Идрис Шах Следуй за наставником. Поговорки Пророка Вера. Верь в Бога, но прежде привяжи верблюда. Мир. Относись к миру, как я, как дальний путник, как всадник, который лишь ненадолго останавливается, чтобы передохнуть в тени дерева, а затем продолжает идти. Вещи. Глухим и слепым тебя делает привязанность к вещам. Сон. Сон - брат смерти. Отражение. Верующие как зеркала друг для друга. Женщина. Женщина - вторая половина мужчины. Тайна. Кто вмешивается в чужие дела и тайны, тот развращает людей. Жены. Добродетельная жена - лучшее сокровище, каким только может обладать мужчина. Угнетение. При тирании даже птица в гнезде умирает. Любовь. Вы любите своего Создателя? Возлюбите для начала ближнего своего. Распределение. Дает Бог, а я лишь распределяю. Помощь другим. Вот мой наказ - помогайте любому угнетенному, независимо от того, мусульманин он или нет. Монашество. Никакого монашества в исламе! Набожность. Именно "набожные" люди перебили мне позвоночник. Проклятие. Ты просишь, чтобы я проклял неверующих. Но я был послан вовсе не для того, чтобы проклинать. Учение. Один час учения ценнее ночи, проведенной в молитвах. День и ночь. Ночь длинна - не укорачивай ее сном. День ясен - не омрачай его грехами. Скромность. Скромность и вежливость - часть благочестия. Зависть. Огонь пожирает дрова, а зависть - добрые дела. Знающий. Кто превозносит знающего - превозносит меня. Бедность. Бедность - моя гордость. Смерть. Умри прежде смерти. Язык. Человек чаще падает из-за языка, нежели из-за ног. Желание. Не желай мира - и Бог полюбит тебя. Не желай того, что имеют другие, и они полюбят тебя. Гордость и великодушие. Гордость за свое происхождение - лишь привязанность к миру. Великодушие - непременное качество благородства. Практика. Кто такой познавший? Это тот, кто сумел применить свои познания. Недоброжелательность. Кто недоброжелателен - у того нет веры. Принцессы и ученики. Лучшая из принцесс стремится к мудрецу, а худший из учеников бежит к принцессе. Гнев. Ты спрашиваешь совета? Я скажу: "Никогда не гневайся. Ибо воистину силен лишь тот, кто обуздал свой гнев". Судья. Коль назначат судьей, считай, что без ножа зарезали. Борьба. Святым воином можно назвать лишь того, кто воюет только с собой. Чернила и кровь. Чернила познавшего ценнее крови мученика. Созерцание. Час созерцания дороже года поклонения. Понимание. Говори с каждым в соответствии с его возможностью понимания. Пища. Нет лучшей пищи, чем та, что добыта своими руками. Работа. Я - труженик. Обвинение. Если ты оклеветал брата в грехе, то не умрешь, не совершив того же. Рай. Да, я могу обещать тебе рай, если ты воздержишься от шести зол: лжи, нарушения клятв, обмана доверия, нечистых дел и мыслей, нанесения первого удара, приятия плохого и незаконного. Задачи. Тому, кто сводит свои задачи к одной, Аллах поможет во всем остальном. Поэзия. И поэты иногда бывают мудрецами. Ложь, обещания, доверие. Не мой тот человек, кто лжет, не выполняет обещаний и не оправдывает доверия. Мысли. Добрые мысли - это тоже благословение. Видение верующего. Верующий видит все в свете Господа. На что похоже? Я, как человек, который возжег огонь, а все твари ползучие устремились к нему, чтобы сгореть в его пламени. Коран. Коран познается на семи ступенях. Каждая сура несет в себе как внутренний (тайный) смысл, так и внешний. Обязанность учиться. Поиск знаний обязателен для каждого мусульманина. Юные в раю. Старые женщины не попадают в рай, прежде все они превращаются в девушек. Путешествие. Во время путешествия господин людей - их слуга. Единение. Души, которые узнают друг друга, собираются вместе, другие же ссорятся. Правда. Проповедование истины неправоверным значительно лучше любой "священной" войны. Знание. Знание заслуживает того, чтобы в поисках его отправиться даже в Китай. Время придет. Наступит час, когда вы разобьетесь на семьдесят две секты. В одной из них среди вас будут мои люди - люди