые - большинство людей осознает, что это просто культы, а вовсе не суфийские группы.
МАЛЕНЬКИЙ МАЛЬЧИК И ЭКЗАМЕН

Ответ: Это напоминает мне одну шутку. Рассказывают, что один маленький мальчик на экзамене столкнулся с вопросом "Что такое 'испанка' и что с этим можно сделать?" Отвечая, он написал: "Испанка [1] - это женщина испанской национальности и сделать с этим нельзя ничего".

Эти суфии - суфисты, а не суфии, и вы ничего не можете с этим сделать. Меня, однако, заинтересовало присущее вопросу предположение, то, что стоит за ним, - с этим следует что-то делать или с этим действительно что-то можно сделать... Если мы попытаемся что-то с этим делать, мы рискуем привлечь большое число разочарованных бывших суфистов, которые сначала стали бы надеяться, что мы можем дать им НЕЧТО РЕАЛЬНОЕ - но которые оказались бы, так сказать, дважды лишенными крова, когда обнаружили бы, что одна отрасль индустрии развлечений уже закрылась, а другая так и не открылась!

Следует помнить, что суфийская учеба на Западе и на современном Востоке повторяет шаблон". Во все века были суфии и были имитаторы. Чтобы уяснить для себя существо дела, не лучше ли вам самому задаться вопросом: "Почему я воображаю, что есть какая-то деятельность, где нет имитаторов, шарлатанов, путаницы, 'туристов' и случайных попутчиков?"

Никто ведь не думает, что с обманщиками или чудаками, предлагающими путешествие на Луну, можно сделать что-то иное, кроме как увеличить общедоступную информацию о космических полетах.

Не могу отделаться от чувства, что спрашивающий ставит границы своему уму и показывает нам, что мыслит более узко, чем требуется.

Если мы и можем что-то делать с имитацией, так это распространять информацию о реальном. Но такая деятельность зависит от подготовленности аудитории, что включает в себя широту кругозора и разумное использование методов ясного мышления, которые уже присутствуют во всех современных обществах, хотя в интересующей нас сфере они стали использоваться только недавно.

Смотреть на имитаторов - это отрицательная позиция.

Несомненно положительная - помнить слова Джелаледдина Руми, который сказал, что фальшивое золото существует только потому, что есть Настоящее...
ДЖАМИ И ВНЕШНИЕ ФОРМЫ

И имитаторам, и последователям прежних формулировок, от которых сохранились только внешние формы, можно напомнить, в особенности, если они читали суфийскую классику, что внешние формы не то же самое, что содержание. Именно в этом духе говорит великий учитель Джами в Бахаристане, 'Весеннем саду':

    Роза покинула сад - с листьями и шипами что делать?
    Шаха в городе нет - с челядью и дворцом что делать?
    Прелести - клетка: красота и доброта - попугай.
    Попугай улетел... - с клеткой что делать?

АНАЛОГИЯ С ШУБОЙ

В Fihi ма Fihi можно найти аллегорию с шубой. "Зимой, - говорит Руми, - вы ищете меховую одежду, но когда наступает лето вам не до нее, теперь она обуза. Так же и с имитациями настоящих учений. Они сохраняют людям тепло до тех пор, пока не приходит время, когда те могут быть согреты Солнцем..."

Поэтому, как меховой одежде, люди будут оставаться верными культам и имитациям, потому что эти вещи удобны им, задевают что-то внутри них, требующее культов и имитаций.

В то же время, конечно, они воображают о себе все что угодно, например, то, что они истинные последователи, искренние, не заботятся о себе и заботятся о других или об истине.
ШИБЛИ И КАМНИ

В известном случае, записанном, например, в Ilahi-Name Хакима Санаи, суфийский учитель Шибли из Хорасана сделал такой самообман предметом иллюстрации-обучения в драматическом событии, которое он спровоцировал.

Из-за экстравагантных высказываний, не понравившихся властям, Шибли был посажен, как сумасшедший, на цепь. Несколько человек, уважавших его, пришли его проведать. Он
спросил их, кем они себя считают, и те ответили, что - его друзьями.

На это Шибли стал кидать в них камни, и они убежали. Шибли крикнул: "Вы говорите, что вы мои друзья, беспокоящиеся обо мне! Но смотрите - вы бежите от моего недуга и, тем самым, заботитесь не обо мне, а о своей защите от камней!"
ПОЛУЧИТЬ ТО, ЧЕГО НЕТ В ВАШЕЙ СУДЬБЕ

Кроме того, нам следует помнить наставление великого мудреца Абу-ал-Хасана Кхиркани, записанное в Поминаниях Святых Аттара:

"Люди этого мира имеют определенную судьбу. Однако развитые духовно получают то, чего нет в их судьбе".

В: Какой вред в имитации? Я уверен, что если не все, то большинство систем развития человека, предлагаемых публично, всего лишь имитации. Если, тем не менее, они дают людям удовольствие и некоторый вкус глубокой реальности, они, несомненно, должны иметь какую-то ценность?
УЗЕЛКИ, ПРЕПЯТСТВУЮЩИЕ ТКАЧЕСТВУ

О: Если воспользоваться аналогией, то вы, может быть, увидите это иначе. Предположим, мы обсуждаем возможное развитие и распространение ткацкого искусства. Предположим, что люди находятся на стадии, на которой они могут лишь завязывать узелки на нитке, что доставляет им удовольствие и может рассматриваться как предвкушение ткачества. Если же люди только имитируют фазу завязывания узелков и вдобавок рассматривают завязывание узелков как полностью все искусство - то, когда явится собственно ткачество, разве будет имеет значение, как много удовольствия было связано с завязыванием узелков? Конечно, завязывание узелков имело бы какую-то ценность само по себе: но оно также составило бы препятствие для дальнейшего продвижения, если идея чего-то дальнейшего была бы 'отменена' людьми, думавшими, что узелки - это то, насколько люди могут продвинуться в текстильном деле.
Есть два момента, которые стоит здесь отметить. Первый, против 'удовольствия', конечно же, нет возражений, однако есть много источников удовольствия, и поиск удовольствия, как части чего-то более специфического, ведет к путанице и еще более худшему.

Второй, если вы захвачены начальными стадиями чего-то, воображая, что это целое, вы не двинетесь дальше.
ЖЕНЩИНА И СВЯТОЙ

Обратитесь к древней истории о женщине и святом.

Жила некогда бедная женщина, которая помогла святому, выдававшему себя за странника издалека, оказав ему гостеприимство, в то время, как остальные прогнали его. Покидая ее дом, он сказал: "Пусть завтра ваше первое дело длится весь день!"

Она решила, что это незнакомый ей способ благодарить, но вскоре забыла о нем.

На следующий день один купец принес ей немного золотой нити и попросил расшить ею одежду, ибо вышивание было той работой, которой она зарабатывала себе на жизнь.
Она размотала золотую нить и расшила одежду. Когда она закончила, то увидела, что на полу золотой нити больше, чем было вначале.

Чем больше она сматывала ее в клубок, тем больше ее становилось. Она наматывала золотую нить весь день, и к ночи ее было невероятно много. По обычаю, оставшаяся нить принадлежит вышивальщице.

Она продала эту нить и на вырученные деньги смогла перестроить и обставить дом, а также устроить свои дела, открыв превосходную мастерскую.

Естественно, соседи полюбопытствовали, и она рассказала им, как изменилась ее судьба и что было тому причиной.

Спустя некоторое время, в том же городе один купец увидел и узнал 'незнакомца с магическими силами' из рассказа женщины и пригласил его в свою лавку и дом. Он выказывал святому человеку большое гостеприимство, подражая поведению щедрых людей, доведя свою заботливость даже до крайности.

Он подумал: "В этом должно быть что-то для меня - и, конечно, для каждого в этом городе". Вторую фразу к своим мыслям он добавил потому, что, хотя был алчным, воображал, что только думая о других, может получить что-то для себя. Однако, поскольку он имитировал щедрость и думал о благе других лишь в качестве увертки, а не так же, как о своем собственном, события обернулись для него иначе, чем для щедрой женщины.

Когда чужестранец собрался уходить, купец сказал: "Благословите меня".

"Этого я не сделаю, - сказал чужестранец, - но пожелаю, чтобы первое, чем вы озаботитесь сегодня, длилось неделю".

Он продолжил свой путь, а купец направился в свою контору, где собирался считать деньги, умножая их в течение целой недели.

По дороге через двор купец остановился попить воды из колодца. Не успел он вытащить одно ведро, как обнаружил, что тянет следующее и следующее, и так продолжалось всю неделю. Вода затопила его дом, затем дома соседей, и наконец, весь город, почти разрушив его...
Достижение Знания

В: Как же достичь самопознания? Глядя на такие организации и институты, как школы, университеты, деловые или профессиональные объединения, я вижу, что они имеют прочные репутации. Они, к тому же, проводят наборы и имеют пополнение, и у них есть цели. К примеру, если идти в политики, то с целью стать членом кабинета; если изучать медицину, то для того, чтобы стать либо лечащим врачом, либо научным работником, либо преподавателем. Когда я обращаюсь к суфийским идеям по книгам или с помощью людей, то вижу, что подобного рода связи там нет: или, если есть, не могу ее найти. Я часто прихожу в замешательство, и многие встретившиеся мне люди также приходят в замешательство, пробуя то же самое. Вследствие этого, я также полагаю, что ответ на этот вопрос имел бы огромное значение для многих людей, которые верят, что должны быть истина и ценность в суфийской мысли и деятельности, поскольку она непрерывно производит великих людей, но 'путь в' и курс обучения сбивают с толку.

О: Интересно, не в качестве урока на тему, что представляют собой суфии, или, чем занимается суфийское предприятие, взглянуть на эти слова, ибо они очень ясно показывают, что представляют собой люди, и мы сразу же увидим, как легко можно ответить им, используя материалы, аналогии и способы мышления, которые могли бы использовать они, если бы действительно были такими аналитичными и последовательными, какими себя воображают.

Сначала необходимо сказать, что именно потому, что некто думает подобным образом, он сбит с толку. Он произвольно подобрал параллели и допущения и пытается применить их к нам. Занятно, что он неправильно применил их, и в результате приходит к тому, что как раз подсознательно мог и искать, - путанице.

Один традиционный способ ответа на этот вопрос - процитировать пословицу: "Как бы быстро и ловко ни бежать, от ног своих не убежать".

Мы тщательно разберем аналогии и покажем, что они применимы к нам в той же мере, как к кому-то или чему-то уже упомянутому.

Во-первых, не наше дело убеждать всех и каждого из претендующих в ученики в суфийской честности и применимости к нему суфизма или в чем-то еще. Убедить себя - его дело; и, вероятно, он будет использовать те же методы, которыми пользуется, когда обращается к изучению чего угодно. Но ему следует помнить, что если он приходит, например, в медицинскую школу и спрашивает: "Как мне узнать, что вы можете меня научить?" - ему будет указано на дверь. Он не пригоден. Такой подход не является ни правильным поведением, ни указанием на стадию развития интеллекта этого человека, на которой его можно обучать. Есть много людей, которые не встают в позу идиота, и обязанность медицинской школы - предоставить таким людям свое ограниченное время. Проделать с вами более простую подготовительную работу - это задача кого-то другого. Одна из функций уже опубликованных книг - дать этот краткий инструктаж.

Во-вторых, репутация суфиев уже достаточно прочна, и она сохраняется таковой от своего основания, заложенного суфиями задолго до возникновения многочисленных современных институтов. Суфийские непрекращающиеся гибкость, жизнеспособность и эффективность (если вам необходимо измерять подобным образом) - сами являются доказательством их ценности на том языке, на котором в обычном мире оцениваются такие вещи.

Сосуществование подлинных суфийских предприятий и их имитаций лишь соответствует подобному положению в мире для институтов почти всех видов. Это вещь не новая, и она имеет, в сущности, те же характерные черты и источники.

В-третьих, идея 'набора и пополнения', естественно, изменяется от института к институту. К примеру, набор и пополнение банковских клерков отличается, скажем, от набора и пополнения в армии. Человек может стать банковскими клерком и выяснить, что не пригоден к этому делу. Он может стать политиком и выяснить, что для такой жизни он пригоден. Он может пойти в водолазы и выяснить, что глубоководное погружение - это не то, что он думал, несмотря на то, что вокруг достаточное количество и водолазов и школ и в изобилии литературы по этому предмету. Что же вы ищете в суфийской учебе или деятельности такого, что отличалось бы от данного положения вещей?

В-четвертых, конечно, есть вопрос, относящийся к разделу целей. Допустим, вы хотите быть политиком: никто, вероятно, не скажет, что вы сможете стать членом кабинета министров, прежде чем вы, к примеру, не побудете агентом незначительного кандидата в парламент, или заклейщиком конвертов в штаб-квартире партии, или, даже кандидатом в члены малоизвестного сельского районного управления. Целью же может быть портфель министра или премьер-министра. Сколько людей, находящихся в начале политической карьеры:

    * а) знают, что такое быть премьер-министром, даже если они стремятся к этому;
    * б) действительно станут премьер-министром?

В любом случае, люди, которые достигают такого ранга, - это те, кто руководствуется китайской пословицей: "Путь в тысячу миль начинается с одного шага".

В-пятых, относительно замешательства: люди часто приходят в замешательство либо потому, что не понимают первоначальных шагов, которые им необходимо сделать, либо потому, что неизменно получают удовольствие от замешательства, либо по некоторой другой причине, которую они не знают. Истоки состояния замешательства часто могут быть открыты просто путем переформулировки проблемы в терминах, структура которых более знакома, как я только что сделал.

Среди суфиев, как и среди последователей других путей, всегда требовалось, чтобы тот, кто намеревается стать участником, практиковал определенные вещи для своей подготовки к высшему обучению. В современных обществах имеются эквивалентные и, часто, в точности похожие предварительные условия. Поскольку в современных культурах уже известно столь много институтов с ясно изложенными требованиями, то, при наличии настоящего желания, людям не трудней, а легче понять эти требования. Они включают: смиренность, преданность, умеренность, сдержанность, послушность. До тех пор, пока вы не практикуете эти 'добродетели', вы ничего не добьетесь ни в банковском деле, ни в армии, ни в медицине, ни в политике, ни в социальной службе, ни в каких-либо других многочисленных видах мирской деятельности. Если, с другой стороны, вы хотите избежать этой надоедливой предварительной подготовки и сбежать в суфизм, то нам ясно, что вы собой представляете, и мы вообще не будем с вами разговаривать. "Сказать 'да' суфийскому пути - значит сказать 'нет' воображаемому бегству".

Это не случайно, что суфии находят, что могут наиболее конструктивно устанавливать связь с людьми, которые не только имеют высшие цели, но и хорошо устроены в мире, и общеизвестно, что те, кто со здравым смыслом относится к обществу и жизни, обычно очень хорошо воспринимают суфийские учения.

Вы начали ваш вопрос с проблемы видимости учебных институтов. Так же, как специальные отношения, правильно понятые, так и мир сам по себе является суфийской школой. Запомните слова Магриби, который сказал монаху: "То, что вы ищете в вашем уединении / Я ясно вижу на каждой улице и в каждом переулке".

Нет пользы в добавлении внешних вещей, скажем обрядов, в жизнь того, кто и так выполняет слишком много бесплодных обрядов. Безнадежно добавлять идеи в умы, уже переполненные идеями. Учебные институты могут стать видимыми, когда голова будет не столь занята воображаемым.
СААДИ И ЧЕЛОВЕК С НАПОЛНЕННОЙ ГОЛОВОЙ

У Саади есть история о человеке, чья голова была заполнена воображаемым знанием и, как результат, высокомерием. Он пришел к некоему мудрецу Кошьяру издалека. Кошьяр не стал его ничему учить, сказав: "Возможно, вы считаете себя мудрым, но в наполненный горшок ничего нельзя поместить".

Если вы полны претензий, продолжает Саади, то, на самом деле, вы пусты. Опустошите себя от бесплодных идей, наставляет он, так чтобы вы могли прийти и наполниться высшими восприятиями и понять реальный смысл.

В обществах без традиции, таких как современное западное общество, широко распространено представление, что научная основа такого общества приводит к тому, что люди думают, по некоторой причине, другим образом, нежели 'древние' или 'восточные' люди. Антропологи достаточно интересно показали, что привычки человеческого мышления повсюду очень похожи, и что модели и предположения, используемые, скажем, древними африканцами, совсем не отличаются от используемых европейцами и американцами. Примером того, что эта информация экспертов не проникла в общее знание, является утверждение Р. Хортона, который так прокомментировал необоснованные предположения западных людей и африканцев:
"Основание у обычного (западного) человека для принятия предложенных учеными моделей зачастую не отличается от основания у молодого сельского жителя Африки для принятия моделей, предложенных старейшинами. В обоих случаях на предлагающих полагаются как на полномочных представителей традиции. Что касается тех правил, которыми руководствуются сами ученые в принятии или отклонении моделей, эти правила редко становятся частью интеллектуального багажа более широких слоев населения. Сегодняшний обычный западный человек при всей очевидной современности его мировоззрения, редко является более 'открытым' или научным в своих взглядах чем обычный сельский житель Африки" [2] .

Знание себя может включать, если учеба проходит в настоящее время, знание способа мышления вашего общества и понимание того, что вы, возможно, являетесь его продуктом, и что это знание действительно может быть достигнуто посредством тех антропологических и психологических наблюдений, какие проводятся суфиями в их курсе обучения тому, как принимать новые и более многообещающие дополнительные перспективы.

Это подразумевает расширение познания через познание себя, познание себя через познание того, как человек думает о других, и 'видение себя глазами других' - то есть, все способы применения тех уроков, на которые на Западе пока только указывают и еще не связывают с попытками способствовать восприятию человеком того, что лежит за пределами обычного состояния сознания.

Утверждение "Тот, кто знает себя, знает своего Господа" означает, помимо прочего, что самообман препятствует знанию. Вопрос задан о том, как достичь самопознания. Первое 'я', о котором надо достичь знания, - это вторичное, по существу ложное, 'я', которое стоит на пути, каким бы полезным оно ни являлось в многочисленных каждодневных делах. Оно должно быть отставлено в сторону, сделано чем-то, что может быть или может не быть использовано, но не тем, что использует вас. Способ, которым это делается, - самонаблюдение: регистрация как и когда это 'я' действует и как оно вводит в заблуждение.
КАК НАЙТИ ВАШИХ БРАТЬЕВ

Один человек однажды заметил в присутствии суфийского старца Джунайда из Багдада, что сейчас стало трудно найти братьев. Джунайд тотчас определил однобокость такой позиции. "Если вы ищете брата, чтобы он разделил с вами вашу ношу, то братьев, воистину, найти тяжело. Однако, если вы в поиске человека, чью ношу разделите с ним вы, в таких братьях нет недостатка", - сказал он.
АНСАРИ О СМОТРЕНИИ НА СЕБЯ

Вы хотите быть способным оценивать институты суфиев. Вы хотите обрести знание себя. Вы можете делать первое после того, как сделали второе. Шейх Абдуллах Ансари из Герата, как и все классические суфийские учителя, настаивает на том, что вы должны видеть себя иначе, чем вашими собственными глазами, другими словами, отлично от вашего теперешнего способа смотреть на вещи, или же ваша привязанность к этому вторичному 'я' будет только усиливаться и затмит объективное понимание.
АНАЛОГИЯ С САДОВНИКОМ

До тех пор, пока вы сами не можете ясно и постоянно видеть, что вы из себя в действительности представляете, вам надо доверяться оценке учителя: 'садовника' из сравнения Руми:

"Садовник, входя в сад, смотрит на деревья. Он знает: вот - финиковая пальма, вон - смоковница, а там - гранатовое дерево, груша, яблоня. Чтобы знать, ему не надо видеть плоды - только деревья" [3].
ТРУДНОСТИ

В: Каковы трудности в передаче знания на Западе сегодня?

О: Они очень мало отличаются по сути, хотя отличаются внешне, от трудностей во все времена. Чтобы понять, вам необходимо посмотреть на это с такой точки зрения.
Если бы в Средние Века в Западной Европе вы проповедовали, скажем, гигиену, что случилось бы с вами? Для начала вас бы посчитали еретиком - потому, что мылись только неверные. Уважаемые люди сурово критиковали бы вас за предположение, что вы лучше, чем они, поскольку вы моетесь, а они нет. Если бы вы излагали учение о микробах, удалось бы вам это? Если бы вы использовали их средства массовой информации, вас обвинили бы в нескромности и даже в худшем; если бы вы попытались учредить свои собственные, вас бы обвинили в дурных намерениях или того хуже...

И - столь же важно - кто бы стал вас слушать? Чудаки, оккультисты, неудачники, желающие найти кратчайший путь к успеху... Не те люди, которые стали бы авторитетами в области гигиены... Необходимо проделать большую предварительную подготовительную работу, объясняя предположения, доказывая, что предубеждение - это не реальность, развенчивая ни на чем не основанную клевету.
ПОДНИМИТЕСЬ НАД ВАШИМ СОБСТВЕННЫМ БАРЬЕРОМ

Великий суфийский поэт Хафиз говорит, и сколь верно, что трудности - внутри людей, ибо они воображают важными вещи, которые в этом поиске, в действительности, не относятся к разряду важных: "Вы сами ваш собственный барьер - поднимитесь над ним".
СВЯЩЕННИК И ПУБЛИКА

Люди ошибочно принимают информацию за знание и одно указание за другое. Происходит это, главным образом, потому, что в целом они не знают, чего хотят, и часто думают, что хотят чего-то, когда это не так. Эта трудность сопутствует всем видам деятельности на Западе.

Я недавно беседовал с приходским священником одной церкви в новом городском районе. Он провел тщательный опрос для выяснения того, что его новые прихожане хотят, какого рода проповедей, как их надо подавать, какие темы им интересны. Все это заняло у него несколько месяцев. В конце концов, он имел картину того, что требовалось, и обеспечил те темы, трактовку и атмосферу, что просили люди.
Первые несколько недель люди ходили на его службы, потом их стало приходить все меньше и меньше. Единственной причиной, которую они указывали, когда их спрашивали об отсутствии интереса, было: "Это не похоже на то, что мы думали".
Это показывает (как вы найдете в бесчисленных суфийских историях), что ни учитель, ни учащийся не знают вне реальной ситуации, как в конкретных случаях должно производиться обучение, если оно не проводится просто путем внушения или эмоционального возбуждения.

То, что во многих дисциплинах учителя думают, что знают как учить, и учащиеся думают, что знают как учиться, затемняет тот факт, что люди вообще принимают это народное поверье без проверки. Единственное исключение для обеих сторон, в течение веков имеющее дело с вопросом уменьшения объема непроданного товара, существует в таких областях как коммерция, где никто не может позволить себе воображать: проверки должны быть произведены.
ТРЕБОВАНИЕ СМЕХА

Один поучительный случай имел место на британском телевидении, когда многие люди пожаловались на обыкновение постановщиков сопровождать шоу после каждой шутки фонограммой смеха, или показывать поведение аудитории в студии. Телезрителям это не нравилось. Главный редактор развлекательных передач лондонского воскресного телевидения в 1970 году подчинился резкой критике и потоку писем, убрав смеющуюся аудиторию. Теперь стали жаловаться актеры, что без смеха, помогавшего им в выборе темпа, они не могут играть правильно. "Поэтому, - продолжил мистер Барри Тук, - я вернул обратно аудиторию, и все опять стало прекрасно. Почти те же самые люди, которые ранее обращались с жалобами, писали снова, чтобы сказать, насколько предпочтительнее шоу с аудиторией".
КАК ПРОДАВАТЬ КНИГИ УЧЕНЫМ

При рассылке ученым проспектов новых книг, мы обнаружили подобный результат. Почтовые извещения, изложенные безупречным научным языком, едва вызывали какой-либо сбыт. Но проспекты, которые были написаны подобно рекламе стирального порошка, даже для книг на серьезные темы, привлекли большое число этих уважаемых джентльменов, пославших свои требования на высылку. Когда я упомянул этот результат в газетном интервью, несколько профессоров написали мне, соглашаясь, что они предпочитают 'возбуждающую' рекламу и что 'ученый стиль' им надоел...
МЕРТВЫЕ, КОТОРЫЕ ХОДЯТ...

За многие века одна из трудностей на пути передачи суфийского знания и на Востоке, и на Западе не изменилась. Как утверждал суфийский старец Абул Хасан Кхиркани:

"Многие люди, которые в действительности мертвы, ходят по улицам; многие, кто в могиле, в действительности живы", - говорит он нам (в жизнеописаниях мастеров Аттара).

Трудности в передаче знания, о которых вы спрашиваете, означают, что только немногие люди могут сразу же учиться тому, чему их учат. Остальным надо приобрести определенный опыт и пройти обучение, пока их внутреннее восприятие не будет
в состоянии установить связь с передачей.

Многие люди полагают, что их интерес к предмету является достаточной подготовкой. Более того, они не могут поверить, что другие, возможно, имеют способность восприятия, в то время как они сами должны ждать.
ДЖУНАЙД И РЕВНИВЫЕ УЧЕНИКИ

Джунайд однажды проиллюстрировал это на очевидном уровне, когда некоторые из его двадцати учеников ревниво отнеслись к его привязанности к одному из них. Притча-в-действии, которую он изобрел, стоит того, чтобы над ней поразмышлять.

Он созвал всех своих учеников и велел им принести двадцать кур. Каждому было сказано отнести одну птицу туда, где его никто не видит, и убить ее.

Когда они вернулись, птицы были мертвы: все, за исключением той, что взял обсуждаемый ученик.

Джунайд в присутствии остальных учеников спросил его, почему он не убил свою птицу.

"Вы велели мне пойти туда, где я не могу быть увиденным, но такого места нет: Бог видит все", - ответил человек.

Трудность передачи знания тесно связана с ориентацией ученика. Желать знания недостаточно. Как мы видим в случае с учениками Джунайда, только один из двадцати действовал в соответствии со своими убеждениями.
УЧИТЕЛЬСТВО СОГЛАСНО МУИНИДДИНУ ЧИШТИ

Институт учительства существует по той причине, что учащийся должен учиться тому, как учиться. Понимая это, человек осознает, почему не является крайностью высказывание Муиниддина Чишти:

"Следует принять сердцем, что все, что Духовный Руководитель убеждает своих учеников делать и практиковать - на пользу самому духовному ученику".
Тайны и суфии

В: Если не для приятного возбуждения, то зачем суфии намекают на тайны и говорят об удивительных местах, странных книгах и тому подобном?
КУЛЬТУРНЫЕ ДОБРОВОЛЬЦЫ

О: Если они так делают, то, возможно, лишь для того, чтобы распознать поверхностных людей, которые цепляются за подобные вещи. Это напоминает старый армейский прием, когда сержант говорит новобранцам: "Поднять руки тем, кто слишком культурен для физической работы", - и затем, когда несколько рук поднимается, объявляет: "Вот кто нуждается в усиленной тренировке физическим трудом!" - и посылает их на самую
грубую работу.

Другая причина, возможно, в том, что то, что для вас - приятно возбуждающее, для меня - повседневная жизнь. Такие слова, как 'удивительный', 'странный' и тому подобное не имеют абсолютного значения и в высшей степени субъективны. Каково значение слов 'тайна, странный, удивительный'?

Для суфиев не новость заниматься вещами, которые заставляют людей реагировать таким образом, для того, чтобы позволить аудитории переживать и наблюдать изменения своего настроения и чувства, чтобы осознать, что слишком много людей имеют слишком много, так сказать, рычагов для манипулирования ими.

Нет однозначного ответа на этот вопрос. Поскольку невнимательные ученики предположили, что суфийские учения, нацеленные на отдельных людей или группы, или предназначенные для кратковременного использования, являются предписаниями на века, применимыми при всех обстоятельствах, то это все еще одно из наиболее широко распространенных заблуждений. Многое из суфийской литературы больше неприменимо, поскольку за годы склад ума аудитории изменился.

Руми имеет в виду так называемые тайны, когда говорит: "Если вы не видите этих тайн истины, то смейтесь над нами..."
ХЛЕБ ДЛЯ ГОЛОДНОГО

Тайны, странные места, а также удивительные книги - часто расхожие выражения того языка, на котором несведущие люди думают об определенных предметах. Для того, чтобы установить связь с этими людьми вам, возможно, для начала, придется использовать их язык. Это не делает его вашим языком. Помните высказывание: "Для голодного человека 'дважды два' означает 'четыре буханки хлеба'?" Если вы обращаетесь к голодному человеку, ваши первые слова вполне могут быть о хлебе.

Если вы хотите более короткий ответ на умозаключение о том, что суфии просто хотят приятно возбудить, вот старинное высказывание:

"Если вы верите этому и думаете, что убеждены в этом, знайте, что вы в действительности нуждаетесь в усовершенствовании. Быть убежденным и верующим - стадии, которые должны быть преодолены на Пути к Уверенности".

К тому же, у суфиев слова подобные 'тайне', являются техническими терминами. Лучшим переводом слова 'тайна' часто является 'глубочайшее сознание'.
Когда встречаться

В: Люди слышат о чем-то и, как вы указали, тотчас жаждут этого. Почему же не всякая встреча с учителем или источником знания дает результаты для ученика?
ИСТОЧНИК СВЕЖЕЙ ВОДЫ

О: На эту тему есть персидская поговорка, из классического "Гулистана" Саади:
Где бы ни был источник свежей воды - Рядом с ним будут люди, птицы и муравьи.
Всюду, где есть источник притяжения, люди, в соответствии со своей природой, будут собираться вокруг него. Я говорю 'в соответствии со своей природой', потому что человеческие существа похожи на животных в том, что они притягиваются к той стороне вещей, которая непосредственно привлекает их. Как и у животных, иногда эти вещи подходят им, иногда нет.

Позвольте быть более конкретным. Вы слышите о некотором учении, и то, что вы слышите, притягивает вас. Или, возможно, вы хотите разузнать о нем побольше. Для вас это означает, что вы, наверное, без промедления войдете в контакт с этим учением. Здесь присутствует предположение, что вы можете получить пользу от контакта, установленного тогда, когда это удобно вам, или на условиях, продиктованных вами. Такая позиция бесперспективна, поскольку она не соответствует тому, что могло бы произойти.

Ценность учения для вас, и для самого учения, будет лишь в том случае, когда вы станете созвучным с ним - таким образом, в такое время и при таких обстоятельствах, - которые являются наиболее подходящими для плодотворной связи с этим учением. "Даже рыба может выпить лишь определенное количество воды из моря".

В этом отношении, учение является более тонкой вещью, чем, скажем, изучение языка. Вы можете достать книгу, или звукозапись, или учебник, и заниматься языком в любом месте, в любое время, когда это вам удобно. И тем не менее, даже при изучении языка, должны быть правильные условия.

Вы должны быть в определенном умственном и физическом состоянии: например, не слишком усталым или не слишком голодным. Вы должны находиться в сравнительно удобном месте, например, не стоять на открытом воздухе под проливным дождем. Вы должны обладать некоторыми необходимыми вещами: магнитофоном, электричеством, или должны уметь читать, предпочтительно не быть глухим и так далее. Обычный человек может понять эти потребности для учебы, которую он себе организует. Он не с той же охотою потрудится подумать о них в отношении высшего знания. Почему же?
Обучение тому, как учиться включает в себя проверку предположений. Истории о Мулле Насреддине очень часто выполняют эту функцию.
ШАБИСТАРИ О СОЗВУЧИИ

Шабистари, в "Тайном Саду", упоминает проблему созвучия между учителем и учащимся, и между людьми и их переживаниями, подчеркивая, что гармония должна быть правильной: "Озарение иногда от величия, а иногда от красоты, [Его] совершенство - между ними".

Вы говорите, что люди жаждут вещей, и вы правы. Но если вещь, которую они жаждут, в данном случае суфийское знание, является качественной, а не количественной, перед обучением должна происходить настройка на качество.

Примите во внимание факт, что суфийские учителя дают ученикам темы и другие материалы для изучения таким образом, чтобы результат мог быть увиденным тогда, когда он может проявиться, а не произвольно в 14.30 на следующий день. Люди, которые являются жертвами убеждения, что обучение происходит механически или посредством мгновенного озарения, не могут извлечь из этого пользы, поскольку они отвергают целую область взаимодействия между ними и учителем.

Любая встреча с учителем может принести результаты, но именно ученик препятствует этим результатам из-за поверхностности своих ожиданий. Мы опубликовали множество историй, иллюстрирующих этот момент в обучении тому, как учиться.

В: Не поэтому ли вы, кажется, отговариваете людей от преодоления больших расстояний, чтобы увидеть вас, в то время как они продолжают прибывать со всех концов земли из Японии, Аргентины, Индии, Канады, Самоа..?

О: Я не отговариваю всех этих людей. Но существует образец, и я рад, что могу поделиться им с вами, так как этот образец лежит в самой основе наших занятий. Когда я был юным учеником, у меня был точно такой же вопрос, и я занимал как раз такую же позицию, как вы. Мой учитель обычно получал письма и принимал людей со всего мира. Я спросил его, почему он отговаривает людей, которые совершали (или готовы совершить) длинное и иногда трудное путешествие. То, что он сказал мне, я нашел верным и даже, если такое возможно, верным вдвойне. Вот оно.

ПОЗИЦИИ УЧЕНИКОВ

Люди склонны думать в первую очередь и главным образом о себе. Это может означать, что когда они слышат о нашей работе, они страстно желают принять в ней участие, больше учиться, получить пользу лично для себя. Когда они так делают, то это всегда означает, что они питают свой собственный эгоизм и зафиксировались на личной выгоде.

С другой стороны, когда люди входят в контакт с нашими идеями и распространяют их правильным образом другим (то есть не создавая культа и не ставя себя в положение учителей), они не только берут, но и отдают.

Такие люди никогда не требуют прежде всего быть принятыми, замеченными, наученными и тому подобное. Они взращивают группу людей, распространяют это знание, наилучшим, возможным для них образом, и затем спрашивают, следует ли прийти им или, возможно, кто-то посетит их. В действительности, они в состоянии учиться и не только получать помощь, но и оказывать ее. Это устанавливает непрерывную среду, в которой человек служит и является объектом служения.
Некоторые, с другой стороны, тратят огромные деньги на путешествия, иногда собирая их еще с кого-то, и думают только о себе, даже если они не осознают этого. Если они не видят этого в себе, наше дело - указать им на это, чтобы они могли извлечь пользу из своих поступков и учились исправлять свою алчность установлением среды, в которой человек служит и является объектом служения. Это то, чему учил меня мой учитель. Он обычно говорил: "Многие люди думают, что я только испытываю их, когда посылаю им послания с такой целью, или если не отвечаю им, давая им возможность изменить их подход с 'Дайте мне' до 'Что я могу делать?', но вы увидите, на этом самом месте, как люди, которые приходят сюда в таком состоянии, оказываются не поддающимися обучению, просто метафизическими туристами". Он был совершенно прав. Так, отказываясь учить, он давал им возможность изучить это свое поведение путем самонаблюдения. Некоторые из них, хотя и меньшинство, действительно научились этому. Конечно, мы смогли весьма уменьшить эту трудность, опубликовав истории, где классическими и другими учителями было показано, как страстное желание учиться иногда является маской своекорыстия. Это дало возможность довольно большому числу людей занять правильную позицию по отношению к Учению.

Процесс обучения тому, как учиться, хорошо проиллюстрирован подходом такого рода, и это наглядно показывает, как один и тот же человек может быть неспособен получить пользу от Учения, пока настаивает на распространении на него этой алчной стороны своей личности, и как тот же самый человек может быть в состоянии учиться, используя по отношению к учению свою лучшую и более перспективную сторону.

Но не забывайте, что есть столь же много людей, не знающих как учить, как и тех, кто не может, в их теперешнем состоянии, учиться. Имеет место даже тот факт, что люди, думающие, что они могут учить, не заботятся об обучаемой стороне.
КАК ОБУЧАЛИ ЯЗЫКУ

На днях я обнаружил восхитительный пример такого склада ума, беседуя с преподавателем языка. Он сказал: "У меня есть изумительная система, целиком моя собственная. По этой системе я обучал человека, бравшего частные уроки, и обучал его превосходно".

Я сказал риторически, как обычно говорят люди в общих беседах: "И теперь он знает язык очень хорошо, не так ли?"

"Ни слова, - сказал учитель. - Я обучал его превосходно, но он просто не научился".
Потолок

В: Не могли бы вы привести пример, с использованием параллели или иносказаний, области, в которой действует суфийское учение, и как оно действует?

О: Наше учение говорит о и существует частично в 'другом мире', 'высшем царстве', 'ином измерении'.

Вот параллель того, что это означает в одном важном отношении, и того, что является объектом Учения.
НЕИЗВЕСТНЫЙ ПОТОЛОК

Предположим, что у нас есть дом со стенами, потолками, полами, и мы находимся внутри этого дома. Пусть, по давно укоренившемуся обычаю, люди могут трогать и иметь дело только с полами и стенами. Если бы кто-нибудь зашел внутрь и сказал: "Посмотрите на потолок", - люди оказались бы не в состоянии сделать это - до некоторой степени как дети, которые часто не могут увидеть что-то, и несомненно не могут наблюдать это, пока им не покажут.

Предположим далее, что на протяжении поколений в обычае было вешать вещи на стены и ничего не иметь на потолках. Предметы на потолках могли быть тогда 'невидимыми' для большинства людей.

Так и с нашим учением. Мы часто и пространно утверждали, что люди не продумывают вещи до конца, что они делают предположения (такие как 'не существует потолка'), которые не пытаются проверить. Но, подобно знающему человеку, который пытался бы указать на существование потолков, мы делаем большее, чем постоянное привлечение внимание к этому теоретическому постулату ('возможно потолки существуют').

Мы предоставляем в учебных курсах, на встречах, в контактах с учителями, материалах для наблюдений, упражнениях, называйте их, как вам нравится, практические средства, чтобы укоренить и поддерживать в обществе, которому это адресовано, практическое знание о существовании 'потолков'.
ГДЕ НАЙТИ ИСТИНУ

Необходима тщательная подготовка, прежде чем люди смогут воспринимать нечто, что все время здесь. Об этом же в поэтической форме упоминал Саади из Шираза, когда говорил:

"Адепт видит в верблюде то же / что и в красавицах Китая или Чагила".

Кроме того, применяя определенную способность концентрации, некоторые люди, в качестве метода обучения, заставляют других облекать в конкретную форму их внутренние мысли. Эти мысли выдают характер и действие вторичного 'я', ложной личности, которая, хотя и позволяет людям управляться со многими обстоятельствами жизни, имеет целью поддержание себя, а не развитие индивидуума за весьма узкие и мелкие пределы.
РАБОТА НАД 'КОМАНДУЮЩИМ Я'

Это командующее я (в суфийской классической литературе называемое Nafs-i-Ammara) проявляется через реакции, надежды и страхи, различные мнения и озабоченности.
Если ввести его действия в поле зрения, то и сами эти индивидуумы и наблюдатели смогут заметить его ограничения, искажения и особенности. Фактически, это 'я' является в значительной степени тем, что большинство людей воображает своей личностью, своим собственным и единственным 'я'; и оно стоит между объективной реальностью и истинным 'я', сущностью, чья реализация является целью суфийских занятий.

Иногда проявление этого 'я' характеризуется идеями или поведением, приписываемым другим людям, как может случаться во сне. Один современный специалист в технике, знающий эти вещи, отметил: "Это как если бы какая-то часть программы ментального компьютера зациклилась..."

Возможно также противоположное действие, когда учитель [муршид] наделяет ум ученика [мюрида] понятиями, которые могут достичь сущности и которые, следовательно, не могут быть переданы обычными методами, применяемыми в общении с обусловленным 'я'.
ДРАГОЦЕННЫЙ ЖЕМЧУГ

Люди пытались развивать эту способность для удовлетворения личных амбиций и, поскольку это действительно отчасти возможно, соответствующая методология тщательно защищена.

Такие работы как "Драгоценный жемчуг" (Durrat al-Fakhira) Ибн ал-Араби дают множество примеров как этого механизма, так и его склонности быть независимым от того, что люди по привычке считают систематическим действием. Он может, например, возникнуть незванно. Он действует в людях, кого - из-за наших обычных предположений о любой такой способности - сразу не заподозришь в том, что они ею обладают. Он может не действовать вовсе. Иногда он приводится в действие волей, иногда нет. Случается, что он действует независимо от того, используется ли эта способность для 'хороших' (социально приемлемых) целей или нет. Традиционно, он также может работать для того, что кажется тривиальными целями, как было отмечено для схожей экстрасенсорной деятельности в более современных западных науках. Эти факты могут сделать его еще более интересным, поскольку такие характерные черты не согласуются с обычными народными верованиями об этом предмете и ведут к разрыву традиционных связей с оккультизмом, более напоминая современные явления связи, хотя и в очень утонченной форме.
ПОНИМАНИЕ СЕРДЦЕМ

"Суфии, - гласит пословица, - понимают сердцем то, что ученейшие мужи не могут понять умом".

Результаты неожиданной встречи с суфием могут проявиться, а могут и не проявиться в то время и в том месте, как желает того учащийся. Они могут последовать немедленно, а могут и не последовать. Надо, возможно, чтобы произошло что-то еще прежде, чем в полной мере можно будет ощутить пользу от этой встречи.

Один из наиболее очевидных факторов, действующих в таких отношениях, указан в истории под названием "Гранаты" из моей книги "The Dermis Probe".
РАБОТА И РАБОТА

В: Почему суфии ожидают, что люди будут выполнять физическую и умственную работу; почему, столь часто, их учреждения необходимо поддерживать трудом?

О: Впервые я столкнулся с этим вопросом сам, когда жил в су-фийском поселении, где каждому приходилось работать. Так много важных и влиятельных (и денежных) людей посещали это место, что я обычно недоумевал, почему наш Учитель не распределит обязанности по профессиям и не наймет садовников и так далее, чтобы освободить столь многих людей, делающих то, что часть из них была явно не приучена делать.

Я спросил его однажды вечером: "Есть люди, постоянно предлагающие нам огромные суммы денег. Разве не представилось бы больше возможностей для учебы, если бы мы использовали эти деньги для ведения хозяйства?"
РАЗВИВАЯ СВОЕ СОБСТВЕННОЕ ПОНИМАНИЕ

Как принято у суфиев, он велел мне уйти и самому найти эти ответы, а затем, когда я их добуду, вернуться, чтобы посмотреть, не занимаюсь ли я лишь задаванием пустых вопросов. Так, я потратил на это три или четыре недели.

Сначала я записал все возможные соображения, о которых мог помыслить, затем, обдумывая их, я присматривался, каким образом делаются дела, изучал жизнь через жизнь, пока не наткнулся на ответы. Вот они, и давая их вам, я не делаю никакого одолжения, поскольку, если бы вы нашли их сами, вы приобрели бы больше. А так, мне придется дать вам возможность изучить нечто равноценное с помощью некоторого другого метода.

Некоторые люди предлагают деньги как замену действию, и им нужно выучить, что они могут служить посредством большего смирения. Поэтому, в их же интересах, деньги от них не берут. Другие могут давать или предлагать деньги, и они могут быть приняты, но как они будут использованы, решает учитель, ученики же не в состоянии предлагать программу занятий или организационную программу, если они пришли сюда учиться.
К тому же, наличие пригодной для работы обстановки означает, что люди могут учиться всякого рода вещам, которым нельзя научиться в обычном мире, и которые жизненно важны для их способности понимать понятия и переживания из области высших измерений. Например, если вы хотите, чтобы что-то было сделано обычным земным образом, вам, вероятно, потребуется иерархическая система. Это, в свою очередь, может позволить людям развивать скрытое желание власти, которое, может быть, не проявлено в них. Как вы сможете улучшить таких людей, если вы, фактически, поддерживаете эту тенденцию? Вам приходится работать с теми, кто есть, и, поэтому организация должна быть такой, чтобы предоставить возможности для развития положительных качеств и отмирания отрицательных.

Этого нельзя сделать в атмосфере, где все работает на том топливе (алчность, надежда, страх), которое необходимо, чтобы заставить людей действовать и продолжать действовать во внешнем мире. К тому же, если вы берете деньги у некоторых людей, они (не вы) могут вообразить внутренне, что они 'купили' нечто. Это может потворствовать их желанию предпочтительного положения. Это может, наоборот, заставить человека чувствовать, что он не тянет свой груз, а вроде как купил себе проезд. Что также не хорошо ни для кого.

Далее, всегда есть люди, которые предлагают деньги, и когда вы их берете, предполагают, что вы употребили их для себя. Людей не следует ставить в положение, когда развиваются их худшие свойства, в данном случае, подозрительность. Одно дело - создать ситуацию, где люди могут наблюдать свои нежелательные свойства в действии, но совершенно другое - произвести такую, в которой они, имея эту подсознательную опухоль, так, возможно, никогда и не выявят ее.

Это сделало бы такого человека хуже, а не лучше. Это так же плохо, как косвенный моральный шантаж, когда вы предстаете святым, чтобы заставить людей чувствовать или уважение к вам, или их недостойность. Между прочим, именно по вышеупомянутой причине, суфии отказываются оказывать давление на людей нравственным убеждением, что согласуется с современными открытиями в психологии, хотя исторически мы находим, что это очень мало понято в большинстве культур. Это все еще остается главным источником лицемерия.
ПРОТИВОРЕЧИВЫЕ ТЕКСТЫ

В: Некоторые суфийские тексты, как кажется, показывают, что человеку следует быть дисциплинированным и преданным, другие - что ему следует быть критичным и беспристрастным. Как это можно согласовать?
ВСЕ ЛИНИИ ПРЯМЫЕ?

О: В точности таким же образом, как, скажем, может быть согласовано в математике, когда спрашивают: "Одна книга говорит, что все прямые углы содержат девяносто градусов, но Эйнштейн говорит, что прямых линий не существует, все линии кривые, следовательно, не существует прямых углов". Трактовки одного и того же предмета, трактовки, которые зависят от области, в которой вы работаете, или от степени продвинутости ученика или от того и другого.

Если ученик не в состоянии усвоить как дисциплинированность так и критическую позицию, как линейное так и целостное мышление, он не будет в состоянии воспринять то, что должно быть воспринято. Шабистари подчеркивает это, когда наставляет, что людям надо быть гибкими и находить путь между крайностями и противоположностями: "[Искатель] всегда уравновешен между отвержением и верой".
ПРИВЫЧКА УМА - ИСПОЛЬЗОВАНИЕ И ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЕ

Привычка ума является одним из полезнейших и, в то же время, бесполезнейших инструментов для подхода к проблемам. Если вы выбираете правильный подход, вы можете решить проблему. Но если вы не можете выбрать его, а только подчиняетесь ему, то, наверное, лучшую привычку для достижения данной цели вы не используете.
Привычка, которая владеет нынешним мышлением, обычно предполагает, что дисциплинированный подход решит все проблемы. Она идет бок о бок со своей противоположностью: соблазнительным, но равно неполным убеждением в то, что, если утеряна дисциплина, то приобретено прозрение. В истории о мотыльке и пауке, озаглавленной "Научный успех" в моей книге "Магический монастырь", вы можете видеть, почему ни один из этих подходов, когда его принимают как несомненно обеспечивающий решение, не принесет успеха там, где в мышлении преобладает механический или бессвязный ум.

Претендент в суфии именно потому нуждается в руководстве, что книги, тексты, говоря вам, что является необходимым, не говорят когда. Размышляйте над пословицей: "Если люди намерены жить, словам придется умереть".
САМООБМАН

В: Не могли бы Вы отметить что-либо вредное?

О: Несомненно, большинство людей может это сделать.

Что касается меня, вредно, когда приходится иметь дело с людьми, которых вы хотели бы учить, в то время как они - притворяясь, что ищут знания - хотят лишь социальной объединенности, дружбы, 'единства душ', внимания и тому подобного.

Все эти вещи восхитительны: и тем более восхитительны, когда ими увлекаются осознанно, а не находят посредством обмана. Обман, в данном случае - притворяться, что учишься, в то время как ищешь стимулы.

Такие люди, возможно, имеют способность учиться. Но они перекрывают ее поверхностными целями. Они, возможно, приучены искать мелкие удовлетворения и давать им возвышенные названия. Ими, с другой стороны, возможно просто движут потребности младенчества. Руми сказал: "Когда вы прекратите домогаться орехов и изюма?"

Это состояние может так укореняться, что люди, во всех намерениях и целях, не осознают его присутствия.
РАЗРУШЕНИЕ НИЗШИХ УСТРЕМЛЕНИЙ

Суфии встряхивают людей от этого 'сна'. Такие толчки часто воспринимаются как вредные - до тех пор, пока они не дадут результат, тогда мы всегда благодарны, что нам было позволено испытать их. То, что является фактически вредным для человеческой природы, в то же время необязательно ощущается вредным. Самообман - главный вред.
Когда изучается что-то реальное, низшие цели будут иметь тенденцию к исчезновению, и то же будет с пагубным воздействием подвергнутого критике существования низшими озабоченностями. Как говорит шейх Газур-и-Илахи, в его "Irsha-dat", если развитие посредством суфийского Пути достаточно глубокое, то дефекты мышления исчезают, не имея никакой поддержки.

Вопрос не в том, куда вы идете, или вступили ли вы в группу. Вопрос в том, были ли вы правильно подготовлены учиться как учиться.
ДОМ И ГОСПОДИН ДОМА

Баязид Бистами выделил различные уровни в восприятии Истины, когда сказал, что, в первый раз посетив Каабу в Мекке, он видел Каабу. Второй раз он видел Господина Каабы. В третий раз он не видел ничего: ни Каабу, ни Господина Каабы.
ПУТЕШЕСТВИЯ НА ВОСТОК

В: Вы хотите, чтобы мы отправлялись на Восток или вступали в суфийские группы?

О: Я сказал и написал о суфизме и суфиях столько, что некоторые люди воображают, будто я стараюсь повлиять на них так, чтобы они присоединялись к культу или религиозной группировке.

В действительности, как я сейчас объясню, для меня предпринять такую кампанию невозможно.

Слушание и чтение того, что мне приходилось говорить о суфиях, заставило орды религиозно настроенных стекаться к зачастую гротескным вариантам суфизма на Востоке. А также, с равной силой, заставило полчища любопытных и алчных толпиться вокруг гуруистских культов на Западе.

Сие минует тех, кто не информирован, тех, кто хочет научиться большему из того, что является суфизмом, и тех, кто не заинтересован.

Предпринятая мной операция была весьма успешной, но эта ее часть имела для большинства не более высокое назначение, чем любое другое средство, которое сортирует вещи - или людей.
ЦЕЛЬ И МЕСТО НАЗНАЧЕНИЯ

Просто путешествие на Восток обычно имеет тот же результат, что и в двустишии: "Два узника взглянули сквозь решетку на окне / Один увидел грязь, другой - созвездья в вышине". Что представляет из себя путник вне пути или без цели? Шейх Саади напоминает нам: "Боюсь, что ты не достигнешь Мекки, о путник, ибо ты на дороге, ведущей в Туркестан!"

Мужайтесь, ибо склонность бродить в поисках знания и отправляться в далекие края (якобы за знанием, но, в действительности, чтобы просто быть в движении) - это чисто человеческая склонность. В моих Сказках дервишей имеется множество примеров этой склонности и ее последствий, а также того, как снова и снова возникала она в жизни классических суфиев и их учеников. Поэтому нам надо оценить, кто же тот человек, который намеревается отправиться на 'Восток', когда он хочет ехать, с кем - если с кем-то - и куда.

Люди скорее отправятся на Восток и не найдут там ничего (потому что они не знают, как организовать свое путешествие), чем когда-либо осознают желание сердца.
ВЫ МОЖЕТЕ ЖДАТЬ 150 ЛЕТ?

Слышали ли вы о том, как Мулла Насреддин, услыхав, что некоторые попугаи живут до 150 лет, купил молодого попугая, чтобы проверить, окажется ли это правдой?

'Присоединение к суфийским группам' вряд ли полезно тем, кто находит группы, возможность 'присоединиться' к которым у них есть до того, как им ее предоставят после оценки полезности такого присоединения.

Нужно знать о самой 'суфийской группе', прежде чем давать ответ, который подразумевал бы, что люди, вероятно, натолкнулись на настоящую суфийскую группу среди вторичных 'орденов', 'школ' или 'учителей', которые утвердились публично...
РАЗНООБРАЗИЕ УТВЕРЖДЕНИЙ

Я замечаю, что занимаясь ли в группах, путешествуя ли на Восток, или же вовлекшись во что-то еще, по-видимому, немногие люди принимают во внимание достаточно широкое разнообразие суфийских утверждений.

Одно из них, которое стоило бы изучить более глубоко прежде, чем искать, - это совет просветленного Мумшада Динвари: "Вы учитесь, говорит он, посредством связи с реализованным учителем. Но вы можете не получить ничего от такого человека, если привносите чувство личной гордости".

Широко распространенное принуждение делать то, для чего не приспособлен, а также предполагать, что собственный выбор образа действий подходит, прослеживается всюду, во всех эпохах.
БЕЗНОГИЙ ВОР

В современном мире пресса предоставляет превосходную возможность видеть, как это проникает в человеческое поведение. Вот пример, выбранный почти что наугад. Он демонстрирует поведение, лежащее в основе таких вещей, как бездумное присоединение к группам или путешествия на Восток. Являются ли они продуктом духовных устремлений или полнейшего недумания, возведенного в достоинство?

Вор-домушник, залезавший в дома через форточки и совершивший, по меньшей мере, сорок одну кражу был пойман и доставлен в суд. Конечно его поймали, несмотря на его величайшую ловкость, так как оказалось, что у него нет ног, которые были ампутированы несколькими годами ранее.
Как выглядит суфийский учитель

В: Как, согласно суфиям, следует выглядеть учителю для учеников?
КИРПИЧ И ДОМ

О: Этот вопрос, как и многие другие, о которых предполагают, что на них можно с пользой ответить в нескольких словах, напоминает мне историю о Мулле Насреддине. Кто-то спросил его, на что, по сути, похож его дом. В ответ Мулла принес этому человеку кирпич, сказав: "Это просто набор таких вот штук". То, что глупец делает, может быть, не осознавая, что это глупо, мудрому человеку, возможно, приходится делать или говорить, чтобы продемонстрировать, как бездумен вопрос.

Как можно сказать, подобно чему следует быть учителю? Самое большее, что можно сделать, - это высказать несколько замечаний на эту тему.

Что так озадачивает людей с обусловленным отношением к суфиям - так это то, что суфии, в отличие от учителей другого рода, отказываются придерживаться одного типа внешности. Например, для приходящих к суфийскому святому, он, возможно, выглядит, говорит или действует совсем не как мистический мастер. Это потому, что он говорит: "Учить можно только методом, показанным для каждого конкретного ученика, и, возможно, учить его придется тем способом, который кажется ему неправдоподобным"; или же потому, что он говорит: "Есть время, и место, и определенное общество. Мы учим в соответствии с ними. Когда время быть серьезными, мы будем серьезными. Когда время работать посредством того, что выглядит как обычные вещи, нам придется поступать так".

Этот урок столь важен, что можно сказать, предшествует всем другим: в том смысле, что неусвоение его может воспрепятствовать вам учиться дальше - и может оставить вас привязанным к внешнему облику лицемеров. В том числе, конечно, и бессознательных лицемеров.

Если суфии правы в их утверждении, что время влияет на поведение, и, что внешний вид (и даже темперамент) человека должен меняться, то очевидно, что все люди, культивирующие благочестивый вид и все те, кто приобрел его, ошибочно принимая за духовность, заблуждаются.

Именно это невысказанное противоречие делает почти невозможным для людей, которые хотят постоянства и легко узнаваемого внешнего облика обучающего, принять изменение в обстоятельствах и отношениях, чего требует суфийский Путь.

Такие люди, конечно, не захотят обдумать вопрос подобным образом. Все, что они знают, это: "Святой должен выглядеть для меня святым"; или "Если он всегда ведет себя одинаково или всегда призывает меня к одним и тем же вещам, я верю, что, возможно, он прав".

Другая проблема в том, что наблюдатель путает, поскольку он, не обладая пониманием, обречен путать постоянство и последовательность с надежностью или истиной. Так как одинаковое на вид масло всегда имеет один и тот же вкус, он ожидает подобной 'надежности' от своего духовного учителя. Он, конечно, обманывает себя таким предположением.

Позиция приверженцев внешнего происходит из того, что их внутренний стимул направлен на поиск аккуратности, порядка. Это не духовная деятельность, а, скорее, терапевтическая. Порядок необходим для беспорядочных людей. Поиск его как главного фактора в области 'эзотерического' является ошибкой.

Пытаясь создать то, что - для них - является порядком, из того, что, как они воображают, является в суфийской традиции беспорядком, они вынуждены чрезмерно упрощать. Они игнорируют части учения и преуспевают только в создании имитации суфизма.

Столь много людей так сильно желают порядка, что вы найдете скорее имитацию, чем реальность. Невозможно никого упрекать за это. Но указание на факты может помочь.
КАКИМ СЛЕДУЕТ БЫТЬ УЧИТЕЛЮ

На эту тему есть непревзойденное изречение Ибн ал-Араби:

"Люди думают, что учителю следует демонстрировать чудеса и проявлять просветленность. Но, требование к учителю таково: ему следует обладать всем, в чем нуждается ученик".
ЗА ВНЕШНИМ

Чтобы обладать тем, что требуется ученику, учитель должен быть человеком, который прошел за внешнее и реализовал свое сокровенное 'я', после выхода за барьеры, возведенные привязанностью ко вторичным факторам. Он реально существует и осознает это существование. Как говорит Ибн Араби: "Абсолютное существование - источник всего существования".

Халладж, указывая на эту особенность реализованного индивидуума, сказал так:
"Я есть Реальность, ибо Я не перестал быть реальным - через Реальность".

Суфийским учителям, которые достигли стадий, когда вокруг них происходят странные вещи, обычно называемые чудесами, в результате действий, отличных от каких-либо попыток произвести впечатление, приходится уравновешивать это. Иначе люди притягиваются к ним или вообще к суфиям из-за жажды чудес.
ЛУКОВАЯ ЛАВКА

Примером этого является случай, когда у великой женщины-суфия Рабийи в доме не оказалось овощей, и она упомянула об этом. Неожиданно связка лука упала, как показалось, с неба, и присутствующие закричали, что это доказательство божественного благословения.

Рабийя понимала, что обращения посредством чудес - это только эмоциональные явления и, по сути, не обладают духовной реальностью. Поэтому она произнесла свою знаменитую фразу:

"Чудо, говорите? Что же, мой Господь содержит луковую лавку?"
Книги и за книгами

В: Как совмещаются, если совмещаются, суфийская книга и суфийское учение, что за книгами?

О: Многие люди говорят, что они не могут учиться по книгам.
КАК ИНСТРУМЕНТ

Конечно, не могут: потому что сначала им надо научиться тому, что, при правильном руководстве, они могут учиться по книгам или у кузнечиков, или у чего угодно.

Книга, для суфиев, является инструментом настолько, насколько она есть нечто, дающее информацию.

И информация, и действие необходимы.

Ключом является учитель.
Если он говорит: "Читайте эту книгу", то вам следует читать ее.
Если ваш ответ - "Я не могу учиться по книгам", то вы, на самом деле, отвергаете его обучение.