Спасения. Наследство. Мне нечего оставить вам, кроме своего имени. Побуждение Вестник Аллаха сказал: "Мученик предстанет перед Аллахом в день Суда и скажет: "Я боролся за дело Твое и принял муки во имя Твое". Аллах ответит: "Ты лжец. Делал ты все лишь ради того, чтобы прослыть героем среди людей, и тебя уже называли так". И будет у этого человека одна дорога - в ад. Затем явится знаток Корана и скажет Аллаху: "Я изучил весь Коран во имя Твое". Но Бог ответит: "Лжец! Ты добивался знаний, чтобы люди называли тебя познавшим. И тебя уже называли таковым". И этого человека ждет ад. Потом перед Всевышним предстанет богач и скажет: "Я жертвовал на благие дела столько, сколько может быть велика Твоя щедрость". А Всемогущий ответит: "Лжец! Ты подавал милостыню только ради того, чтобы люди называли тебя великодушным. И уже называли тебя так". И этот тоже не минует ада. Сын верблюда Некий странник пришел к Мухаммаду и попросил одолжить ему верблюда. - Я могу предложить тебе только сына верблюда, - ответил Пророк. - Позволь, позволь, но как же дитя верблюда выдержит столь грузного человека, как я? - Ты получишь то, что тебе нужно, но не более того, что я тебе пообещал, - отвечал Пророк, - разве этот полновесный верблюд не сын верблюда? Определения муллы До-Пьязы Высказывания-определения муллы можно назвать афоризмами, но скорее всего это материал для размышлений, предполагающий, что читатель может истолковать каждое из высказываний различным образом. К примеру, высказывание о глупце может быть истолковано так: "Не будь честным с бесчестным", или же так: "Не пытайся быть честным - будь им". Многие люди предпочитают истолковывать высказывания так, чтобы они их оправдывали. Это, как говорит До-Пьяза, "и есть первый шаг к тому, чтобы не быть оправдывающимся". Журналист - кот, затаившийся у мышиной норы. Болезнь - вестник смерти. Должник - осел в трясине. Общество - глупцы, объединенные грезами о невозможном. Терпение - убежище неудачника. Божий меч - пустые желудки бедняков. Беспокойство - нечто, делающее нас беспричинно больными. Зеркало - один из способов посмеяться над собой. Снадобья - таинственный источник переживания для невежи. Испытание - превратность, которую ожидаешь менее всего. Бедность - результат женитьбы. Интеллектуал - тот, кто не знает никакого ремесла. Мудрость - нечто такое, чему можно научиться, не ведая о том. Глупец - тот, кто пытается быть честным с бесчестным. Смельчак - некто, ищущий испытания. Друзья - материальная субстанция. Неврастеник - тот, кто думает, что уже испытал божественное. Поэт - побирушка, преисполненный гордостью. Сторонник - некто, который будет говорить все, что вам угодно. Взятка заменяет закон, который, в свою очередь, заменяет справедливость. Правдивый человек - тот, кого каждый в глубине души полагает врагом своим. Приверженец - тот, кто готов верить чему угодно, за исключением того, чему следовало бы. Хвайя Ахрар о вере (из сборника "Ахрар-намэ") Наставник Ахрар творил чудеса столь часто, чуть ли не ежедневно, что некоторые люди говорили: - А что вы хотите? Ведь он - один из обращенных, и подобные дела для него не более чем забава. Лечить, продлевать жизнь, все знать, находиться одновременно в двух разных местах - это все и является отличительными чертами святости. Но те, которые удивлялись, получали неописуемое удовольствие, ибо все эти чудеса вселяли в них ощущение благословенности и самоуверенности. Они попросту стали вымогать, чтобы им были показаны еще какие-либо дива. Рустам Кашгари, один из таких людей, обратился к Ахрару: -О мастер величайших трудов! Всевышний воистину ниспослал ордену (Тарика) наищедрейшую милость, и нам полезно было бы убедиться в твоем небесном предначертании, тогда мы с твердой верой сможем идти по Пути. Хвайя Ахрар ответил следующим образом: -Приятель, это не вера. Уверяю тебя, что на этой земле в одно и то же время может быть, по крайней мере, около