Если вы отвергаете обучение, не удивляйтесь, что вы ничему не учитесь.

Вы, возможно, один из тех, чья проблема в том, что они не хотят учиться, и ваши слова "Я хочу учиться" - это защита от того, чтобы когда-либо учиться, фактически, заклинание.
Никакой настоящий учитель не спутает человека, который только говорит "Я хочу учиться", с тем, кто несомненно хочет учиться.

Вот почему столь многим людям надо пройти через стадии, которые покажут им, что их состояние (в то время, как они утверждают, что они хотят учиться и не могут найти материалы) - неподходящее основание для учения.
РЕАЛЬНОСТЬ И ПОТЕНЦИАЛЬНЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ

Чтобы человек мог достичь чего-то в области, которую называют то, чем он мог бы быть', ему необходимо придти к пониманию, как видеть, что он есть в действительности.

И опять, именно учитель знает, что показано: надо ли его ученику развиваться линейным или другим способом. Как говорит ходжа Хан, традиционно, прямое учение вне книг, таинство единения, преподавалось духовной элите, в то время как линейный Святой Закон {Shariyya или шариат ислама) давался обычным людям. Таким образом, ограниченные могли подниматься посредством дисциплины шариата, а элита была в состоянии нисходить к Закону посредством Истины непосредственного восприятия.
Согласно суфиям, есть только одна Сущность, Реальность (Haqq = Истина). Из нее произведена внешность, Форма, упоминаемая Ибн ал-Араби в "Fusus al-Hikam" и других работах, как Khalq, та, что создана, вторична. Стало обычным принимать вторичное за первичное, и человечеству следует учиться как избегать этого. Но живя в царстве вторичного, 'мире', человечество должно изучить ценность и ограничения этого вторичного, явленного. Ограничения включают тот факт, что после определенной стадии такие производные вещи ничем не могут помочь человеку. Ценностью являются те события и обстоятельства, в которых такие вещи могут быть помощью, и то, как их можно использовать.
ЦЕННОСТЬ ОТНОСИТЕЛЬНОГО

Высказывание "Относительное - канал к Абсолютному" (Аl-majazu qantarat al-Haqiqa) содержит в себе это утверждение. Опыт суфия подсказывает ему, как обращаться со вторичными факторами, и, следовательно, дает ему возможность учить.
Суфийское обучение посредством книг или с помощью схоластических методов, применяемых чтобы показать их нелепость или ограничения, было однажды продемонстрировано Шакиком из Балха, когда его в поисках мудрости посетил Харун
ал-Рашид.
ЦЕННОСТЬ ХАЛИФАТА

Халиф, при всем своем великолепии, нуждался в уроке об относительной природе власти и собственности. "Проси меня о милости", - сказал он.

Шакик спросил его, отдаст ли он половину своих владений тому, кто даст ему глоток воды, если он будет умирать от жажды в пустыне.

Харун сказал, что отдаст.

И, продолжил суфий, отдаст ли он вторую половину тому, кто поможет ему выпить эту воду, если он не сможет сделать это сам.

Харун сказал, что отдаст.

Тогда Шакик попросил халифа подумать, почему он ценит свой халифат так высоко, если это то, что можно отдать за глоток воды, которая сама по себе с ним не останется.

Люди предполагают, подобно халифу, что у них есть что-то ценное, и, что отдавая часть этого, они могут приобрести нечто еще более ценное. Они также склонны предлагать не то, от чего им надо бы освободиться, но то, что они могут дать, поскольку хотят этого.
Это лежит в основе торговли и является действительно желательной вещью, если торговлей и ограничивается. Отсюда, также, происходит желание самому определять свои занятия, свой собственный путь: "Проси меня о милости", как выразился халиф.
Но, как никогда не устают говорить суфии. Путь имеет свои собственные требования, и вещи, которые люди хотят делать, это скорее всего те, которые помогут им оставаться на том пути, на котором они уже находятся, а не двигаться в направлении, ведущем к прорыву их ограничений.

Поскольку суфийские занятия кажутся не похожими на то, как организована учеба, знакомая большинству людей, то они воображают, что занятия проводятся совершенно ни с чем не связанным образом. Стоит прислушаться к тому, что Афтаб-уд-Дин Ахмад сказал об этом в своем Введении к версии "Futuh al-Ghaib" Джилани:
СУФИЗМ КАК НАУКА

"Слово 'мистицизм' [употребляемое в английском для суфизма] окружено неясной атмосферой, тогда как 'tasawwuf' [суфизм] - это настоящая наука со своими установленными законами и полной детальной программой. Она основывается на осязаемых опытах, которые могут быть воспроизведены, как в любой другой науке, при определенных условиях. Каждый пилигрим должен пройти через одни и те же стадии в своем духовном путешествии, и эти стадии легко распознать по их детальным описаниям, данным всеми мастерами единодушно. Ориентиры и ловушки описаны с равно исчерпывающими подробностями. Точно так же, как в любых других курсах наук, в ней есть методы проверки успехов и достижений ученика. Как в любой другой области знания, и в этой области есть гении, которые производят сенсации в мире..."
ИСКАЖЕННОЕ ПОСЛАНИЕ

Книги и другие средства массовой информации используются суфийскими учителями избирательно. И есть случаи, когда послание искажено так, что определенные версии его они не используют вовсе. Например, некоторые переводы, даже выполненные специалистами, содержат смехотворные ошибки. Такого вида искажение может произойти с чем угодно, и поправить это может только руководитель-человек.
ПЕРЕДАЧА НОВОСТЕЙ

Британская радиовещательная корпорация, через несколько часов после смерти короля Саудовской Аравии Файсала, передала запись чрезвычайно эмоционального сообщения о злодейском убийстве, взятую из Саудовского радио. Уж это, как можно себе представить, должно было быть тем, на что можно положиться. Была только одна проблема с тем, что передало БиБиСи: на самом деле, это был комментарий на чешском языке последней минуты поединка Али с Вепнером в Кливленде, Огайо. Читаешь некоторые ' суфийские' материалы, они звучат так же...
Святость

В: Не могли бы вы сказать что-нибудь о святости и суфийских учителях?

О: Люди, которые более других обеспокоены отысканием, следованием, опровержением или общением каким-либо образом с суфийскими учителями, вероятно являются теми, кто менее других способен распознать или найти их.

Причина в том, что они обычно ищут одержимых: людей, которые не могут удержаться от того, чтобы не возвещать двадцать четыре часа в сутки: "Я духовный человек".
Те, кто ведет обычную жизнь или не имеет определенных внешних атрибутов, невидимы для обеспокоенных.

Но более вероятно, что имеет место обратное. Те, кто сигнализирует своим поведением, обстановкой или иным образом, что к ним следует относиться как к авторитетам, на деле обычно являются поверхностными людьми.

Во всех ветвях эзотерической деятельности, включая суфизм, 'святая' внешность - это одно из трех:

   1. Имитация поверхностными людьми.
   2. Внешность, воспринятая посредством внушения или навязывания.
   3. Внешность, принятая в качестве временной или поверхностной меры, чтобы подать сигнал тем, кто может воспринять лишь такой аспект.

Задача учителя и ученика состоит в том, чтобы выйти за пределы внешности так быстро и так полно, насколько это возможно.
СЛУЖЕНИЕ

Именно на эту тему Саади из Шираза в 'Bostan' ('Фруктовый сад') написал такие строки:

Путь - ни что иное, как служение людей:
Это не четки,
не молитвенный коврик
и не дервишское одеяние.
КТО ТАКОЙ СВЯТОЙ И ЧТО ОН ДЕЛАЕТ

Святость, которую поверхностные люди отождествляют с тем, что слишком часто является поверхностными действиями и внешностью, заключается, как напоминает нам Саади, в служении людей. Людей, которые ищут святости, должно принять всерьез, только если они заняты также человеческим служением.

Святость, быть святым, как правильно замечает доктор А-Е.Аффифи, согласно суфийскому знанию, "не означает праведность или благочестие, хотя такие качества могут быть случайно найдены у святого... Любой человек является святым..., если он обладает такой степенью 'гносиса' (высшего знания), которая позволяет ему понимать его точное отношение к Богу (Реальности), лишь проявлением чего он является, и осознавать его неотъемлемое единство с Единой Реальностью. Другими словами, человек - святой, если он является тем, кого Ибн ал-Араби называет 'Совершенным Человеком'..."
ЗНАНИЕ И ПОВЕДЕНИЕ

Святость - не в чудесах, не в кажущейся набожности. Критерий - в знании. Люди спрашивают: "Как знание может быть почти тем же, что поведение и вера?" Суфийский ответ: без знания нет уверенности, что поведение правильное, и нет гарантии, что вера настоящая. Настоящая религия и настоящее правильное поведение приходят через познание того, что есть религия, и того, что следует и чего не следует делать: а не с принятием местных культурных норм без проверки на опыте.

Суфии постоянно утверждали, что знание согласуется с праведностью и общепринятым поведением, но не с их подделками, которые и есть все, что главным образом существует в самообманутых 'хороших' людях.

Святость, если под этим мы подразумеваем внешность, включая мнимые чудеса или воздействие, оказываемое кем-то на других людей, которые на этом основании заключают, что такой человек является святым, - целиком субъективна и вообще -не может быть названа святостью в суфийском смысле.
ПРЕДПОЧТЕНИЕ СОБАКЕ

Как описывается в Musibat-Name, 'Книге Скорби' Аттара, Баязид Бистами, прогуливаясь по улицам с несколькими своими последователями, сделал ситуацию демонстрацией недостатков таких поверхностных суждений.

Навстречу им шла собака, и Баязид уступил ей дорогу. Один из учеников подумал, что это, должно быть, неправильно:

Баязид - великий святой, окруженный учениками, наделенный высоким положением, а собака - это, в конце концов, всего лишь собака.

Баязид воспринял чувства этого человека и объяснил. Собака увидела, как они приближаются, и передала Баязиду мысль, что она, поскольку была создана собакой, должно быть грешна, тогда как этот великий человек, должно быть, святой,
поскольку смог появиться в такой великолепной и почитаемой форме.

"Именно из-за этой идеи собаки, - сказал Баязид, - я отдал ей предпочтение".
ТАЙНОЕ

В: По-видимому, традиционная психология или подобная научная дисциплина не бывает без концепции тайн и секретности. Почему так, и какова природа этой секретности?

О: Среди суфиев, технический термин 'тайна' применяется для 'глубочайшего внутреннего сознания человека', и такое толкование можно найти у авторитетов. Среди людей традиционных духовных систем общеизвестно, что в соответствии с состоянием данного человека есть различия в значении и акценте идеи 'тайны'.

Вот некоторые примеры:
СТИМУЛЯЦИЯ

(1) Люди автоматически проявляют себя разносчиками любопытства, когда видно, что они находятся под сильным влиянием идеи тайного, и что она их стимулирует; суфий, например, будет знать как поступать с такими людьми. Может быть это и к лучшему, что они исключили себя, оставаясь простыми предвкушателями тайн.
ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЙ ЭФФЕКТ

(2) Идея 'тайны', для тех, кто может занять правильную позицию по отношению к ней, иногда может иметь энергетический эффект, так как для них она является открытием или достижением нечто такого, что дорого и ценно. У суфиев этому пункту особое значение придавал Ибн ал-Араби.
УЕДИНЕНИЕ

(3) Таинственность часто путают с уединением; уединение необходимо, чтобы устранить источники помех, когда люди на чем-то концентрируются.
ОТНОСИТЕЛЬНОСТЬ

(4) Тайное может быть словом, выражающим то обстоятельство, что нечто не готово быть открытым, или что оно 'скрыто' от кого-то в определенное время по веской причине: и эта причина, возможно - не более, чем эффективность воздействия для обеспечения прогресса.

Многие вещи, называемые 'тайнами', - это лишь вещи, скрываемые от людей до тех пор, пока они не смогут понимать или эффективно переживать их.

Настойчиво требовать 'тайн' или делать нечто равносильное (желать их неосознанно) - это характеристика человека, отчетливо проявляющаяся почти во всех делах и фазах зрелости, никоим образом не ограничиваясь эзотерическими областями. Если вы сужаете ваше понимание тайного до грубого определения, например, считая, что это то, что от вас скрывают, то вы всего лишь показываете, что вряд ли достаточно гибки и чувствительны, чтобы понимать 'тайные' аспекты тонких и трудноуловимых вещей. Многие 'тайны' наилучшим образом сохраняются отрицанием любой тайны или, как это часто делают суфии, людьми, которые выглядят простыми и обычными. Это дает суфию то преимущество, что освобождает его от необходимости избегать искателей тайн или бороться с ними: они считают его поверхностным или 'обыкновенным'.
ПРОНИКНОВЕНИЕ СМЫСЛА

Одной 'тайной' суфиев является их метод, который заставляет людей осознавать содержащиеся в опыте, а также в литературе, истины, которые эти люди отрицают из-за барьеров, возведенных привычкой или субъективными эмоциями.

Саади в "Bustan" говорит: "Дверь просветления открыта для тех, для кого закрыты другие двери". Этими дверьми часто являются двери интеллектуальности, убеждения, что свои собственные идеи откроют двери, и двери чисто схоластического или только систематического подходов, без глубокого проникновения, которое дает человеку возможность очистить ум от хлама.
ТАЙНА ТАЙНЫ

Суфийский парадокс: "Тайна суфизма в том, что он совсем не имеет тайн" означает - то, что является тайной н скрыто для тех, кто не является реализованным суфием, для суфия становится понятым и пережитым и поэтому перестает называться тайной вовсе.
Слово Sirr, обычно переводимое как 'тайна', означает в принятой у суфиев терминологии 'глубочайшее внутреннее сознание'. Так что, если глубочайшее внутреннее сознание неизвестно его обладателю, то оно остается для него 'тайной'. И, на вербальном уровне, где, по определению, сознание нельзя познать на опыте, а на него можно только ссылаться, оно по этой причине остается 'тайной', 'скрытым'.

Одной из способностей суфиев является то, что они могут видеть сквозь внешний облик и самообман людей и, таким образом, в состоянии научить этих узников вторичного 'я' как добраться до реальной 'тайны', глубочайшего внутреннего сознания, внутрь.
ДЕВУШКА-ТЮРЧАНКА

В известном рассказе о Юсуфе ал-Рази, из "Повествования о друзьях" Аттара, проиллюстрирована эта способность читать мысли, а также то, как другим не достает ее, и они судят по внешним признакам.

Рассказывают, что однажды персидский купец, собиравшийся в путешествие, попросил Харири позаботиться о девушке-тюрчанке. Харири до безумия влюбился в эту девушку и решил обратиться к своему учителю, Абу Хафсу, кузнецу. Абу Хафс велел ему отправиться в Рей, за советом к великому суфию Юсуфу ал-Рази.

Когда Харири прибыл в Рей и спросил, где находится жилище мудреца, ему сказали, чтобы он избегал такого еретика и вольнодумца. Поэтому он вернулся в Нишапур и сообщил об этом Абу Хафсу, но ему было ведено пренебречь мнением людей об ал-Рази и найти его снова.

Несмотря на почти единодушные увещевания жителей Рей, он пришел туда, где проживал ал-Рази. Там он нашел старца в обществе прекрасного юноши, который подносил ему винную чашу.

Шокированный этим, Харири потребовал объяснения, как столь уважаемый созерцатель может так себя вести.

Тогда ал-Рази объяснил, что юноша - его сын, в винной чаше - только вода, и что все остальные его оставили. Такова реальность его состояния, которую все воображают жизнью в распутстве.

Но теперь Харири хотел узнать, зачем суфий ведет себя таким образом, что люди считают его еретиком.

Ал-Рази сказал: "Я делаю так, чтобы люди не обременяли меня тюрчанками".
"Вы не можете учить по переписке"

ПЕРЕДО мной пакет обезвоженного лука.

Пусть эти сухие луковицы символизируют что-то написанное. Это не изначальное переживание (лук), но и не совсем ничто. Они обладают потенциальностью.

Добавьте горячую воду, и она впитается вашим сухим материалом. Через несколько минут мы имеем то, что, мы знаем, было сушеным луком, но, сейчас уже им не является. То, что у нас есть теперь - это 'восстановленный' лук.

Мы не имеем целых луковиц, это верно. Не имеем мы и свежего лука. Но у нас есть то, что даст нам возможность узнать свежий лук, когда мы увидим и попробуем его. Это продвижение при помощи сушеного лука.

Изначальным переживанием был свежий лук. Вода была добавкой, внесенной правильными условиями занятий. Результат годен в пищу и является подходящей заменой свежего лука. Он, также, обладает некоторой питательностью.

Те, кто говорит: "Ничего нельзя приготовить из сушеного лука" - другими словами "Ничего нельзя получить из книг" - заблуждаются. Те, кто говорит: "Я буду ждать (или искать), пока не найду свежий лук", - заблуждаются. Они заблуждаются, так как не понимают, что не узнают 'свежий лук', если увидят его. Это надо сказать, хотя я делаю это неохотно, поскольку такие утверждения обычно воспринимаются как вызывающие, тогда как, по большей части, они предназначались быть лишь описательными.

Поэтому давайте примем утверждение: "Можно получить что-то из книг. Это что-то может быть настолько важным, что приведет к узнаванию реальной вещи. Поэтому, во многих случаях, оно имеет первостепенное значение".
СОСТАВЛЯЮЩИЕ

Но почему же люди воображают, что в книгах нет ничего того же порядка, что и 'свежий' опыт? Просто потому, что они не знают, что необходимы особые обстоятельства (такие как вода, добавленная к кусочкам лука) прежде, чем они что-нибудь смогут получить. В этом и заключается цель суфиев - помочь в обеспечении как сушеным луком, так и водой, чтобы в надлежащее время мог быть явлен свежий лук.
СМИРЕНИЕ

Одной из реальных причин предпринимаемого внедрения действительно 'смиренного' отношения к жизни и учению в традиционных обучающих техниках является попытка дать возможность людям воспринять точку зрения, которая позволит им "приблизиться к луку через его любое имеющееся состояние".

Конечно, такие учения в неподходящих руках быстро превращаются в моралистические. Вместо сказанного выше, люди выискивают логическую опору для того, чтобы обучать терпению и смирению. Вскоре они находят ее: "Смирение - на благо общества. Оно делает людей добрыми, чистыми и т.д." Это, однако, социальный уровень, а не метафизический. Если вы 'смиренны', это может помочь вам в обычной жизни. Если же нет, вы ничего не получите в высших сферах.

Если люди не могут принять 'смиренной' позиции по отношению к тому, что их приглашают изучать, они вообще не в состоянии изучать это. Поэтому не существует предмета обсуждения, как это часто предполагают, когда спрашивают:

"Почему мне следует повиноваться чему-то, чего я не знаю?"

Вопрос необоснован, потому что любой, находящийся на этой стадии, не может повиноваться или не повиноваться: он может лишь оставаться вечно недовольным вопрошателем. Он не хозяин выбора, таким образом, нет никакой обоснованности в вопросе и никакой надобности в ответе, отличном от описания его состояния. Надежда возлагается на возможность того, что он сможет распознать свое состояние через его описание и соответственно скорректировать свою позицию.

Люди, тем не менее, гораздо чаще принимают вторичные указания за первичные, и суфийским учителям приходится учитывать эту склонность. Иногда они подвергают возможного ученика заранее продуманным шокам, чтобы показать ограниченную природу его мышления, помочь ему достичь более глубокого самопонимания и, следовательно, открыть более широкую перспективу, позволяющую ему учиться.
Такой шок содержится в истории, рассказанной Баязидом Бистами.
ИДОЛОПОКЛОНСТВО

Баязид рассказывал, что на дороге его повстречал человек и спросил, куда он идет. Баязид ответил ему, что отправляется в паломничество в Мекку, так как у него есть двести динаров.

Человек сказал: "Обойдите меня семь раз, и пусть это будет вашим паломничеством, ибо я кормилец семьи".