сорока тысяч небесных посланцев, облаченных в телесные человеческие формы. Каждый из них кажется всем прочим самым обыкновенным человеком. И в то же время каждый чуть ли не ежедневно творит неведомые людям чудеса, ибо деяния эти имеют свою конкретную цель, а вовсе не предназначены для ублажения человеческих глаз. Эти сокрытые чудотворцы мало кому известны, а потому и слава их не столь громка и почитаема. Бывает и так, что люди сами избегают встречи с ними. И даже когда они являются теми, кто говорит о духовности, даже тогда они могут оказаться в числе тех, кому запрещено творить самые обыденные чудеса, ибо в противном случае деятельность их может возбудить чрезмерное чувство самообольщенности у простых людей. Быть человеком, обращенным лишь посредством того, что ему довелось увидеть чудо, несравненно хуже, чем быть приблудной собакой на Пути. Его убеждения целиком и полностью проистекают из определенной формы возбуждения, которое люди ошибочно называют верой. Если сердце твое чисто и искренне, ты всегда сможешь точно и быстро распознать качество истинного, и вовсе не через чудеса или рассказы о нем. Когда ты сможешь воспринимать эту сущность, эту жемчужину в тех, кого другие считают самым обычным человеком, или в тех, кого считают наставниками (мастерами), вот тогда ты будешь иметь право называть себя путником на Пути. Шейх Саади Ширазский о зависти Вы, конечно, можете попытаться заставить умолкнуть злые языки, но, как бы вы ни старались, вам все равно это не удастся. Если человек предпочитает уединенность и не стремится заводить знакомства с другими людьми, люди начнут хулить его, говоря при этом, что его надо извести, как и всякую прочую нечисть. Если же он смеется, то ничто не сможет убедить их в его рассудительности. И богатому не удается избежать пересудов, ибо повсюду кричат о нем: "Богат как Крез". Если дервиша постигла неудача, они объясняют это тем, что он-де нечестивец и к тому же неудачник. Когда преуспевающего человека постигнет неудача, они считают это благодеянием и символом вмешательства Бога. Они говорят: "Сколько же можно оставаться на гребне счастливой волны? Разве неудача не родная сестра удачи, разве бывает так, чтобы первая не следовала за второй?" Когда же они узнают, что бедняк добился благополучия, то со злобой и завистью вопят ему вслед: "И любит же фортуна никчемышей!" Когда ты весь в работе - ты "хапуга и жадина", но стоит тебе прекратить работу, тебя тут же окрестят "бессовестной побирушкой". Если ты говоришь, тебя обзывают "трещоткой", а когда молчишь, то ты - "не более чем бессловесная картинка на стене". Смиренный, ты для них и вовсе не человек, ибо "несчастный, он от страха и головы-то не поднимает!". Но стоит им встретить отважного и гордого человека, как они кинутся от него врассыпную, жалобно поскуливая: "Что за дикий сумасброд!" Человек, который воздержан в пище, для них - "скупердяй". Если же пища его изысканна и вкусна, то он - "раб желудка и поклонник плоти". Если состоятельный человек одевается просто, отвергая сословные предрассудки, то из-за язвительных языков он вскоре прослывает "гнусным скрягой, у которого уйма денег, а он жалеет их даже на собственную одежду". Ну а если он облачится в великолепные одежды и выстроит для себя прекрасные палаты, они доведут его до помешательства, обзывая неженкой, белоручкой и расточителем. Если человек целиком посвятил себя семье и никогда не отправляется в далекие путешествия, то те, кого вечно носит по свету без всякой цели, обзовут его "тряпкой, которая пришита к подолу жениной юбки". "Откуда же, - скажут они, - он сможет приобрести какие-либо знания или овладеть хоть одним искусством или ремеслом?" Но и путника они не преминут очернить: "Удача избегает его, разве стал бы он шататься от города к городу, если бы ему хоть однажды повезло?" Ответ Некто спросил: - Как добиться, чтобы мне ответили? Аль-Шах сказал: - Избегай встречи