И Баязид сделал то, что просил человек, и вернулся домой.

Гораздо чаще человек не приемлет такое разрешение вопроса из-за того, что оно содержит признание, что предыдущие схемы мышления неадекватны. Он ищет чего-то, что будет укреплять желание чувствовать себя значительным.

Он очень легко находит такие убеждения, индивидуума или организацию: потому что в настоящее время они почти все специализируются - знают они это или нет - в рассудительной лести. Даже если лесть чередуется с неодобрением, она остается лестью.

Это одна из причин, почему так важно понять личные побуждения.

Важный аспект обсуждаемой темы о значении посреднических материалов как каталитических элементов - это заметить, что есть форма учения посредством прямого пробуждаемого восприятия. Это отличается от учения механическими методами или посредством выборочных занятий, когда эти занятия планируются самим учащимся или кем-нибудь еще, кто не имеет полного восприятия нужд учащегося.
ВНЕШНИЙ ВИД И ФУНКЦИЯ

Мы говорим здесь о функции, не о внешнем виде. Есть интересная параллель с запомнившимся мне случаем, когда несколько буквалистов спрашивали Сиди Абу Юсуфа относительно суфийских учителей. Его ответ показывает как их склад ума, так и то, как такому складу не удается соответствовать реальности:

Вопросы относились к делаемым каждым суфийским представителем (или от его имени) утверждениям, что Верховным Главой суфиев является он.

Абу Юсуф сказал: "Это лишь метафора и не подразумевает никакого соперничества. И не заключает в себе никакой идеи иерархии в формальной организации. Кроме того, это не означает, что каждый утверждает (или за него утверждают), что он является Главой Всех суфиев. Это лишь означает, что для тех, кто следует его инструкциям, суфийский учитель должен рассматриваться как глава и единственный источник мудрости. Эта роль не значительнее роли любого учителя, чьи ученики должны удерживать сосредоточенность и способность к учению, не отвлекая свое внимание на другие предметы, такие как-в данном случае - иерархия учителей. Реальные главы суфиев существуют и действуют в обычно невоспринимаемой сфере и никогда не известны в своих высших функциях; хотя они, время от времени, чтобы выполнять свои функции, могут представать в любом облике, в том числе и как суфийские мастера".
ПОДГОТОВКА К 'СМИРЕНИЮ'

До периода, обычно рассматриваемого как историческое время, действовала форма знания, связанная с развитием человека и находящаяся вне пределов современных методов получения и использования информации. Результат этого действия часто называли 'мудростью', хотя слово мудрость столь же часто применяли к другим областям.
ОСТАНКИ - ЭТО НЕ САМА ВЕЩЬ

Многие религиозные, мистические и другие формулировки являются, до некоторой степени, склепами для останков от результата полностью или частично успешной попытки представить и сделать доступными для различных людей и сообществ средства получения этого знания. Как почти все на земле, они подвержены вырождению или окостенению. Они становятся одновременно и музеями и экспонатами.

Из-за тенденции делать упор на дисциплину и групповое внимание, без одновременной регулировки других факторов, многие такие формулировки (некоторые из них названы школами или культами) кристаллизовались за короткое или долгое время, нередко они претендовали на монополию на истину или действенный ритуал. Этот процесс, отражая ограниченные схему мышления, часто заходит так далеко, что ведет к фактическому уничтожению динамики формулировки школы. На практике исключительность и догматизм с некоторого момента действуют против определенных насущных потребностей в гибкости. Необходимо постоянное обновление.

То, что некоторым людям представляется совокупным наследием человечества в области философии, метафизики или даже магической мысли, можно также увидеть, по вышеизложенным причинам, как некое нагромождение обломков или неверных истолкований (посредством избирательного выбора) формулировок, когда-то приводимых в действие связанными между собой школами. Фактор, являющийся причиной такого положения, характерен для человеческого сообщества, и часто о нем не подозревали большие области целых цивилизаций, хотя он стал предметом пристального внимания и уточнения у специалистов вне механической и ограниченной мысли. Такие специалисты - это те, кто может постичь внутренние принципы и движущие силы, а не те, кто просто занимается переупорядочиванием.
ТРАДИЦИЯ, ПОДДЕРЖИВАЕМАЯ УМЕНИЕМ

В отличие от публичных и открытых формулировок, знакомых всем как многочисленные устоявшиеся формы философий - религии, психологии и общественной деятельности и других систем, - всегда, во все времена, существовал непрерывный, альтруистический поток опеки этого всеобъемлющего и приспосабливающегося знания. Быть или не быть в этом потоке - зависит от способности и знания, а не от чьего-то произвольного решения стать специалистом.

Есть крайне веские причины, почему вышеупомянутые факты никогда не были известны более широко или приняты с какой-то реальной глубиной. Среди тех, что легче понимаются обычными мыслителями, есть тот факт, что "тем, кто в самой своей основе эгоистичен, такого рода заявление послужит, главным образом, для усиления их эгоизма за счет их действительного, внутреннего желания истины" - тем самым еще больше скрывая потенциальные возможности Учения от таких людей.

Другая, легко понимаемая причина - это то, что существование узких систем мысли (сверхупрощенных, для того, чтобы вместить устремления без учета потенциальных возможностей, и чтобы позволить всеобъемлющее дисциплинирование населения) произвело на свет тип 'эксперта', или сгустка предубежденности, который автоматически ощущает опасность при любой попытке расширить его горизонты. Результатом будет противостояние, недоверие и путаница.

Время от времени, когда определенные космологические и человеческие факторы 'выравниваются', имеется одновременно и необходимость и возможность, посредством специального и искусного усилия, восстановить формулировки и деятельность, максимизирующие возможности более быстрого и полного проникновения учения, ведущего к развитию, о котором упоминают как о 'знании себя' или 'обладании мудростью'. Несколько таких периодов, циклических по характеру, имели место в недавнем прошлом: ни один из них, как правило, не был узнан как таковой. И опять же, сказанное не означает, что если человек верит во что-то, то он, автоматически, способен это обнаружить. Правильный подход - это все.
РОЛЬ ВМЕШАТЕЛЬСТВА

Первая ступень этого знания затрагивает ответы на вопросы, обычно формулируемые так, что они охватывают источник, природу, настоящее и будущее самого человечества, как индивидуально, так и коллективно. Способ и порядок процедуры подхода к этим вопросам сами по себе подразумевают способность, отсутствие или неэффективность которой в обычном человеке означают его неспособность участвовать в собственном развитии. Он нуждается в организованном вмешательстве, чтобы разорвать возникший в результате порочный круг.
ЗНАНИЕ КОНЕЧНОЙ ЦЕЛИ СОЗДАЕТ СРЕДСТВА

Желание 'пробуждения', часто употребляемого как технический термин, может сопровождаться или нет информацией и опытом, предваряющих эту ступень. Что касается Учения, то оно проводится - и способно пересечь идеологические границы - потому, что известна цель: цель, которая в худшем случае постулируется как предположение, что она существует; в лучшем случае мельком увиденная: и с тех пор являющаяся предметом Повторяющихся попыток разработать средства, чтобы вернуть этот проблеск.

Рабочая гипотеза или традиционные рамки обеспечивают структурой, при помощи которой человек, стремящийся к озарению, пытается приблизиться к этой цели. В случае школы, единственно знание дает основание, на котором может быть построена эта структура.

"Узнав конечную цель, можно изобрести средства". Цель не оправдывает средства - она предоставляет их. Средства, в этом контексте, - это структура, упоминаемая в некоторых литературных материалах как 'Работа'.
ШКОЛА

Одну из структур, внутри которой это знание изучается, собирается, сохраняется и передается, часто называют школой. Имеются другие, постоянно находящиеся в работе, существование и способ функционирования которых не имеют прикладной ценности, хотя часто являются объектами любопытства и пытливости, отнимающих много времени и стоящих больших усилий, из-за ошибочного в своей основе предположения, что сильный интерес к чему-то, однажды услышанному, может привести к близкому знакомству с этим, и, следовательно, получению пользы от этого. Однако, поскольку их modus operandi далек от того, чтобы иметь такую же действующую аналогию в современной мысли, он фактически, если не в теории, 'полностью скрыт'.

Для столкновений между людьми, интересующимися этой областью и теми, кто работает в ней, чрезвычайно характерно то, что первые не способны в какой-либо степени войти в нее - или, что происходит с ними наиболее часто, иметь какое-то понимание или осознание роли или метода действия других людей.

'Работа школы' - это деятельность низшего уровня, через которую, тем не менее, надо пройти прежде, чем станет возможным распознавание более высокого уровня. Принятие этого принципа находится среди первых требований, ведущих к необходимым эффективной временной шкале и порядку событий, в которых может воздействовать Учение. Одна из главных преград для принятия этого факта - хотя бы и в качестве рабочей гипотезы - это переоценка роли, потенциальной возможности и знания учащегося.

Именно по этой причине в столь многих традиционных системах, чьи жизнеспособные фрагменты существуют, делается такой упор на необходимость того, что приблизительно переводится на обычный язык как смирение. Его искажение - это самоуничижение.
ДЛЯ ЧЕГО СМИРЕНИЕ НЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНО

Как сказал один из великих суфиев: "Мое смирение - не для того, чтобы производить на вас впечатление - оно здесь по своей собственной причине".

Согласно суфиям, личность, которой вы себя ощущаете, - это ложная личность, не имеющая истинной реальности. Когда практикуется смирение, люди начинают осознавать, что они, так сказать, вообще не существуют. Это восприятие себя, как 'Adam (не-бытие) подчеркивается в "Откровении" Худжвири, во второй главе, рассматривающей истинное значение бедности.

Когда люди гордятся своим смирением, они просто приняли другое придуманное 'я' как часть их не-бытия: и это то, что порождает лицемеров.

Цель видения через свою ничтожность заключается в том, чтобы за ней увидеть то, что реально имеется, к чему имеет отношение истинное 'я'. Поэтому смирение непосредственно связано с поисками Абсолютной Истины.
НЕ СТОИТ ДЕЛАТЬ ИЗ ФУНКЦИИ ДОБРОДЕТЕЛЬ

Некоторое сходство между словами 'Adam (не-бытие) и Aadam (человек) побуждало поэтов и других людей, говорящих на восточных языках, искусно приравнивать эти два слова в поэзии и прозе. Между прочим, интересно отметить, что даже востоковеды и критики, обсуждая этот вопрос, иногда столь мало замечают эту игру слов, что даже обвиняют суфийских авторов в невежестве или выборе странных употреблений слов, когда те говорят такие вещи, как "Человек - это Wa/я". Я часто ощущаю, в таких случаях, что этот нетипичный провал восприятия происходит, благодаря тому факту, что субъективность комментатора подвергает цензуре его понимание: в конце концов, он человек - и как человек, он не хочет думать о себе как о 'не-бытии'. Более всего это отмечается в тех людях (включая, конечно же, ученых), которые на самом деле отождествляют себя с заученными шаблонами и запасом информации, что является, для суфиев частью не-бытия, личностью, а не сущностью человека.

Другими словами, как все мы знаем, гордость препятствует смирению. Гордость неразрывно связана с чувством собственной значимости, которое полностью или частично может быть вызвано второстепенными вещами, вроде веры в свою ученость.

Верно сказано: "Смирение - это не столько добродетель, сколько необходимость для того, чтобы учиться".
РАБИЙЯ И ДВЕРЬ

Отношение, которое требуется суфию, было хорошо проиллюстрировано Рабийей ал-Адавийей. Она услыхала, что Салих из Казвина наставлял фразой: "Стучите в Дверь, и вам отворят". Рабийя сказала: "Как долго ты будешь твердить это, о Салих, - ведь эту Дверь никогда не закрывали?"

Отсутствие смирения - это, также, нечто вроде заговора: люди не только не замечают смирения, когда оно встречается в других, но и не могут поверить в его реальность. Это помимо тех, кто не может даже представить себе как или когда его практиковать.
РАССКАЗ О ПРОФЕССОРЕ

Недавно (к первому замечанию) я показывал одному посетителю участок вокруг этого дома. Когда мы проходили мимо спокойного и усердного человека, который сидел на земле и чинил какую-то вещицу из дерева, посетитель спросил: "Кто это?"

Я сказал: "Это профессор такой-то".

Он нахмурился и опять посмотрел на него. Затем он посмотрел на меня. Теперь он сказал: "Вы уверены?"

И, ко второму замечанию, есть случай, происшедший с Мааруфом из Кархи.
СОБИРАНИЕ ФИНИКОВЫХ КОСТОЧЕК

Сари ал-Сакати увидел Мааруфа, поднимающего с земли косточки от фиников, и спросил его, что он делает.
"Один ребенок плакал, - сказал он, - потому, что у него, бедного сироты, нет орехов, как у других детей. Поэтому я собираюсь набрать финиковых косточек и продать их [на муку], чтобы у него было немного орехов, и он был счастлив".
НАСКОЛЬКО СЕРЬЕЗЕН УЧЕНИК?

В: Я слышал, вы говорили, что многие из людей, воображающих, что они серьезно относятся к изучению суфизма, в действительности несерьезны вообще и поэтому не могут получить от этого пользу. Можно ли привести пример?

О: Один из лучших примеров - наш ежедневный опыт. Люди читают книги или слышат нечто о суфизме и немедленно принимаются "прокладывать путь к нашей двери". К настоящему моменту я опубликовал шестнадцать книг о суфийских идеях и действии. Несомненно, можно было бы сделать вывод, что если я публикую такой материал - и в таком количестве и с такой энергией, - то мы считаем его публикацию, и следовательно его изучение, важным.

Но из примерно 10000 или около того писем, получаемых каждый год, следует, что значительная часть людей, считающихся 'серьезными' (они претендуют на это), не потрудилась даже прочитать этот материал. Если бы они были серьезными, то уделили бы ему серьезное внимание. Если они не хотят письменных материалов, как они так часто заявляют, те почему обращаются ко МНЕ, ведь я работаю отчасти с письменным материалом? Люди посещают меня, не усваивая ни звука из того, что мы говорим, потому что они не изучили нашу литературу, - и, поэтому, я не могу помочь им.
Они приходят со всего мира, тратя деньги и теряя время, но они не хотят тратить деньги на книги, не хотят уделить время их изучению. Воображаете ли вы, что таких людей можно считать 'серьезными'? Признаться, они составляют лишь меньшую часть всех наших контактов, однако огромное число людей, стремящихся к контакту со мной, означает, что в целом это меньшинство дает значительное количество индивидуумов. Если вы хотите кого-то оценить, то посмотрите, что он делает, игнорируя, хотя бы временно, его заявление о 'его серьезности'. Если он действует серьезно, вы более благосклонно примете его претензии на серьезность. Если он лишь говорит об этом, не важно сколь сильно он в это верит, то мы можем лишь заключить, что он слабо или совсем не представляет себе, что он в действительности делает, и, следовательно, я ничем не могу быть ему полезным, особенно потому, что сначала он нуждается в элементарных наставлениях по здравомыслию.
ЗНАНИЕ КАК ВОСПРИЯТИЕ

В наши дни, как и в прошлом, то, что обычно называется знанием, является огромной 'завесой' для понимания. Газури Илахи напоминает своим слушателям, что существует схоластическое, наблюдательное учение. Внутреннее знание - восприятие - является реальной формой знания. Одно подобно познаванию о меде путем его изучения, другое - это знать его по вкусу.

Одно является познанием. Другое - только познание о познании.

То, что кажется отсутствием 'серьезности', - действительно точнее подпадает под ваше второе определение: что люди не могут извлечь пользу. Причина заключается в том, что у них нет желания уделить внимание тому, что говорится и делается.
СЫР И ЛУНА

Когда мы говорим о 'серьезности' ученика, нам следует помнить, что многие люди имеют очень слабое представление о том, что могла бы означать серьезная учеба. Для них это часто означает принудительную учебу независимо от того, есть результат или нет. Вы, возможно, слышали, что Британская Ассоциация по Распространению Научных Знаний (куда я, между прочим, принят пожизненным членом) провела собрание, на котором среди сообщаемых открытий были такие:

Лунная порода имеет общие свойства с сырами "чеддер" и "эмменталь"; толстые люди обычно не идут в университет;

крысы предпочитают слушать Моцарта, а не Шенберга. Это было не в средневековье, с его 'ангелами на конце иглы', а в 1970 году от Рождества Христова...
СОЦИАЛЬНЫЕ И ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ЭЛЕМЕНТЫ В СУФИЙСКОЙ УЧЕБЕ

В: Не принижаете ли вы метафизические и духовные занятия до уровня социологии и психологии?

О: Нет, наоборот, я пытаюсь показать загрязнение и неразбериху от социализирования и популярной психологии в этих занятиях. Если люди думают, что они поклоняются Богу, когда они на самом деле ищут эмоционального возбуждения, то это вряд ли может пойти кому-нибудь на пользу. Если о чувствах, вызванных передачей эмоций от одного человека, или одной системы, к другим, думают, что они являются 'особыми', тогда как они, что широко описано и проиллюстрировано, являются обычными социальными действиями и событиями, что вредного в подтверждении этой истины?

В: Часто говорят, что лучше оставить людей с их верованиями, чем нарушать их покой.

О: Если эти верования равноценны верованию в то, что аппендицит - это дело рук дьявола, то неверно оставлять пациента с этим, ибо он скорее всего умрет.
ЧЕЛОВЕК, УПАВШИЙ С ГОРЫ

Возможно, не наша роль делать что-нибудь для него, но на более низком уровне, нам ничто не мешает намекнуть на его состояние. Такие люди иногда похожи на человека, падающего с горы. Пролетев полпути, он говорит себе: "Пять тысяч футов и, смотри, ничего не случилось - на самом деле это даже приятно".

Нам возможно придется оставить таких людей в покое, но мы и ничего не можем поделать с их реальной ситуацией. Часто это те, кто внезапно появляется и говорит: "Я следую Пути Х и нахожу его стоящим, но хотел бы добавить немного вашей мудрости..."
ЧТО ТАКОЕ РЕЛИГИЯ

Вера во что-то, что является на самом деле, например, эгоистичной самопогруженностью в религиозную деятельность, в сущности антирелигиозна. Шейх Ибрагим Газури Илахи верно говорит: "То, что приводит вас к Богу, - это религия / все, что стоит между вами и Богом, - это 'мир'". Много ли набожных людей осознает это?
Те уровни социологии и психологии, которые в вашем вопросе рассматриваются как 'принижение', на самом деле, существенны для исследования на стадии учиться как учиться, потому что, до тех пор, пока психология не ориентирована правильно, нет духовности, хотя могут быть одержимость и эмоциональность, часто принимаемые за нее. Те, кто торгует такими вещами, принимая их за духовность, заинтересованы, конечно, - знают они это или нет - в расхолаживании интереса к психологическому и социологическому уровням. Те же, кого интересует истина, не могут позволить себе такую роскошь. Что касается социального уровня, то о нем и о психологическом уровне есть высказывание одного из величайших суфиев, не имевшего дело с духовностью, если вы определяете этот термин узко.

Шейх Абдуллах Ансари говорит:

Что такое поклонение?
Осознавать реальность.
Что такое священный закон?
Не творить зла.
Что такое реальность?
Самоотверженность.

Вот суфийский подход - и не иначе. Не может быть духовности, согласно суфийским мастерам, без психологии, психологической проницательности и социологической уравновешенности.

Поэтому, если вы ищете духовность, которая требует такой проницательности, то вам придется разобраться в этом 'принижении', не моем, а великих классических суфийских мастеров, так как я не новатор в этом отношении. Если же вы воображаете, что суфиев нельзя считать 'духовными' из-за их настойчивости в отношении психологии и социологии, то вам опять не повезло: не только исламские авторитеты, но и ученые всех вероисповеданий продолжают причислять суфиев к величайшим носителям духовности в человечестве.