с теми, кто называет себя людьми Спасения. Они думают, что они спасены или что им дарована возможность спасать. В действительности же все они - падшие. Эти люди подобны нынешним магианам*, евреям и христианам, которые без конца и края твердят свои сказки ужасов, угрожают, льстят, увещевают помногу раз с одними и теми же словами, кричат со слезами на глазах, что ты обязан примкнуть к их вероучению. Все это приводит лишь к подделке, вычурной сентиментальности. Любому можно внушить подобную лжеверу и заставить его уверовать, что это и есть единственная, непреложная истина. Но все эти уловки ни в коей мере нельзя называть истинным Путем Зороастра**, Мусы или Исы. Подобные методы присущи отчаявшимся людям, которые пытаются вовлекать в свои секты все большее количество людей. Слишком далекие от спасения или достижения совершенства, подобные энтузиасты, сплачиваясь в огромную группу, отходят все далее в сторону от Пути для того, чтобы неожиданно исчезнуть, подобно облаку, некоторое время кажущемуся чем-то плотным, существенным, но исчезающему при первом же дуновении легкого ветерка. Однако не стоит вступать с ними в спор. Их вводили в заблуждение для того, чтобы они приняли ложь за истину, и это удалось уже потому, что сами они предпочли выбрать легкое и простое вместо трудного и сложного. Увидев ангела, они скорее примут его за дьявола. Так получается всегда со слабыми наследниками истинно избранных. Точно так же ленивые сыновья запускают сад, который взрастил их отец, и считают себя при этом разумными, справедливыми и законными владельцами до тех пор, пока истощенный и неухоженный сад не погибнет. Ты получишь ответ, если найдешь человека, который откажется от легких методов проповедования и практики, о которых я только что рассказал, - методов, пригодных лишь для объездки лошадей и обожествления ничтожества, порождающих невежественных и беспомощных рабов. * Магиане (маги) - индийское племя, которое занимало особое положение в религиозной жизни народа (подобное положению левитов в Израиле). Со временем образовали замкнутую касту жрецов. После подчинения Мидии персидским царем Киром стали жрецами в персидском государстве Ахеменидов. ** Зороастр (Заратуштра) - пророк, создатель религии древних народов Средней Азии, Азербайджана и Ирана, возникшей в I тысячелетии до н. э. и получившей название зороастризма. Молитва Некий человек отправился к своему знакомому, чтобы попросить у него помощи в каком-то деле. Поначалу посетитель удивился, а потом несказанно разгневался, когда тот, другой, считавшийся, по-видимому, благочестивым человеком, ответил: "Я не могу помочь тебе. Я должен молиться". Проситель затаил на приятеля обиду и позже пересказал этот случай Бахааддину Накшбанду. Бахааддин терпеливо выслушал его и ответил так: "Здесь мы имеем наглядный пример ошибочного мышления. Вероятно, следовало бы назвать молельщика лицемером, поскольку было сказано, что лучшая молитва - полезное действие. Однако в данном случае возможны два толкования: так мог бы поступить и лицемер, и мудрец. Все зависит от внутренних возможностей и истинной сущности набожного человека. Если этот человек жаден и заинтересован лишь в собственном спасении, он непременно произнесет те слова, которые тебе довелось услышать от своего знакомого. Но, с другой стороны, если он просветлен и знает, что его молитвы более полезны, нежели любое иное действие, которое он может совершить, то он, вне всякого сомнения, ответил бы точно так же. И все же, хоть в обоих случаях и должны были прозвучать одинаковые слова, посетитель, не ведая о том, что под одной и той же словесной оболочкой могут скрываться две совершенно противоположные сущности, скорее всего истолкует этот ответ не в пользу отвечавшего. Подобное восприятие может проистекать либо из его же собственного невежества, по вине которого он считает, что с ним обошлись неучтиво и несправедливо, ибо иной образ мышления ему неведом, или потому, что он судит обо всем с позиции своего критически настроенного ума, суждения которого, как правило, неглубоки и даже совершенно нейтральную фразу он уже воспринимает как выпад против него. В конкретном случае из-за отсутствия точного знания реального положения дел в этой истории я не нахожу возможным утверждать, кто был прав тогда. Наносит ли благочестивый человек себе вред, предаваясь молитвам в своекорыстных целях, вместо того чтобы оказать помощь нуждавшемуся в нем, или же, будучи одаренным внутренним предвидением, он идет вперед по пути к истине. Известно, что критик - это тот, кто судит о других по себе. Если бы проситель был просветленным человеком, тогда бы он смог увидеть истинную суть дела. И в том случае, если набожный человек был не прав, он попытался бы переубедить его с помощью своего духовного видения и наставить заблудшего на путь истинный. Ну а если бы молившийся оказался прав, тогда просветленный проситель совершенно иначе воспринял бы его слова. Обращение ко мне за одобрением чего-либо или толкованием каких-либо событий может быть полезным только в том случае, если проситель осознает: лучше всего его смогут удовлетворить не юридические суждения, а познание того, что лучшим из всех возможных для него путей будет выход на тропу к приобретению внутренних знаний. За неимением оного, он должен по крайней мере узнать о его существовании. И уже знание этого даст ему возможность избегать неразумных действий". Классы и нации Различные общественные группировки для любой реальности будут называться нациями. Остерегайтесь тех людей, которые, задавая вам вопрос, уже имеют свое мнение и хотят получить лишь подтверждение ему, или если с помощью вопроса они намереваются, пусть даже неосознанно, получить какое-либо опровержение и тем самым подтвердить свои выводы. Связь и общение с подобными людьми бесплодны, а сами эти люди невежественны. Церковники, врачи, писатели, аристократы и крестьяне - все они воистину могут быть названы нациями, ибо каждая имеет свои обычаи и свой образ мышления. Мнение, будто они такие же, как и вы, только потому, что все вы живете в одной стране и говорите на одном языке, - весьма и весьма спорное представление. По крайней мере, все просветленные люди отвергали подобные домыслы. Шах Хасан о письмах Люди, как правило, пишут письма, совершенно не задумываясь о том, в каком состоянии адресат будет их читать, более всего беспокоясь о самих себе. Вдумчивый человек пишет письма, неустанно думая о том, каково будет расположение ума того, кто прочтет их. Просвещенный человек, если он не может предугадать состояние получателя, старается писать как можно меньше писем. Суфий не напишет ни одного письма, пока не будет знать наверняка, в каком состоянии духа и расположении ума получит его адресат. Адепт пишет любое письмо, каковое должно быть написано. Ариф (гностик) не испытывает ни малейшей нужды ни писать, ни получать письма. Но неведение человечества таково, что если ариф не пишет, его могут посчитать либо слишком великим, либо слишком небрежным. Адепта, написавшего необходимое письмо, осудят, как если бы он был пропагандистом или слишком эмоциональной личностью. Про суфия, пытающегося предугадать состояние ума адресата, подумают, что письма его несуразны. О просвещенном человеке из-за немногочисленности его писем скажут, что он слишком занят чем-то другим. Вдумчивый человек не сможет добиться содержательной переписки в том случае, если то, что он напишет, прозвучит обидно. Обыкновенный человек, пишущий письма, может хранить их и делать из них подборку. Если он пишет много, люди выберут из них те, которые покажутся им чем-то ценным... И тогда, основываясь на них, люди назовут его святым. Мухаммад Али-шах о зове Зов верховного руководства высших знаний никогда не умолкает. Но не каждому дано услышать зов, ибо собственное тщеславие человека или же общины, к которой он принадлежит, делают его совершенно глухим. Как следствие этого, люди начинают утверждать, будто зов слишком невнятен, или, что еще хуже, они прислушиваются к совершенно иным голосам, которые опять-таки их же собственное тщеславие считает истинными. А сколько зла может взрастить тщеславие, пресыщенное различными моралистическими учениями, которые, как правило, отмечены ярлыками "доброе" или "истинное"! И даже наиболее благочестивые приверженцы таких учений потворствуют своему тщеславию, подобно тому, как критик-профессионал, и тем более дилетант, лелеет лишь свое собственное тщеславие, практикуясь в критике, а не в постижении знания, наставничестве или жертвовании чем-либо. Зов, никогда не умолкающий, гласит: "Ты не сможешь бороться против тщеславия или избежать его до тех пор, пока не узнаешь, где оно властвует". Перемещая свое тщеславие с одного качества на другое, люди удерживают его на нем долгое время, даже после того, как это качество уже утратило всякую ценность. Обучение безмолвием В книге Джана Кханабади "Знаки Мастеров" рассказана история из жизни Ахмада Ясави (умер в 1166 г.), которую мы здесь и приводим. Великий мастер Ахмад Ясави из Хорасана провел девять лет в странной и непостоянной связи с некоторыми из своих учеников. Это были Шабаз, Лукман, Джал и Джан-Нуш. На протяжении всего этого времени он не говорил им почти ни единого слова, не исполнял с ними никаких ритуалов и не изучал ни одной книги. Вместо этого он заставлял их наблюдать за собой и практиковаться в прикладных искусствах, не исключая даже прядения ковров и строительства, а порой и их собственных мирских профессий. В Балхе он иногда призывал их к себе, чтобы показать то, что должен был показать. Для изучения всего остального он посылал их слушать совершенно не относящиеся к делу лекции у других людей. Но именно благодаря его внутренним духовным силам случилось так, что весь опыт, накопленный его учениками, трансформировался в их сознании. Этот Путь известен как "обучение символами". Порой все четверо спрашивали друг друга: "Ну почему нам не позволено посещать собрания у мастера?" Тем не менее именно эти четверо и стали впоследствии великими наставниками и мастерами, основателями ордена, теми, кто в конце концов достиг высшего приобщения к цели. Да благословенно будет их внутреннее сознание. Мохасин о султанах и налогоплательщиках Известно, что добиться равновесия между умом и сердцем - задача не из легких, но еще сложнее достичь равновесия, когда дело касается закона. Тем не менее, существуют скрытые пути, которыми пользовались наиболее разумные правители как в древности, так и в нынешние времена. Раньше, а в некоторых странах и теперь, правители следовали советам мудрецов, которые никогда не появляются на людях, но к чьим советам все относятся с большим уважением. Такое положение вещей называется "делом урегулирования". Чиновники любого звания (например, сборщики налогов) являются, как правило, лицами вне контроля, подчиняющимися лишь правителям и должностным предписаниям, а также необходимости преподносить себя удовлетворительным образом людям, стоящим выше их на иерархической лестнице. Результат подобного уклада - засилье глупости, невежества, продажности и прочего зла. Для любого общества разложение души столь же пагубно, как и продажность кошелька. Просветленные правители посылают подставных людей, играющих роль налогоплательщиков, чтобы проверить чистоплотность своих чиновников. Если с актерами обошлись несправедливо или если чиновники проявили глупость свою во время исполнения обязанностей, об этом тотчас же становилось известно вышестоящим инстанциям, которые ведают подобными делами, и тогда несоответствующих своей должности чиновников подвергали "урегулированию", а говоря проще, их высылали в такие места, где их недостатки не могли причинить никакого вреда. О подобной практике свидетельствует множество источников и ходит