Нет мудрости там, где нет здравого смысла: в таких условиях она не может выразиться.
Они говорят: "Ищите мудрость, пока у вас есть силы, иначе вы можете потерять силы, не обретя мудрости".
НЕВИДИМАЯ КОШКА

Но вы должны начать откуда следует: нельзя начать с полпути и ожидать результатов. Марк Твен для розыгрыша поместил объявление, что он потерял кошку, столь черную, что ее нельзя увидеть при обычном свете, и хочет получить ее обратно. Около тысячи людей обратились к нему, утверждая, что видели ее. Стали бы вы учить чему-либо таких людей, или, по крайней мере, людей в таком состоянии ума?
ГРАБИТЕЛЬ-СВЯЩЕННИК

Недавно в Англии один священник оказался грабителем, ограбившим даже дом другого священника, аббатство и школу. Он был пойман при попытке ограбить банк, к которому подъехал на такси, при содействии своей экономки, убедив ее, что они делают нечто хорошее. Не следовало ли посмотреть на психологический и социальный уровень такого человека прежде, чем переходить к духовным, высшим, уровням? Еще один священник развелся и женился на колдунье...

1. В оригинале: "What is rabies and what can you do about it?" He wrote as his answer:
"Rabies is Jewish priests, and there is nothing you can do about it!" (Прим. перев.}
" Юмористические истории не только содержат ценные для понимания структуры. Их использование помогает также отсеять людей без чувства юмора. Суфии считают, что люди, не развившие или подавившие свою способность наслаждаться юмором,
не обладают также, в таком обделенном состоянии, способностью учиться в суфийской среде.

2. R. Horton, African traditional thought and Western science, in: Africa, 37, 1967, International African Institute

3. Fihi ма Fihi ('В ней то, что в ней'), Джелаледдин Руми Балхи.


ВЕЩИ ЭТОГО МИРА 
Суфийские учебные темы

В: Если бы вы сейчас давали людям темы для изучения, то какие бы выделили?

О:

   1. Все подходы к учебе или человеку могут начаться с желания внимания. Как бы они ни начались, они никогда не должны заканчиваться таким же образом.
   2. Изучайте предположения, стоящие за вашими действиями. Затем предположения, стоящие за вашими предположениями.
   3. Всем хорош вопрос: "Почему я это сделал?". Но как насчет: "Как иначе я мог бы это сделать?"
   4. Вы прошли долгий путь и не знаете его. Перед вами долгий путь, и вы знаете, что это означает.
   5. Относительно некоторых вы, возможно, продвинулись. По отношению к другим вы не развились вообще. Ни одно из этих наблюдений не важнее другого.
   6. Если ваше желание 'добра' основано на жадности, то это не добро, а жадность.
   7. Развивайте силу посредством доброты, и вы, возможно, причините вреда больше, чем могли бы причинить жестокостью. Ни тот, ни другой подход не является правильным.
   8. Человек, который знает, должен выполнять некоторую функцию. Тот, кто не знает, не может присваивать это себе; он может лишь пытаться делать это.
   9. Не пытайтесь быть смиренным: учитесь смирению.
  10. Предположите, что вы отчасти лицемерны и отчасти невнимательны, и вы не слишком ошибетесь.
  11. Подражать в добродетели другому - это более подражание, чем добродетель. Пытайтесь научиться тому, на чем основана эта добродетель.
  12. Нет практики в изоляции.
  13. Если вы ищете учителя, пытайтесь стать настоящим учеником. Если вы хотите быть учеником, пытайтесь найти настоящего учителя.
  14. Чем чаще вы что-то делаете, тем вероятнее, что вы сделаете это опять. Нет никакой уверенности, что вы получите от повторения что-либо иное, нежели вероятность дальнейшего повторения.
  15. Вначале вы не достойны одеяния и внешних атрибутов суфия. Позже вы в них не нуждаетесь. Наконец, они, вероятно, потребуются вам ради других.
  16. Если вы не можете смеяться часто и искренне, у вас нет души.
  17. Когда верование стало более, чем инструментом, вы пропали. Вы останетесь пропавшим, пока не научитесь для чего в действительности нужно 'верование'.
  18. Когда дервиш проявляет интерес к вашему материальному благосостоянию, возможно, вам это приятно. Однако, часто это потому, что вы еще не готовы ни к чему другому.
  19. Когда кто-нибудь просит вас помочь ему что-то сделать, воображаете ли вы, что он не может обойтись без помощи? Возможно, он - суфий, который желает помочь вам, связывая вас со своей задачей.
  20. Если вы ленивы, почитайте за счастье, если вам указывают на это, давая шанс исправиться. Лень - всегда ваш недостаток. Это знак того, что человек слишком долго пребывал в бесполезности.

Эти пункты на самом деле являются упражнениями: как перехитрить ложное 'я', которое процветает на мелких удовольствиях. Суфий стремится к Fana (исчезновению - ложного 'я'), и Baqa (пребыванию - Реального). За мнимым 'я', которое непостоянно, находится настоящее Я, для которого характерно сознавание истины, реальности.

Послушайте слова Джунайда из Багдада, сказавшего: "Добрый человек, полагающийся на ощущения, лучше, чем так называемый суфий с дурным нравом".
ВЕЩИ ЭТОГО МИРА

Восточный мудрец и газеты

ПИСЬМО МУДРЕЦУ

Один западный ученик в сфере духовного написал яростное и осуждающее письмо некоему восточному мудрецу, увидев его имя в газете. "Вам следует быть совершенно безразличным к вещам этого мира!" - сказал он-и многое еще.

Когда я посетил мудреца, то спросил его, что он думает о письме, ибо хотел сообщить его реакцию написавшему.

"Да, письма я получаю, - тихо сказал он, - но, увы, не читаю их, видите ли, письма - вещи этого мира, а к ним я безразличен"..

'Вещи этого мира включают, согласно суфиям, все кроме истины.

ПОВЕДЕНИЕ СУФИЕВ

Поведение суфиев не обязательно показывает степень их отрешенности. Чаще оно показывает то, что воображает наблюдатель о том, что оно показывает. Шейх Яхья Мунир, как и многие авторитеты, утверждает, что поведение реализованных суфиев (Аулийя) внешне не одинаковое. Одни хорошо едят и спят; другие постятся и бодрствуют ночью; одни одеты в лохмотья; другие в великолепную одежду. Некоторые принимают дары, другие нет. Те, кто судит о других по таким внешним признакам, названы суфиями 'людьми внешнего'.

Такие суждения принадлежат людям, чья эмоциональная жизнь развилась за счет их человечности, логических способностей и, конечно, духовного восприятия.

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ИМЕНИ БОГА...

Дилемма человека, который для своих религиозных понятий использует лишь слова, без полного понимания, хорошо проиллюстрирована в истории о плодах - из книги Руми Fihi та Fihi.

Один человек нарвал плодов с фруктового дерева и стал их есть. Владелец сказал ему: "Почему вы так незаконно поступаете? Бога не боитесь?"

Любитель фруктов ответил: "Чего ж бояться? Дерево - Божье, и я, Божий слуга, вкушаю с Божьего дерева". Владелец сказал: "Что ж, отвечу тем же". Он привязал этого человека к дереву и стал его бить. Человек вскричал: "Вы не боитесь Бога [что так поступаете со мной]?"

Землевладелец сказал: "Чего ж мне бояться? Вы - слуга Бога, а это Божья палка, которой бьют Божьего слугу!"

Точно так же, как интеллектуальная и систематизированная религиозная аргументация оказывается несостоятельной, будучи введенной в более широкий контекст, так и религиозные представления, даже расширенные, не выдерживают сравнения с безграничным восприятием истины, которое суфии вносят в человеческий опыт. Это является посланием всех суфийских мудрецов.

На чем основан интерес

НЕКОТОРЫЕ люди желают знать, почему со мной так трудно увидеться. Они также хотят рекламировать мои 'духовные достижения'.

Я расскажу вам и о том, и о другом.

Это ни легко и ни трудно, дело тут скорее в арифметике. Так же было бы с любым.
Взяв для расчета восьмичасовой рабочий день и семидневную неделю, получим, что если уделять одному человеку по часу: ежедневно проводить одночасовые беседы и ничем другим не заниматься; то за год я смог бы увидеть не более трех тысяч человек, причем каждого лишь один раз.

Однако, примерно в три-десять раз большее число людей выражают желание 'видеть меня'. И если каждый год видеть каждого человека лишь дважды, то можно увидеться только где-то с полутора тысячами людей.

Хотя повод всегда предполагается важным, замечу, что крайняя необходимость таинственно пропадает во время каникул и летних отпусков...

Обратите внимание, что если бы я не занимался ничем, кроме ежечасных встреч со всеми приходящими ко мне, эта процедура несла бы в себе предпосылки для ее собственного разрешения. Причина в том, что я стал бы таким скучным, таким неоригинальным, таким бесполезным, что желание меня видеть возникало бы у людей все реже и реже, и, таким образом, я в конце концов вернул бы себе свободу.
Итак, вместо того, чтобы проходить через все это, почему бы мне не вести себя в том же духе, что и сейчас, и не оставаться в том положении, в котором я окажусь в любом случае?

Тем более, что есть достаточно предложений со стороны других людей, которым доставляет наслаждение быть окруженными толпами и группами людей, впитывающими их мудрость с утра до ночи.

Меня уже критиковали за это высказывание. Говорят, что такие люди всегда вызывают неудовлетворенность у большинства своих последователей, которые вскоре переключаются на следующего гуру. Как раз это я и имею ввиду: если бы я вел себя подобным образом, я бы также вызывал неудовлетворенность, когда люди насытились бы ритуалом моего восседания в позе великого гуру.

У меня нет ни склонности, ни воспитания для того, чтобы зачислить себя в круг гуру.
Вышесказанное, конечно, переводит 'встречи с людьми' в разряд социально-психологической деятельности, уже адекватно отмеченной социологами, но полностью игнорируемой людьми, склонными к оккультизму: за исключением того случая, когда эти люди путают ее с 'духовной деятельностью', которой она, конечно же, не является.
По моему собственному опыту, вполне подтверждающему опыт традиционных суфийских авторов, сами группирующиеся будут оправдывать это группирование, называя его 'духовной деятельностью'. На них лежит бремя поступать так или же искать близких им по природе людей: искателей лести, чья другая основная характерная черта, как часто оказывается, состоит в том, что они не могут долго быть одни.

В юности учитель сказал мне: "Если бы 'собираться вместе' было путем к большему просветлению, все песчинки стали бы святыми, стаи птиц разлетелись бы, и каждая стала бы духовным учителем, функцию просветленных выполняли бы бараны. Подобным образом, эта характерная черта, видимая нами у наименее просветленных существ, - собираться вокруг вещей и людей, считающихся странными, ценными или возбуждающими - была бы тогда чертой не сборища зевак, а, скорее, собрания избранных..."

ДРУЗЬЯ ШЕЙХА АБУ-ИСХАКА

Что касается 'духовных достижений', это напоминает мне слова, обращенные шейхом Абу-Исхаком с Зеленого Острова, около Альхесираса в Испании, к Ибн Араби и записанные в работе последнего Durrat al-Fakhira, XII век:

"Я разделяю людей на два типа. Во-первых, есть тот друг, который хорошего обо мне мнения и отзывается обо мне хорошо. Он - друг. И есть тот, кто плохо обо мне отзывается, кто рассказывает о моем 'духовном состоянии'".

Мышление в терминах спроса и предложения

В: Когда люди, интересующиеся духовными вещами, задают вопросы, которые фактически являются 'коммерческими', то чей это недостаток, людей или систем? Как, по-вашему, соотносится круг людей, задающих вопросы вам, с такими же кругами около других людей, работающих в духовной сфере?

О: Здесь в одном вопросе несколько вопросов.

Во-первых, люди приучены думать почти обо всем в грубых терминах спроса и предложения. Это объясняется культурной и социальной точкой зрения, поэтому трудно назвать это недостатком людей или систем, к которым они обращаются с вопросами.

Во-вторых, если бы вы прочитали опубликованную литературу, написанную людьми, работающими в духовной сфере, с точки зрения анализа спроса и предложения, вы были бы удивлены, обнаружив, что вообще ни спрашивающий, ни духовный человек, по-видимому, не осознают, что они заняты делами 'коммерческого типа'.

В-третьих, обсуждение с людьми таких профессий, как врачи и юристы, показывает, что их клиенты задают им того же рода вопросы, по структуре своей, вопросы спроса и предложения; и. действительно, они получают от них весь набор надоеданий и субъективностей, о которых я говорил. Это так хорошо понималось реальными учителями на Востоке, что резюмировано в шутке: "Такой-то шел к некому учителю для беседы, но все, что он получил - просветление!"

В: Предназначены ли, в таком случае, ваши книги 'заполнить' пробелы а возможных образцах поведения у людей, обращающихся к суфизму?

О: На общем уровне, они все несут такой замысел, и, в результате просьбы к заинтересованным людям читать их тщательно, установилась и успешно поддерживается основа для поддерживания точки зрения, для раскрытия и развития которой потребовались бы, в ином случае, условия монастыря.

В: Помимо ваших книг, какими еще видами деятельности вы занимаетесь?

О: Число их велико. Но эти виды деятельности - многие из которых, хотя и традиционны для суфиев, узко обусловленными людьми не были бы признаны духовными - используются на практике вслед за подбором книг и в особой мере: 'прописываются', так сказать, нуждающимся людям. Поэтому они не поддаются раскрытию путем перечисления или описания.

ЗНАНИЕ КАК ДЕЙСТВИЕ

То, что есть люди, которые занимаются духовными вопросами, как если бы они были коммерческими, и есть люди, которые ищут образцов поведения, как во втором вопросе, вопросе о видах деятельности, - все это, я думаю, от запросов, основанных на желании действия. Что касается того, насколько это верно, то следует обратить внимание на сказанное шейхом Ибрагимом Газур-и-Илахи по вопросу знания и действия: как не может действие быть без знания.

Он подчеркивает: "Люди спорят о том, что приходит первым: знание или действие. Но это одно и то же. [Стоящее] действие - это фактически знание в действии. Правильное действие возникает из правильного знания. Правильное знание обретается через учителя".

КНИГА, ПРИВОДЯЩАЯ В ЯРОСТЬ

Одним из немногих примеров, где мы можем сослаться на действие не-книги как инструмента, и тем не менее являющегося мостиком через область литературы, является случай Книги о Книге. В этой истории, которую я опубликовал в форме книги, рассказывается о том, как люди разочаровываются в книгах, и как они могут научиться из них тому, что в них есть и чего в них нет. Критики были разъярены тем, что эта история была такой короткой, тогда как они предполагали, что книга должна быть определенного объема. Эта ярость овладела ими прежде, чем они прочли книгу, в которой описывалось их поведение и показывалось, каким неадекватным оно является. Это дало нам - и многим другим людям - публичное доказательство такого склада ума литераторов и буквально мыслящих людей, в чем они никогда бы не признались, если бы их прямо на это вызвали. Мы позволили им сделать это для нас. Это показывает, как книга может быть использована для создания ситуации.

Действие рассказов и историй

В: Вы опубликовали несколько сотен сказок и историй, преимущественно Среднего Востока, иллюстрирующих ситуации, которые часто показывают силу и слабости людей. Почему вы экспортируете этот материал из других культур, вместо того, чтобы представить его в современных терминах, и каково его действие на Западный мир, если не просто продвижение 'Восточной Мудрости'?

О: На Востоке этот материал хорошо развит как учебная среда, поэтому, пожалуй, нет смысла пытаться улучшать или заменять то, что проверено и действенно. Посмотрите с другой стороны: люди на Востоке обычно не пытаются изобрести для себя радио просто потому, что оно уже было изобретено и импортировано с Запада.

Действие нашего материала в Западном мире уже широко описано людьми на Западе, которые говорят, что они находят его полезным, и по этому вопросу я должен отослать вас к ним.

Другой причиной, почему мы не используем материал с Запада, является то, что до недавнего времени у нас не было выращенного здесь продукта, достаточного количества материала такого рода, чтобы запускать его в дело.

Даже если бы мы были способны собрать его, то то, как его восприняли бы, не дало бы ему хорошей возможности из-за шаблонно-презрительного отношения к наставляющим историям. Только после указания на его употребительность, жизненность и долговечность в определенных культурах, нашедших его полезным, мы могли бы побудить людей из других мест искать местный продукт и - более того - использовать его.

Нам пришлось вновь поднять вопрос о возможной ценности сказок, рассказов, шуток и историй и удерживать его открытым, несмотря на установившееся на Западе мнение, что такой материал имеет лишь развлекательную ценность. И произошло следующее: на Западе стал устанавливаться эквивалент технологическому основанию, или базовая грамотность, в этой области.

Но не следует полагать, просто потому, что вы живете и учитесь на Западе, что (а) этот материал предназначен только для Запада: поскольку он также имеет необычайный успех на Востоке; или что (б) людям на Востоке не приходится заново проходить через подобный процесс возвращения и ознакомления, чтобы получить возможность вернуть не-развлекательное содержание этих произведений их собственных культур.

Действительно, на Востоке, как и на Западе, все еще имеется много людей, неспособных настроиться на восстановление высших и обучающих измерений этого материала. Справедливости ради следует сказать, что если на Западе, в общем, только недавно пришло время для обретения энергии, гибкости и широты любознательности, чтобы исследовать эти материалы тем способом, который задумывали его первоначальные создатели, то на Востоке - тоже в общем - склонны забывать атрибуции, глубину, содержание и структуры, в которых они традиционно были представлены.
Части обоих сообществ приходят к свежему пониманию этих материалов; части каждого из них в значительной степени по соображениям личной безопасности и из-за привязанности к сверхупрощенным идеологиям остаются незаинтересованными или враждебными.

Далее, стоит отметить, что большая часть Западной религии и традиции полностью пропитана сказками и рассказами Востока, многие из которых, являясь, согласно суфиям, изначально рассказами с внутренним смыслом, сейчас воспринимаются буквально или только как аналогия. И сказки и рассказы - это почти единственный феномен культуры, который, как оказывается, является достоянием всех народов мира, не принадлежа, строго говоря, никому.

ОППОЗИЦИЯ К АРАБИ

Ибн Араби учил посредством того, что явно было любовной лирикой, и люди стали относиться к нему крайне враждебно. Такое их поведение было обусловлено неспособностью понять используемый им план, а не реальностью их представлений. Но они были твердо уверены, что их предположения о нем и его работе представляют истину, реальны по своей природе. В свою очередь, он смог учить их дальше, составив комментарий, который удовлетворил их и заставил почитать его как великого мистика. Но поступив так, они оказались отрезанными от выгод действительного использования этого материала внутри себя, поскольку не пришли к этому пониманию путем внутреннего и личного восприятия. Они были удовлетворены только интеллектуально и эмоционально. Их восприятие Ибн Араби было ограничено вновь обретенной уверенностью, что его идеи не противоречат их собственным укоренившимся убеждениям.

Именно этот склад ума, фактически являющийся поверхностным оцениванием, - причина бедности потенциального понимания в тех людях, которые ищут только объяснений, а не восприятий.

Рассказы о чудесном

В: Являются ли 'чудесные' рассказы о деяниях суфиев верными буквально, или они придуманы для иллюстрации структур, эквивалентных тому, что может случиться в жизни, или предназначены делать людей доверчивыми, или чтобы научить 'мыслить по-новому'?

О: Ответ - такой же, как и ответ на вопрос типа: "Является ли морковь желтой, или она предназначена для того, чтобы давать питание, или чтобы размножаться, или чтобы сочинять о ней рассказы?" Дело в том, что при правильных условиях все эти факторы могут быть верными, в соответствии с тем, как их используют.

Вы можете использовать сказки дервишей, чтобы поражать людей, если они хотят быть пораженными, или если получаете что-либо от этого обмана, и многие люди действительно так и делают.

Кроме того, слушатели могут неправильно их использовать, если упорствуют в том, чтобы они их впечатляли, или в циничном к ним отношении. К тому же они почти всегда содержат в себе структуры и непосредственные значения, которые могут быть аналогиями; и они могут снова и снова повторяться в действительных событиях, и, когда они циклически повторяются, это делает их верными буквально.

В: Нельзя ли привести пример рассказа, который вы можете вспомнить не только как традиционный и представляющий образец, но и как действительно происшедший?

КОРОЛЬ И ДРОВОСЕК

О: Вот один, хорошо известный среди афганцев и приписываемый в наши дни Ахмаду Шаху, первому королю современного Афганистана.

Ахмад Шах был королем, получившим венец из рук некоего всеми уважаемого дервиша. С того времени он часто надевал мантию дервиша и странствовал среди своих подданных, стремясь улучшить свое правление.

Однажды, переодетый, он посетил дровосека, жившего в лесной хижине. "Что бы ты делал, если бы не смог продавать свои дрова?" - спросил он. "Уважаемый дервиш, - сказал дровосек. - Я уповал бы на Бога и что-нибудь нашел бы".

На следующий день король объявил, что ни один дровосек не будет допущен в город, и спустя день или два снова посетил, переодетый, этого человека.

"Как ты живешь теперь, когда король стал так странно относиться к дровосекам?" - спросил он.

"Что ж, теперь я делаю кожаные ремни и продаю их в лавки, Уповаю на Бога, и на еду мне хватает".

Король покинул его и спустя некоторое время издал указ, запрещающий продавать в лавках изделия из кожи.

Когда Ахмад Шах снова посетил своего бедного дровосека-изготовителя кожаных ремней, он сказал: "Как идут твои дела теперь, когда Судьба, кажется, преследует тебя и оборвала твою новую карьеру?"

"Господин, - сказал тот. - Уповаю на Бога и работаю носильщиком на базаре. Все хорошо, и на еду мне хватает".

Тогда, по приказу Ахмада Шаха, все базарные носильщики были призваны в Дворцовую Гвардию, без какой-либо платы и даже без места для ночлега.

Той же ночью король в дервишском плаще пошел навестить своего друга и обнаружил его в хижине, что-то кушающего и стругающего дерево.

"Что ты делаешь?" - спросил король. "Меня забрали в королевскую гвардию, но без пиши и ночлега, - сказал человек, - поэтому я заложил меч, который мне вручили, купил еды, и вот делаю поддельный меч, пока мое будущее не прояснится".

Король вернулся во дворец.

На следующее утро командир гвардии вызвал дровосека и приказал ему обезглавить узника. Они вместе отправились к месту казни, где, согласно обычаю, ожидал король. Дровосек не узнал короля в его короне и королевской мантии, но сказав: "Уповаю на Бога", вытащил свой деревянный меч в ожидании приказа ударить. Узник произнес: "Во имя Бога, пусть этот меч откажется рубить - ибо я невиновен". Дровосек уронил свой меч на землю. После расследования обвиняемый был, в конце концов, признан невиновным. Ахмад Шах был так изумлен, что сделал этого человека великим визирем.

С того времени Афганские короли всегда употребляли перса своим именем Аl Mutawakkit ala Allah' - тот, кто уповает на Бога.

ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ЖАЖДАНИЕ

Люди, которые интересуются чудесным, либо будут 'поглощать' чудесные сказки из-за эмоциональной жажды, либо смогут позволить им действовать как альтернативным способам мышления, чтобы развить ту часть ума, которая говорит: "стереотипные реакции сковывают".

Эмоциональные реакции, точно так же, как и автоматические, являются частью вторичного 'я' и не представляют восприятия истины.

Сирри аль-Сакати, умерший в 867 году христианской эры, сказал:
"Истинная мудрость - это непривязанность к себе и преданность Истине".

Эффективная деятельность в противовес непрерывной

Непрерывная деятельность, ярлыки, обусловленное чувство важности или прогресса, достижение на поверхностном плане менее значительных целей - все это имеет тенденцию быть плотью и кровью многих человеческих систем, члены которых ожидают от них гораздо больше того, что они могут дать.

Поскольку они удовлетворяют социальные нужды, удерживают людей занятыми и снимают напряжения, считается, что они являются не именно этим, а чем-то более высокого порядка.

С другой стороны, метод обучения и учеба, которая прерывна, не пользуются методом кнута и пряника, работают с теми, с кем могут, когда и где могут, что и есть суфийский путь, кажутся детям автоматизма чем-то менее обещающим, менее интересным, менее притягательным.

Он был бы менее важным и, пожалуй, менее интересным, если бы существовала альтернатива. Иначе говоря, если бы была возможность достичь проницательности, знания себя, реализации, просветления, высшего сознания и т. п. через механические организации. В таком случае не было бы нужды в суфийской системе: она была бы неуместной и неэффективной.

Но они не являются альтернативой. И только когда это понято, люди могут приблизиться к суфийской учебе и получить от нее пользу. До этого они всегда жаждут следующего:

    * системы, которая будет открыта им, если только они выдержат неразбериху суфиев;
    * самим быть способными выжать порядок из того, что, как они неосознанно считают, является хаотическим состоянием суфийского плана;
    * или чего-нибудь, к чему они могут перейти, и что может напоминать им суфийскую учебу, но предлагает того рода стимулы, которые они жаждут.

Это не новая проблема. Но формулировать ее надо постоянно. Если она учтена, может начаться реальное учение, свободное от смирительной рубашки и шор поверхностной деятельности.

Но как это делается, откуда мы начинаем?

Это делается посредством закрепления этой идеи в уме с той же, по меньшей мере, прочностью, что и фантазии, которые противостоят ей и выдают себя за действительность; мы начинаем, убедившись, что впитали это утверждение, а не просто жадно его проглотили и просим следующую порцию привлекательных новинок.

ЛЮДИ КАК ДЕМОНЫ

Вспоминайте, что сказал Руми, и вы увидите, как люди сковывают себя своими желаниями, которые не есть то же самое, что их потенциальные возможности:

Люди - демоны, и страсти - их цепь,
Тащит она их в цеха и поля.
Тревоги и страхи ее составляют.
Не считайте свободными создания:
Тянет она их в борьбу и погоню
Тянет их в море и недра земли.


Способность приходит прежде мнения

В: Некоторые люди говорят, что они могут учиться по книгам, другие - что в книгах нет ничего стоящего, третьи - что они еще не нашли нужных книг. Что вы скажете по этому поводу?

О: Лучшее, что я могу сделать, это повторить старую историю, рассказанную одним суфием. Он описал, как одно время искал книги и не находил, затем он их нашел и думал, что в них есть все; потом он решил, что в них нет ничего. В конце концов, но только после прохождения через все эти стадии - а они именно стадии - он понял, какие же книги были полезны ему и в чем в действительности была их польза.

Ошибкой была его позиция принимать или отвергать книги до того, как он обрел способность изучать материал должным образом. Он составлял мнения, не продвинувшись сначала в развитии обычных способностей, и просил то, из чего был не в состоянии извлекать пользу.

Ему следовало бы иметь вначале больше здравого смысла.

Руми говорит о людях, которые полагаются на письменное слово, что иногда они не более чем ослы, груженные книгами. Почему люди всегда интересуются - являются ли книги чем-либо хорошим, не интересуясь - в состоянии ли сами они извлечь пользу из этих книг?

Когда меня впервые учили этому, мне дали следующее высказывание, так что, вызывая его в памяти, я мог снова почувствовать поверхностность дискуссий о книгах, которые ведутся в столь многих кругах:

"Преждевременная самостоятельность - дочь самонадеянности".

Если вы запишете вопрос и посмотрите на него, вы, я думаю (и надеюсь), тотчас увидите, что это вопрос не об учении суфиев, а о книгах. Этот человек концентрируется на идее о книгах, а не на идеях, что в книгах.

Освященная жадность

Cуфийская учеба с одной стороны труднее, а с другой легче, чем иные формы учебы, предполагающие саморазвитие человека.

Она труднее, например, потому что многие из подходов и образцов поведения, необходимые для суфийской учебы, не привились в обычной культуре; они не были нужны обществу для формирования и поддержания себя на некотором уровне.

С другой стороны, ко многим суфийским образцам приблизиться легче, потому что мы уже имеем аналоги образцов мышления и правил поведения, пройденные культурой для установления и поддержания себя: основа уже есть.

Но иногда между этими двумя сторонами имеется конфликт - или кажется, что имеется. К примеру, недифференцированное желание внимания и частое потребление стимулов в общем ритме известны каждому. В большинстве человеческих культур, особенно в их более грубых формах, это стимуло-потребление было поставлено на службу самих культур. Его не анализировали и не подразделяли как, например, в случае пищи, когда аппетит отделили бы от потребности в питательных веществах и, кроме того, от вкуса, аромата, привычки и жадности.

Итак, возьмем наш пример, люди освятили жадность - постольку, поскольку такого вида жадность поощряется обществом. Жадность любого другого вида помечается ярлыком 'плохая', а допустимая жадность помечается ярлыком 'хорошее побуждение', правда слишком часто. Это отвлечение жадности на национальные, родовые и тому подобные цели только укрепляет пагубное поведение. Люди развивают, скажем, чувство внимания; общество говорит: "Да, вы можете иметь это, и единственно, что вам надо, - это благотворительными, героическими делами стремиться к нашему одобрению", - что бы при этом общество ни думало о том, что оно хочет или что ему нужно. Такие одобренные дела нередко вызывают несправедливое отношение к другим делам.
Из-за того, что жертва ищет и получает стимулы, она обычно полностью занята этим и не в состоянии увидеть, что ею манипулируют или что ее принуждают. Спектр ее восприятия (в данном случае) стяжательства никогда не развивался. Это как если бы она имела чувство осязания, но не могла отличить тонкое от грубого, или горячее от холодного. Соответственно, она находится в невыгодном положении по отношению к людям, которые имеют более тонкие чувства, а также по отношению к возможной многогранности, ее и общества, включая решение проблем.

Так как ей никогда не говорили, что существует высокочувствительное осязание, то (продолжая аналогию) она не может соответствующим образом воспринимать. Поскольку она получает одобрение на использование грубого осязания, то находится во власти людей и институтов, которые устанавливают правила. Не задумываясь о возможности чего-то более утонченного, она не имеет шансов найти его. Потому что его не существует, конечно, в рамках ее условностей, в ее племени. Или она может представить себе возможность этого, но ошибаться в выборе методов развития.
Это, конечно, пред-разумное, пред-научное, пред-организованное состояние. О нем суфии говорят как о ситуации "В супе должна быть гуща" (из истории о деревенщине, который не мог принять суп без гущи, так как такой суп он никогда прежде не встречал и потому отказался его есть).

Итак, жертва не только неразвита, она - наркоманка. Как же ее вылечить?

Излечить ее может жизненный опыт. Но сначала она должна принять такую возможность. Затем она должна испытать его воздействие, но только после того, как она обретет 'дополнительную способность', время и займет позицию, все это позволит ей сфокусироваться на данной проблеме. Она никогда не сможет сделать этого до тех пор, пока те альтернативы, которые ей предложены, являются просто другими формами наркомании.

Жертва должна привыкнуть к идее, что она действует как автомат, даже когда заглатывает панацею, называемую "Я не собираюсь быть автоматом!"

Ей, возможно, придется повторять свои попытки снова и снова. Саади, в Boston ('фруктовый сад'), говорит: "Не каждая устрица содержит жемчужину / Не каждый раз стрелок попадает в цель".

Духовно убогие

В: Существует ли какой-нибудь быстрый, практический способ определить, серьезен ли человек и способен ли учиться на суфийском Пути?

О: Если и есть, то такой: серьезные люди готовы начать с начала и двигаться шаг за шагом, "начать путешествие в тысячу миль с одного-единственного шага"; несерьезные люди ищут чудес, стимулов и 'продвинутой работы'.

В: Что порождает и что поддерживает эту непригодность?

О: Тщеславие, вот почему большинство систем требуют смирения.

В: Раз большинство систем требуют его, почему же оно не работает?

О: Потому что большинство систем кончают превращением воображаемого смирения в форму тщеславия, так что они кончают точно так же тщеславием.

Можно ощутить стремление человека, если оно является искренним, по изменению в эманаииях от такого человека.

БЕСПОЛЕЗНАЯ МОЛИТВА

Омар Хайям сказал:

Они ушли, и не вернулся ни один
Тебе поведать, что на стороне на той
Ты не достигнешь ничего автоматической молитвой
Молитва бесполезна без искренности
и истинного устремленья.

Второй вопрос, о непригодности, интересует меня несколько больше, чем первый, - о 'быстрых, практических методах'. Задавался ли спрашивающий когда-либо вопросом, что он мог бы делать с таким методом?

В: Но, несомненно, молитва, должным образом совершаемая, может подготовить к правильному обучению?

О: 'Должным образом обученный' - ключевое выражение. Люди, которые молятся и которые не уделяют внимание, как основе молитвы, необходимому изменению в себе, отличаются от тех, кто действительно молится. Люди, которые молятся, непременно изменяются посредством молитвы, и это изменение частично проявляется в их поведении и нраве.

Многие суфийские учителя настаивали на том, чтобы ученики прошли через психологическое и социальное развитие даже до того, как им будет позволено молиться, или, по крайней мере, до подтверждения, что они способны эффективно молиться. Ходжа Муинуддин Гариб Наваз Чишти фактически приравнивает молитву к правильной мысли и правильному действию на обычном человеческом уровне:

"Молитва, - сказал он, - заключается в том, чтобы выслушивать жалобы обиженных и помогать им; помогать нуждающимся и угнетаемым; кормить людей и освобождать узников из плена. Все это, - подчеркивает Гариб-Наваз, - имеет огромную важность"[1].

Когда критика может прекратиться

В: Когда прекращается критика того, что делают другие?

О: Сообщают, что когда Джалаледдин Руми начал излагать свои двустишия мудрости, прошло довольно мало времени, чтобы составить о нем какое-то мнение.

Одни заинтересовались, другие нет. Некоторые, следуя неизбежной схеме человеческого поведения, возмущались им. Они говорили: "Мы надеемся, что вы не считаете себя вторым Эзопом или кем-нибудь вроде него".

ЗАПАДНЫЙ МУДРЕЦ

Согласно одному западному мудрецу, критике следует пройти такие стадии:
1. Это невозможно.
2. Это возможно, но бесполезно.
3. Это полезно, но я всегда знал об этом. Затем критика может прекратиться.

БОЛЬНОЙ. КОТОРЫЙ РУГАЛСЯ

Творить людям добро - это иногда и выдерживать критику от них. В Boston Саади можно прочитать историю о больном человеке, которому помогал великий суфий Мааруф из Карха. Больной ругался на него, и жена Мааруфа спросила, почему он продолжает служить столь неблагодарному человеку.

Мааруф ответил, что терпение было частью помоши больному: он заметил, что больной не может успокоиться до тех пор, пока ему не позволят излить свой гнев.

Сам я не слишком заинтересован в прекращении критики. Как насчет заинтересованности в улучшении качества критики: чтобы она стала более полезной? Многое в ней настолько плохо, что даже критика нежелательных явлений неэффективна, особенно, когда критик демонстрирует свое раздражение или предубеждение вместо того, чтобы быть конструктивным.

Шейх Абдуллах Ансари из Герата, великий суфийский учитель, справедливо сказал:

Несчастье другого предотвратить можно,
От своего - нет спасения...

Информация и опыт

В: Почему вы подчеркиваете важность не только опыта, но и информации?

О: Есть высказывание, что в соответствии с ментальностыо индивидуума даже лик ангела может казаться ему лицом дьявола. Полезно также заметить, что поскольку лик ангела может казаться лицом дьявола, и лицо дьявола - ликом ангела, то есть и другие формы этого недуга.

ИНФОРМАЦИЯ ПРЕЖДЕ МНЕНИЯ

Люди склонны формировать мнения о людях, вещах и идеях лишь на основании информации и предубеждения, уже имеющихся у них. Если вы покажете ребенку или первобытному человеку, скажем, фотоаппарат, он может подумать, что это чудовище.
Информация людям нужна и намного чаше, чем они это осознают. По этой причине поколения суфиев трудятся над тем, чтобы расширить базис информации и опыта, доступных человеку. Обладая информацией и опытом, человек может вернее судить о людях, идеях и вещах. Чем меньше он имеет информации, тем меньше вероятность того, что он в состоянии понимать. Попытки учить любого, кто находится в условиях недостатка информации, бесполезны, никогда не предпринимаются настоящими учителями и являются тратой времени и энергии обеими сторонами.

ИНСТИТУТ БЕЗ ПРОНИЦАТЕЛЬНОСТИ

"Залы и классы, ученые беседы, портики и арки, - говорит Хафиз, - что проку от них, когда нет мудрого сердца и видящего ока?" Чтобы реально ощутить опыт, информация также должна быть.

Учение - это вопрос поведения

В: Могут ли люди следовать суфийской форме учебы без того, чтобы их тренировали и постоянно стимулировали, как это делается во всех системах, которые я исследовал?

О: Следующее знаменитое высказывание нашей традиции заслуживает самого пристального внимания: "Учение - это вопрос поведения".

Действуя определенным образом, человек может быть способен создать впечатление, что он просвещен, усерден, достоин, ценен, или делать много чего другого впечатляющего. Все учения, на своих низших ступенях, стремятся научить людей усваивать подходящие манеры и поведение.

ПОВЕДЕНИЕ, В ДАННОЙ СИТУАЦИИ, НЕ ОЗНАЧАЕТ КОНФОРМИЗМА

Из-за этого акцента на поведение, очень легко возникает неправильное понимание. Люди начинают воображать, что если они выглядят подчиняющимися, то они подходят или прогрессируют.

В действительности, конечно, конформизм является частью воспитания людей. Если люди подчиняются правилам окружающей их культуры, то это позволяет легче общаться большему числу людей. Разногласия обычно ослабевают. Общение между людьми становится возможным, когда, например, все говорят не одновременно.

Бывает необходимо следовать определенным типам ожидаемого поведения для того, чтобы учиться чему-то. Но когда этот конформизм становится единственной или главной характерной чертой людей, учение перестает воздействовать. Вместо обучения мы имеем практику: практику конформизма.

Вред от конформизма может быть двояким: (1) люди примут конформизм за 'высшее' поведение; (2) люди будут верить, что все, что им следует делать - это выглядеть подчиняющимися и, вследствие этого, они обретут 'место на Небесах'.

Мы все знакомы с человеческими системами, в которых один или оба этих порока очевидны. Они, действительно, столь живучи, что конформизм может быть принят как внешний признак организации. Но это не только необязательно: конформизм может быть безусловно опасен для потенциальной функции группы. Тогда почему же мы говорим "Учение - это вопрос поведения"?

ЗНАНИЕ И ДЕЙСТВИЕ ВЗАИМОСВЯЗАНЫ

Во-первых, потому, что когда форма поведения заложена в Учении, будь то выполнение задания, учеба или упражнение, существует особая связь между ментальной 'установкой' и физическим действием. Она помогает упражнению или учебе воздействовать правильно.

Во-вторых, потому что, когда человеку дают выполнять что-то в качестве порученной или предполагаемой деятельности, - то, как он выполняет ее, выполняет ли вообще, степень компетентности или активности без постоянного побуждения: все это характеризует человека. Можно сказать, и индивидуум должен быть способен сказать сам при помощи самоизучения, прогрессирует ли он или ведет себя автоматически. Если он обнаруживает, что нуждается в постоянном стимулирующем воздействии угрозы или обещания, то он не настраивает себя правильным образом. Если он желает вести себя определенным образом только при условии, что получит определенное количество внимания, то он ставит требование внимания выше учебы.

Имеются две основные причины того, что Учение на протяжении поколений принимало множество различных внешних форм.

Первая: то, что в соответствии с временем и культурой, Учение должно быть спроецировано заново.

Вторая и более подходящая сейчас к нашей теме: 'новые' формы принимаются отчасти для того, чтобы не допустить автоматического конформизма.