большое количество всяческих историй. Так, например, рассказы о том, как Гарун и его визирь заботились о соблюдении справедливости, о том, как они приходили к простым людям, переодевшись в одежды бедняков, и расспрашивали их обо всем, оставаясь при этом не узнанными. Запомните, что слово "гарун" означает: телесная оболочка того, кто посвятил себя делу справедливости. Поэтому в любом здоровом обществе гарун и визирь служат оружием справедливости, исполняя "урегулирование". Страна, где нет такого "урегулирования", пребывает на грани краха, который обязательно произойдет вне всякой зависимости от того, знает об этом народ или нет, желает ли справедливости или нет. Просто всегда и везде должно быть это "урегулирование". Исповедь Иоанна Антиоха Иоанн Антиох жил, вероятно, в XIII в., много трудился и путешествовал, побывал в Сирии, Египте, Палестине, Индии. Вполне возможно, что ему доводилось бывать и в Центральной Азии. Имя его нам известно из устных преданий, благодаря широкому распространению его "Пословиц", но лишь жалкие крохи сведений о нем запечатлены в летописях. Да и то, что когда-либо было написано о нем, так же как и то, что было создано им самим, никогда не сводилось воедино. Еще в детстве я заметил, хотя и не знаю, что же обратило мое внимание на это, что вера, любовь и ненависть людей берут свои истоки из учения их родителей или же того общества, к которому они принадлежат. Манихейцы*, например, ненавидели христиан, хотя и не знали о них ничего толком и не имели ни малейшего желания попытаться узнать. А христиане, в свою очередь, измышляли какие-то невообразимые вещи о мусульманах. Несмотря на то что они жили среди мусульман и имели возможность каждый день убеждаться в ложности своих домыслов, они не были готовы осознать это. Ну, а философы в бесконечном обсуждении каких-то доктрин неизменно приходили к тем ответам, которые целиком и полностью вытекали из объема и сути тех знаний, коими они обладали, и из их предосудительного отношения к миру, жизни, людям. И поэтому во мне не могло не зародиться влечения к людям суфийского толка. Но в то же время я сознавал, что и сам в великой степени подвержен воздействию игры чувств и перемен образа мышления, которые были столь свойственны мне. Надежда и боязнь зародили во мне сомнение: смогу ли я достичь того понимания человечности, которое выказывали эти выдающиеся люди? Сначала из-за своих пороков я оказался в плену тех представлений, которые захватывают многих уже хотя бы потому, что каждый, пусть даже из самых близких друг к другу учителей, доказывает, будто бы его и только его путь ведет к спасению. И я увидел, что в действительности они притупляют остроту поиска и неопределенность этой жизни. И опять по тем же самым причинам, что и раньше, как только я понял это, меня увлекло другое учение, основанное на изощренной уловке индусов. В основе ее лежало то, что человек с помощью обострения желания и максимального напряжения воли выносил себя за рамки человеческого и жил уже в полном отрешении - над всеми насущными людскими потребностями. В конце концов я превратился в последователя суфиев, поскольку во время моего общения с ними вдруг понял, что они неизменно и подспудно помогали мне защищаться от неотвратимых следствий моего эгоизма и, кажется, помогли мне подняться до сознания необходимости относиться к своим товарищам, как к братьям и как к самому себе. Любая религия, казалось мне, содержит в себе указания, которые в форме афоризмов обращают ваше внимание на то, что следовало бы попытаться сделать. Ни одна из них не утаивает средств, с помощью которых человек, получивший озарение, может двигаться вперед к той точке и к тому времени, когда он сможет заниматься практикой, дарованной ему озарением, и обрести целостность, стать личностью. Но лишь спустя много времени я наконец понял, что принятие облика суфия возможно только после того, как ученик последовательно прошел через "посвящение в язык" и через "посвящение в сердце". Суфии, принимая и передавая емкость, силу и возможности наставников, таким способом (когда человек видит путь, по которому он идет в действительности, и тот путь, по которому ему хотелось бы идти) превращают себя в сверхчувствительных посредников с высочайшим уровнем самосознания, через которых могут находить выходы и передаваться некоторые высшие силы. Они сознают, что любое их действие приводит к умалению их личности в глазах окружающих (ибо люди не способны воспринимать их), а сами они еще тщательнее избегают пусть даже самых незначительных искусов этого мира до тех пор, пока еще не ощутили в себе сил сопротивляться им (именно поэтому они, как правило, отрекаются и предают поруганию те великие почести, которые могли бы заполучить). В качестве своеобразного пароля они принимают клятву: "Мы можем помочь тебе помогать самому себе, и мы обязаны выполнить свой долг, невзирая на то, будем ли мы поняты окружающими людьми, а наша помощь тебе оценивается лишь нашими потенциальными достижениями в этом поверхностном мире". Это люди, которые любят человека, и их любовь позволяет ему отыскать дорогу к родному дому. Манихейцы - последователи манихейства - религиозного учения, основанного в III в. проповедником по имени Мани, который вел свою деятельность в Персии, Средней Азии, Индии. В I тысячелетии н. э. учение распространилось от Китая до Испании, подвергаясь гонениям со стороны всех существовавших в то время религий и римского язычества. Откровения Руми Нет причин для страха. Это лишь воображение, закрепощающее тебя, словно дверной засов, запирающий дверь. Так сожги засовы... Любая мысль не останется без подобного же действия. Любая мольба обладает как звуковой, так и телесной формой. Человек, постигший Бога, - это отнюдь не мудрей, взращенный на книгах. Сначала ты был камнем, затем - растением, теперь ты человек. Когда-нибудь ты станешь ангелом, но и это не предел. Существуют тысячи форм сознания. Если бы морская вода не достигала небес, откуда бы саду давалась жизнь? Непогрешимо мудрый человек перестает существовать для обычного восприятия. Землей о кремень огня не высечешь. Труженик сокрыт стенами своей мастерской. Невежда и жемчуг примет за простой булыжник. Если бы дерево могло ходить или летать, оно не страдало бы от пыток пилой и ран, нанесенных ему топором. На что похож хлеб, зависит лишь от того, голоден ты или нет. Быть может, ищешь ты пылающий огонь, но в нем сгоришь. Так, может, ты нуждаешься лишь в слабом огоньке лампады? Фальшивомонетчики существуют на свете лишь потому, что есть такая вещь, как чистое золото. Кто говорит, что все - правда, тот дурак, а кто говорит, что все - неправда, тот лжец. Одно из величайших препятствий на пути - слава. Зеркало Бога: ясная сторона - сердце, мутная - мир. Беспредельная вселенная простирается за границами этого мира. Говорят: "Это невозможно найти..." А я желаю именно то, что найти невозможно. Прежде чем делать вино, нужно дать виноградному соку перебродить. В гору вода не течет. В тебе два начала: истинное, которое сокрыто, и производное, которое открыто. Лишь только ты вступил в мир телесных форм, как тут же тебе была подана лестница для бегства. Шерсть становится ковром только благодаря знанию. Воды без котелка не разогреешь. Шейх Мир Хан о самообмане До тех пор пока ты задаешь вопрос, ответ на который полагаешь важным для себя, не обращая внимания на мои попытки объяснить тебе, что сейчас ты более всего нуждаешься в совсем иных советах, до тех пор я ничем не смогу помочь тебе, и столь же долго будешь уверен ты в моей бесполезности для тебя. Но ты, не получив необходимых для тебя советов, неизбежно будешь приходить к выводу, что существуют какие-то иные причины, которые не позволяют нам быть открытыми и понимать друг друга. Ты выдумаешь причину, а твоя самовлюбленность сделает ее истинной для тебя.