В реальной обучающей ситуации индивидуум проверяется, и может проверить себя сам по степени активности, которую он способен поддерживать без внушения, повторения, постоянных призывов, и которая ведет к личной воле.

Чтобы показать, что их не "тренируют и постоянно стимулируют", как вы называете это, и чтобы показать, что поведение имеет как внешнее, так и внутреннее значение, суфии используют метод поведения Маламати (заслуживающий порицания). Суфий может преднамеренно навлекать на себя поношение не из мазохизма или для возбуждения внимания, но чтобы показать другим, как охотно они отзываются на внешние сигналы, которые, возможно, вовсе не имеют смысла.

Подобно этому, некоторые люди, работающие на дервишском пути, были названы Бешара (без закона),' потому что на протяжении веков они избирали практику тайной подготовки и предпочитали избегать общественных стимулов, указывая, что внешность может означать только поверхностность.

РАССКАЗ О МУХЕ

Саади описывает один довольно характерный пример поведения-обучения из жизни Хатима аль-Асамма - 'Diyxoco'. Некоторые дидактики, рассказывает он, считают, что Хатим из Балха был глухим: не верьте этому. Однажды он увидел муху, попавшую в паутину, и обратился к ней в назидание присутствующим, сказав, что она была обманута чем-то привлекательным и соблазнительным, но сумела лишь попасться.

Однако эта аналогия с состоянием человека приобрела особую остроту, когда аудитория осознала, что внимание Хатима привлекло жужжание мухи, которое другие люди едва могли услышать: и все же именно его считали глухим.

Хатим объяснил, что он вовсе не глух. Он делал вид, что не может слышать, потому что, в таком случае, от него не ждут, что он будет выслушивать похвалу или порицание, предназначенные повлиять на него. Посчитав его глухим, окружающие могли бы высказать, что они о нем думают на самом деле.

Интересное различие между суфиями и остальными состоит в том, что подобно социологам и другим ученым, проводящим испытания, суфии могут притворяться - обманывать, как всегда утверждают некоторые, - хотя принято, что человеку никогда не следует притворяться тем, кем он не является, в данном случае, конечно, глухим. Но суфии всегда подчеркивает, что в то время, как он может притворяться с целью указать на некоторый акт, обычный человек притворяется потому, что хочет признания и уважения людей. Поэтому его притворство гораздо хуже, гораздо менее продуктивно, и ничего не дает кроме обмана и самообмана.

Курс занятий, составленный в суфизме учителем для своего ученика, может выродиться в конформизм и автоматизм в различных подражательных сообществах и мнимых 'школах', но их легко распознать. Метод учебы у суфия - это руководство, осуществляемое учителем, какую бы форму оно ни принимало и как бы ни противоречило предположениям других людей о том, чем оно является или чем ему следует быть.
Роль учителя в том, чтобы сделать себя лишним для ученика, помогая ему избегать тенет низших идей и поверхностного ума. Но пока не наступит этот момент, за учителем, как за проводником на пути, невидимом для учащегося, следуют с абсолютным доверием.
Великий суфий Абдул-Кадир из Гилана подчеркивает в семнадцатом обращении в Futuh al-Ghaib, что это подобно роли кормилицы, которой надо прекратить кормить грудью ребенка, когда тот сможет есть твердую пищу. Когда вторичные и низшие привязанности исчезают, искатель устанавливает связь с объективной Реальностью. Вот тогда, продолжает шейх, нет больше необходимости в ученичестве.

Познание собственной искренности

В: Как человек может узнать, искренен он или нет?

О: Быть лицемером - это, возможно, худшее, что бывает. Но мне думается, что есть нечто более губительное; воображать, что не притворяешься в 'благих намерениях'. Не воображайте, что вы притворяетесь, и не занимайтесь самобичеванием, ибо и то и другое может быть формой самопотакания.

Имейте мужество признать, что, вне зависимости от того, на скольких людей производят впечатление кажущиеся смиренность и самопорицание набожных людей, реальное усилие - в познании самого себя, так чтобы с этим можно было что-то сделать. Стоит только поддаться и встать на сравнительно легкий путь принятия на себя личной вины, и вы можете стать виновным в саморазвлечении, упоении своей никчемностью.

Если вы так поступаете, то люди могут восхищаться вами, они могут ставить вас в пример, традиционная литература может поддерживать вас в мыслях и действиях, общество может верить, что оно получает пользу от вашего существования - но для вас это путь в никуда.

Люди реального знания существуют, можно сказать, для указания по-настоящему серьезным искателям, что человек в действительности обманывается, когда чувствует себя праведным. Они существуют не для того, чтобы заклеивать щели обоями, соглашаясь, что определенная тренировка мышления или последовательность действий, либо и то и другое вместе, являются неизменными признаками подлинной веры и практики.

Один великий суфий сказал: "Святой до тех пор святой, пока не знает, что он святой".

Суфий во все времена вызывали уважение и понимание у большинства религиозных людей тем, что настойчиво утверждали, что искренность никогда никому не может быть просто приписана. Люди узнают об искренности в себе и в других, наблюдая действия и изучая мысли, и сверяя слова с поступками.

Неглубоко верующие люди устраивают 'проверки' на искренность, которые лишь продлевают невежество и неправильное понимание.

БЕДУИН-УЧИТЕЛЬ

Руми приводит прекрасную аналогию этого, показывая, как люди, которые судят о вещах, не зная фактов, приходят к ложным заключениям.

В этой истории бедуин слушал, как молился один человек. Тот начал произносить отрывок из Корана, где в Суре IX ('Покаяние') стих 97 говорится: "Арабы из пустыни - более всех погрязли в неверии и лицемерии ..."

Разгневавшись, араб дал ему затрещину. Молящийся, продолжая чтение, перешел к отрывку: "...Но некоторые арабы из пустыни верят в Бога и Судный день..."

"Вот это уже лучше! - сказал бедуин. - Теперь я научил тебя, как себя вести..."

Здесь бедуин представляет собой поверхностную и склонную к предположениям часть ума буквально мыслящих религиозных людей, чья 'вера', очевидно, основана на поведении и чьи суждения о вере других людей основаны на их собственном воображении о том, что представляют собой верования этих людей.

Бедуин у Руми - и наш спрашивающий об искренности - могли бы проделать такой тест, знай они о нем, если поразмыслят над афоризмом: "Кто думает, что не самообольщается, пусть проверит, хорошего ли он о себе мнения".

Те, кто претендует, и те, кому следовало бы между теми, кто претендует стать последователями Традиции и теми, кому следовало бы ими стать, может иметься существенная разница.

И у тех, и у других могут быть необходимые способности.

Те, кому следовало бы, вполне возможно, никогда не слышали о метафизике. Они, возможно, даже ненавидят идею эзотеризма. В наши дни все еще очень много людей, не имеющих представления о религии, мистицизме, 'духовных ценностях' - и не интересующихся ими - хотя число их с каждым днем уменьшается.

Претендующие - это те, кто был привлечен в то или иное время отблеском истинной внутренней деятельности. Они, быть может, встретились с кем-то, занимающимся такого рода деятельностью, прочитали какую-то литературу. Они претендующие, потому что верят, что, поскольку слышали о чем-то, даже, может быть, пытались практиковать это, то по этой причине имеют на это право.

Вообще, тесный контакт с претендующим показывает, что его интерес сравнительно неглубок. Его вина, как заявил бы психолог, в желании системы, которая согласуется с его предубеждениями, в стремлении достичь не более чем какого-либо вида личного равновесия.

Возможно, он имеет способности. Чаще всего у него нет необходимого отношения. Он склонен, конечно, верить, что у него правильное отношение. Он обвиняет других в его отсутствии.

И тем, и другим необходимо обучение суфийской эволюционной философии, вначале путем ознакомления с ее некоторыми положениями и материалами. Это трудно, так как существует немного изложений общего характера для этого материала, вопреки распространенной вере, что "он должен быть в книгах" или "не надо беспокоиться о книгах, лучше получить его от кого-нибудь во плоти". Но именно поэтому существуют, и всегда существовали, суфийские школы. Это одна причина, почему школы принимают, для грубого наблюдателя, озадачивающе разнообразные внешние формы.

Как говорит Ахлак-и-Мухсини:

У птицы, не знающей пресной воды,
В соленой воде всегда клюв.

НЕ В СОЛЕНОЙ ЛИ ВОДЕ ВАШ КЛЮВ?

Соленая вода, по разумению суфия, есть то, что иначе называют 'этим миром'. Обычный человек воображает, что то, что он воспринимает более быстро, вроде материальных объектов и очевидных (для него) мыслей, по логике должно быть тем, что более реально.

Но суфий говорит, что так называемые конкретные вещи не узнаны на опыте, а выведены путем умозаключений.

Вы умозрительно выводите огонь из дыма, и дым может казаться реальным, но лежащая в его основе реальность - огонь. Когда уходит привычка полагать, что непосредственно воспринимаемые вещи важнее, чем более тонкие, последние становятся воспринимаемыми. Суфийская учеба посвящена этой задаче.

Именно по этой причине великий шейх Абдул-Карим Джили говорит:

Истина, реальность [al-Haqq] ощущается, воспринимается:
Этот мир выводится путем умозаключений [ma'qulun].

До тех пор, пока человек считает первичным то, что на самом деле вторично (включая его вторичное, обусловленное 'я'), более тонкий, но более реальный первичный элемент - Реальность и Сущность индивидуума - восприниматься не будет.

ВСТРЕЧА С ТРЕМЯ ДЕРВИШАМИ

Я встретил трех дервишей на Среднем Востоке, и спросил их, не сталкивались ли они когда-нибудь с искателями с Запада. "Часто", - был их ответ. Я спросил, обучали они их чему-либо. "Бывает вот что, - сказал один из них, - они приходят к нам и говорят "Учите нас", и мы пытаемся, сидя вместе с ними, или, оставив их и удалившись, чтобы сообщаться путем прямого восприятия". Я поинтересовался, что случалось дальше. "Всегда одно и то же. Через два-три дня они опять отправляются в путь, жалуясь, что мы не делаем того, что обещали".

Цель ритуала и удовлетворение от него

В: Повсюду в мире мы видим людей, испытывающих удовлетворение от ритуала. Как можно выйти за рамки ритуала?

О: Посвящение и торжественные ритуалы, совершаемые в религиях, обществах и других объединениях, могут иметь различные - весьма несхожие - источники, цели и функции.

Мы могли бы уподобить все эти цели, источники и функции, скажем, различным процессам, которые известны и существуют в любой науке. В химии, дистилляция это не то же, что ферментация; применение спиртов иное, чем применение кислот.

Существуют как промышленная, так и исследовательская химия.

В случае науки о человеке различия такие же.

КОГДА НАЧИНАЕТСЯ РИТУАЛИЗМ

Когда знание об этих различиях исчезает, берет верх ритуализм или же ограниченное применение таких процессов. Когда применение и возможность ограничены, эффект незначителен: он может быть даже вредным. Как говорит Саади: "Огнепоклонник может сотню лет заботиться о своем пламени, но если свалится в него, то погибнет".

Возьмите молитву. Когда молитвы совершаются среди людей с определенной подготовкой, и когда уделяется должное внимание таким вещам как правильный настрой, тогда будет один эффект от молитвы. Если людей побуждают молиться без этих или других элементов, то их молитва может стать психотерапевтическим инструментом: весьма ценным, но тем не менее более низкого уровня по сравнению с его оптимальной функцией,

ЭМОЦИИ, ПРИНИМАЕМЫЕ ЗА ВЫСШИЕ ЧУВСТВА

В таком случае эмоциональное принимается за духовное. Единственное возражение против такой деятельности то, что человек или община, в которых запущен механизм связывания молитвы с эмоцией, будут почти неспособны к дальнейшему развитию, потому что обусловливание, постоянно вызываемое посредством вида, звуков молитвы или участия в ней, будет эмоциональным.

Общества и индивидуумы, взращенные на эмоциональном и обусловленном использовании ритуалов и других процедур, должны подвергнуться переориентации прежде, чем они смогут воспринять в таких ритуалах более высокое содержание.
Это трудно, потому что такие люди обычно ищут углубления своего привычного опыта, а не усовершенствования его.

Саади в Boston говорит; "Не жди, дитя мое, награды от Омара, если работаешь в доме Зайда".

ОПРЕДЕЛЕНИЕ СУФИЯ

Чтобы учиться, люди должны отказаться от многого, в том числе и от ритуала, как того, на чем, как они воображают, они могли бы учиться. Чтобы подчеркнуть это, Абу-Якуб аль-Суси, цитируемый в Гааги/ Калабадхи, утверждает, что суфий - это "тот, кто не беспокоится, когда у него что-то берут, но не прекращает искать то, чего у него нет".

Реальное и мнимое самосовершенствование

В: Работают ли в суфийской школе над автоматизмом человека?

О: Люди по видимости и насколько они понимают, возможно, пытаются себя совершенствовать.

Фактически (что может быть установлено изучением того, что они действительно делают и на самом деле подразумевают под тем, что говорят), люди зачастую автоматизируют или развлекают себя.

Так происходит лишь потому, что они действуют поверхностно, используя ум, область, которая сравнительно легко становится обусловленной.

Забавно, что многие, слышавшие об этом процессе и видящие его в других, думают, что сами они защищены от него именно тем, что постоянно повторяют, что "человек становится почти мертвым, обусловленным". Но само такое повторение будет автоматизировать, обусловливать человека. Освобождение оказывается от таких теоретиков дальше, чем от 'непосвященных', никогда не слышавших этого аргумента.

От автоматизма можно улизнуть, используя технические приемы, разработанные с целью перехитрить его. Но во-первых, мы должны отметить на достаточно глубоком уровне, а не просто замечать часто или возбужденно, что такой процесс необходим. Во-вторых, мы должны определить, имеет ли данный человек способность быть избавленным от автоматизма. В-третьих, мы должны предписать лечение именно для него. В-четвертых, мы должны оценить, будет ли он следовать этому лечению.
Все это входит в круг причин для существования технических приемов и особых курсов в настоящей суфийской школе.

Некоторые люди, пытающиеся получить пользу от работы суфийской школы, в то же время, внутренне настроены сохранять свой автоматизм. На мой взгляд, это реальная проблема. "В оковах забот о бороде и тюрбане, - говорится в сборнике Шамс-и-Табризи, - как же припадешь к великой чаше?"

По словам Дхун'Нуна, автоматизм человека преодолевается посредством стремления "быть таким, как был, где был до того, как был".

Роли учителя и ученика

В: Как суфийский учитель преодолевает сложившиеся, но неосознаваемые предубеждения ученика?

О: Давайте посмотрим на относительное положение учителя и ученика. Ученик рассматривает учителя как человека, который имеет что-то в большом количестве и даст ему какую-то часть. Или он может считать, что тот знает метод как достичь чего-то.

Для учителя ученик - это тот, кто пригоден для получения порции чего-то. В другом смысле, он считает его тем, кто может чего-то достичь.

Каждый - на своем пути, между их положениями существует связь.

Проблема учителя значительнее проблемы ученика. Одна из причин - в том. что ученик стремится учиться, но редко осознает, что он может учиться ТОЛЬКО ПРИ ТЕХ УСЛОВИЯХ, КОТОРЫЕ ДЕЛАЮТ УЧЕНИЕ ВОЗМОЖНЫМ.

Он не может продвигаться вперед, пока не будет подготовлен к учению. Когда подготовка завершена, ученик может продвигаться медленно, быстро или мгновенно, проходя через ряд этапов, на которых он понимает, что же он называл смыслом жизни или знанием себя.

Поэтому, самое важное - настроить ученика таким образом, чтобы его прогресс мог быть эффективным и непрерывным.

Это может направлять только тот, кто знает картину в целом и знает, что в отношении индивидуума или данной группы людей возможно, а что - нет.

Поскольку ученик, вероятно, находится в плену сформировавших его отношений, он будет склонен обращаться к учителю и к учению всевозможными неэффективными и второстепенными способами. Он попросит 'спокойствия ума\ успеха в мирской жизни, денег, знания, просветления, гарантий - всего того, что может быть важно в том или ином отношении, но не обязательно относится к его ситуации. Другими словами, он попросит, чтобы его научили или чтобы ему дали знание и вещи, каковые ЕМУ ОКАЗАЛИСЬ ЖЕЛАТЕЛЬНЫМИ ПО ТОЙ ЕДИНСТВЕННОЙ ПРИЧИНЕ, ЧТО ОН РЕШИЛ, ЧТО ОНИ НЕОБХОДИМЫ ИЛИ НАСУЩНЫ.

С некоторой точки зрения, это так же нелепо, как если бы школьник сказал: "Что ж, учите меня французскому, но только в 4 часа дня", или: "Я хочу учиться математике, но только не в этом классе", или еще: "Я хотел бы изучить основы биологии, но сначала мне нужно узнать что-нибудь о головастиках, так как, по моему мнению, это самое важное".

В действительности, вы можете учиться только тому, чему вас можно обучить. Если вы навязываете или выставляете условия, основывающиеся на теоретических размышлениях, эмоциях, воображении, интеллекте и тому подобном, то вам все еще нужно учиться тому как учиться. То есть узнать, как собирать знание шаг за шагом, правильным образом, без вышеупомянутых ограничений.

Человек, не знающий, кто он на самом деле, не знающий откуда он и куда может идти, вряд ли в состоянии даже предполагать, в какой форме ему следует получать указания, или что прежде, чем он что-нибудь сделает, надо облегчить его боль или подправить его дела, возможно способом, который он, оказывается, потребовал из каприза или даже из приверженности чему-то.

Первая обязанность учителя - сделать это ясным и не идти на компромисс с поверхностными чувствами, которые многие люди считают основой.

Руми говорит: "Свой опыт любишь ты, а не меня / Ко мне приходишь ты, чтоб чувствовать эмоции свои".

Если вы посмотрите на ваш способ подхода к вещам, включая желание учиться и его выражение в действии, и если отметите, какие сделали ошибки, а также то, что говорят суфии о ролях учителя и ученика, вы осознаете, что ученик со сложившимися, но неосознаваемыми предубеждениями, о которых вы говорите, нуждается в ком-то стороннем, кто снабдил бы его стимулами, которые позволят ему (или ей) выбраться из ловушки привычного шаблонного мышления.

УЧЕНИКИ, КОТОРЫЕ НЕ УЧАТСЯ

Шейх Абдаллах Ансари из Герата, признанный одним из величайших мудрецов Школы, а также одним из ярчайших ее представителей, перечисляет вещи, которые люди делают и думают - и которые препятствуют их прогрессу.

Они приводят к разочарованности, печали и путанице. Люди, не следующие предписаниям своего учителя, или остаются в одном из этих состояний, или же прибегают к некоторой ~ часто неосознаваемой - психологической уловке, ведущей к лицемерию, фанатизму, или воображаемому пониманию.

Вот вещи, которые ученик не может измерить в себе и о которых заботится учитель:

    * Хотеть прежде, чем полагается
    * Желать большего, чем полагается
    * Хотеть того, что принадлежит другим.

Конечно, некоторые люди столь упрямы, что даже если вы скажете им, что не собираетесь идти на компромисс со сложившимися предубеждениями, они будут продолжать бороться. В таких случаях учитель не оправдает их ожиданий, сделав вид, что не подходит ученику, заимствуя для этого технику Маламати. Даже тогда провинившийся ученик может быть не в состоянии понять, что происходит, и будет давать всевозможные фантастические объяснения. У Саади, в Гулистане, есть история об этом.

ИСТОРИЯ О МУЭДЗИНЕ

Жил когда-то муэдзин, призывавший верующих к молитве таким отвратительным голосом, что попечитель мечети, добрый человек, предложил ему десять динаров, чтобы он ушел в другой город. Впоследствии тот встретил попечителя и сказал: "Вы предложили мне всего десять динаров, чтобы я ушел в другой город, а там мне сейчас предлагают двадцать, но я все же отказываюсь уйти".
Попечитель рассмеялся и сказал: "Подождите и вы увидите, что они дойдут даже до пятидесяти".